Мальчик девочку искал - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом Лучик спросил, не может ли уважаемый Леонпупо Номер Два еще раз проглотить его и таким путем перенести в гости к другу Августу Головке. Леонпупо виновато развел пухлыми лапами. Они, шароглоты, могут перебрасывать людей и предметы лишь внутри одного пространства, а Верхний мир – пространство уже совсем другое.
– Но ведь Авку-то перебросили!
– Да. Потому что он из т о г о пространства. Его "энергетическое я" знало дорогу домой.
Лучик загрустил.
– Но, – сказал шароглот, – я могу указать вам путь, по которому вы попадете в Верхние области самостоятельно.
Он повел поэта Окрыленного на пустырь позади городской водокачки и показал в зарослях бурьяна глубокую черную воронку.
– Если вы прыгнете туда, то очень скоро окажетесь в гостях у вашего друга.
– Прыгну вниз, а окажусь наверху?
– Да. Таковы хитрости межпространственных сообщений…
Лучик поглядел в узкую темноту и с грустью понял, что этим путем к Авке не попадет. Хотя он и питался теперь одними кочерыжками, но…
– А нет ли другого пути, пошире?
– К сожалению, нет.
– А если я брошу туда письмо, Авка его получит?
– Несомненно!
И Лучик отправил вот это послание в бутылке.
В нем он сообщал еще много интересного.
Оказалось, что академик Уко Двуполовинус наладил движение солнца и оно теперь по вечерам аккуратно скатывается за край Глубинного пространства, а утром появляется на радость всем жителям.
Железный привратник Пустобрехус ушел от академика и сделался профессиональным игроком в трехмерное домино. Дает сеансы одновременной игры. Недавно вышел скандал. Соперником Пустобрехуса оказалась бывшая БЧП – ныне старшая городская мусоросборщица Ноздря. Эта самая Ноздря во время игры всосала в себя две мешавшие ей фишки и попыталась растворить их. Фишки не растворились, застучали друг о друга в брюхе, обман открылся. Пустбрехус назвал Ноздрю пройдохой.
Я буду твердить до последнего вздоха:Пройдоха, пройдоха, пройдоха, пройдоха!
Они подрались. Судьи их растащили и запретили играть в течение недели. Ноздря выплюнула в судей непереваренные фишки и принялась шумно икать. И не может остановиться по сей день…
В конце письма Лучик благодарил за башмак – тот прилетел к нему прямо на кровать. Неизвестно откуда! А еще Лучик выражал надежду, что рано или поздно похудеет до "необходимой поперечности" и сумеет навестить Авку. А может быть, Авка сам еще раз соберется в Глубинные края?
Может, по стволу ты смелоВновь залезешь высокоИ – главою в пустотелыйВниз ведущий осокорь!
Авка поежился. Раз на раз не приходится, не всегда угодишь в мягкое сено. Как хряпнешься этой самой "главою" о камни! И придется Лучезару сочинять последнюю надпись, которая, кажется, называется "эпитафия". Тем более что БЧП теперь там нет, некому на полпути затормозить падение.
А вот письмо отправить надо! Наверно, если бросить его в дупло, оно как-нибудь доберется до Лучика!
Мукка-Вукка подтвердила, что обязательно доберется.
Авка пошел в дом, достал ручку с пером и пузырек с чернотыквенным соком. Положил перед собой вырванный из тетрадки лист. Вздохнул. Хорошо им, поэтам, из них слова сами собой выскакивают, да еще так складно. А он, Авка, писем сроду не сочинял, некому было.
"Здравствуй, Лучик! Твоя бутылка вылетела из трубы. Я очень…"
В тот момент хлопнула дверь. Примчался с дежурства старший брат. Весь такой встрепанный! Закричал посреди комнаты:
– Вы тут сидите и ничего не знаете! А мы едем! Вся земля наша едет непонятно куда! Ну что? Испугались?!
Авка не испугался. Внутри у него радостно ухнуло: "Наконец-то!"
Муки совести
Откуда берутся слухи? Где они рождаются, как размножаются, почему обрастают фантастическими подробностями? Ученым это до сих пор неизвестно. И самая большая загадка – невероятная скорость слухов. Еще не вышли экстренные газеты, еще не заработал императорский передатчик известий – тот, что с помощью поднятых на высоченных столбах разноцветных фигур пересылал во все края Тыквогонии важные сообщения, – а столица уже гудела и новости неслись по ней, как ручьи после бурного ливня.
Авка и Гуська бегали по улицам и площадям, вбирали эти новости в четыре уха.
Все жители столицы уже знали, что три кита, на которых держится земная твердь, сдвинулись с места и плывут в сторону летнего заката. Были, правда и такие. кто не верили в китов, говорили, что это бабушкины сказки. Но и они утверждали, что в мире творится неладное и что добром все это не кончится.
Большинство взрослых склонялись к мысли, что киты рехнулись, потому и попёрли неизвестно куда. Скорее всего они вот-вот перессорятся, расплывутся в разные стороны, земля треснет, сползет частями с китовых спин и погрузится в океанскую пучину. Но были и такие, кто утверждал, что киты вместе доплывут до громадной воронки, через которую по вечерам ныряет в океан солнце. Ну а там дело ясное – все вместе буль-буль в подводную неизвестность. Находились, правда, и оптимисты. Океан-то, говорили они, бесконечный, значит, и путешествие может длиться бесконечно долго. По крайней мере, на наш век хватит…
Но оптимистам верили немногие. Общее мнение было таково, что наступают смутные и тяжкие времена. Многие хозяйки бросились закупать в лавках соль, спички и керосиновые фонари, хотя совершенно непонятно, зачем эти запасы в случае всеобщей катастрофы. Особенно соль! Уж ее-то в бесконечном океане бесконечное количество…
Когда Авка вернулся домой, мама зачем-то увязывала в узлы одежду и укладывала в сундук с мягкой подкладкой золотисто-синий фаянсовый сервиз – самую большую семейную ценность.
– Ма-а! Не бойся, ничего не случится! – бодро утешил ее Авка. – Просто китам надоело быть одним! Они узнали, что где-то далеко есть земля на черепахе со слонами, и поплыли знакомиться!
Мама сказала, чтобы Авка не болтал чепуху и помог укладывать вещи.
– Да зачем?
– На всякий случай. Все так делают.
Старший брат Бума – он храбрый и неглупый – поддержал Авку. Сказал, что нет никакой разницы, как тонуть: с упакованными вещами или без них. Мама сказала, что беспутные сыновья уморят ее гораздо раньше всеобщей катастрофы.
– Мама! Не будет никакой катастрофы! Честное тыкворыцарское! Ну, поверь мне! Полная бзяка с отпадом буду, если вру, вот! – Авка куснул сустав левого мизинца и отбросил руку.
Мама… она посмотрела на Авку внимательно и, кажется, поверила. Или по крайней мере поняла, что вещи паковать действительно глупо. Махнула рукой и пошла успокаивать соседку, Гуськину маму (а Гуська в это время сам ее успокаивал).
А папы дома не было. Потому что, какие бы ни надвигались катастрофы, императорские счетоводы должны находиться на своих местах.
Старший брат Бума тоже был человек долга. И отправился на вахту курсантского патруля – следить, чтобы нехорошие слухи не вызывали в городе беспорядков.
Оставшись один, Авка вытащил из-под кровати черепаху.
– Уважаемая Мукка-Вукка! Ска…
– Скажу, скажу! – перебили Авку две черепашьих головы. – Откуда всё стало известно? Вчера ночью астроном-любитель Титто Одноглазый (вообще-то он аптекарь) взялся наблюдать за скоплением звезд Лягушачья Икра и вдруг заметил, что скопление это сместилось по отношению к другим звездам. И мало того! В других созвездиях тоже был беспорядок. Они медленно сдвигались и меняли контуры. Простой зевака, глазеющий на звездное небо, не обратил бы на это внимания, но старый звездочет с телескопом… О-о-о! Титто Одноглазому сразу стало ясно – смещение звезд говорит о том, что материк меняет в мировом океане свои координаты!
Взволнованный до глубины души астроном-аптекарь накапал себе тройную порцию успокоительных коньячных капель и поделился открытием с женой. Та, несмотря на поздний час, кинулась к соседке и поделилась с нею. Ну и пошло-поехало…
– А далеко еще до той земли, где Никалукия? – осторожно поинтересовался Авка.
– Достаточно далеко, – отозвалась правая голова. А левая сообщила: – И, конечно, еще много событий может случиться, пока доедем…
– Каких событий? – перепугался Авка.
– Кабы знать, – сказала левая голова. А правая промолчала.
До полуночи Авка вертелся в постели, не мог уснуть от всяких тревожных мыслей (и Звенкино лицо, которое то и дело представлялось ему, было тревожным). Но все же заснул. И проснулся поздно, от Гуськиного стука в окошко.
Гуська притащил ворох газет, которые на улицах раздавали императорские почтальоны.
Во всех газетах было написано, что, да, замечено некоторое смещение материковых пластов, но опасаться этого явления не следует. Ученые утверждают, что это естественный природный процесс. Подобное случалось и раньше, в доисторические времена, и никаких катастрофических последствий не имело. Его императорское величество Валериус Третий призывает всех своих подданных сохранять спокойствие, потому что сам он совершенно спокоен.
