Великий князь Николай Николаевич - Юрий Данилов

Вмѣстѣ съ тѣмъ Императоръ Николай II не терпѣлъ и случаевъ непрошеннаго вмѣшательства постороннихъ лицъ въ дѣятельность отдѣльныхъ вѣдомствъ, тѣмъ болѣе дипломатическаго. Это вмѣшательство всегда вызывало со стороны Царя вопросъ: «А Вы говорили съ соотвѣтствующимъ Министромъ по этому вопросу?». — Г-ъ другой стороны въ годы, непосредственно предшествовавшіе войнѣ, Великій Князь Николай Николаевичъ далеко не пользовался такимъ довѣріемъ у Государя, какъ это было нѣсколько рапьгае. Его считали при Дворѣ главнымъ виновникомъ дарованія Манифеста 17-го октября и недовѣріе, вызывавшееся этимъ обвиненіемъ, раз-жигалоеь не только недружелюбнымъ отношеніемъ къ нему нѣкоторыхъ реакціонныхъ министровъ, но и тайнымъ вліяніемъ извѣстнаго Распутина, участіе котораго въ направленіи государственныхъ дѣлъ можно установить уже за нѣсколько лѣтъ до 1914-го года. Къ тому же, подъ вліяніемъ того же отвергнутаго въ семьѣ Великаго Князя Распутина и другихъ причинъ семейнаго характера, Императрица Александра Федоровна глубоко возненавидѣла жену Великаго Князя Николая Николаевича Великую Княгиню Анастасію Николаевну и ея сестру Милицу Николаевну, жіену брата Великаго Князя — Петра Николаевича, и потому всемѣрно стремилась отвести Николая Николаевича отъ какого либо активнаго вліянія на Царя. Лишь подъ давленіемъ общественнаго мнѣнія и личныхъ достоинствъ этого лица, какъ военоначальнпка, состоялось его назначеніе Верховнымъ Главнокомандующимъ послѣ объявленія Россіи Германіей войны, и слѣдовательно только съ этого времени его голосъ получилъ возможность вліять на вопросы военно-дипломатическаго характера.

Великій Князь Николай Николаевичъ во время посѣщенія Президента Французской Республики состоялъ Главнокомандующимъ войсками Гвардіи и Петербургскаго военнаго округа, то есть, былъ старшимъ военнымъ начальникомъ надъ всѣми войсками въ столицѣ и ея окрестностяхъ. Только въ качествѣ такового и одного изъ старшихъ представителей царствующей династіи, онъ далъ Президенту Республики и Императорской четѣ въ Красномъ Селѣ обѣдъ и имѣлъ близкій доступъ къ участію въ тѣхъ торжествахъ и военныхъ смотрахъ, которыми были ознаменованы дни 20-23 іюля 14-го года.

Какъ военный, занимавшій одну изъ высшихъ строевыхъ должностей въ русской арміи, онъ, слѣдя за неизбѣжнымъ ходомъ событій въ Европѣ, могъ, конечно, мечтать о побѣдѣ русскаго оружія и даже обязанъ былъ стремиться къ обезпеченію успѣха въ предстоящей борьбѣ, но его личное настроеніе не могло имѣть и не имѣло никакого вліянія на обостреніе возникавшаго конфликта и ускореніе его разрѣшенія вооруженной рукой.

Я могу привести еще одно соображеніе въ доказательство изложеннаго положенія. — Бывшій при Императорѣ Николаѣ. II весьма долгое время передъ войной Министръ Иностранныхъ Дѣлъ С. Д. Сазоновъ, несмотря на свою внѣшнюю мягкость, былъ въ основныхъ вопросахъ политики человѣкомъ весьма твердыхъ убѣжденій, не допускавшимъ посторонняго вмѣшательства въ дѣла его вѣдомства, особенно если это вмѣшательство грозило для Россіи серьезными опасностями. Между тѣмъ, его Балканская политика, во главѣ которой стояло стремленіе избѣжать войны, встрѣчала на своемъ пути рядъ затрудненій со стороны Великихъ Княгинь Анастасіи и Милицы Николаевны — родныхъ дочерей Короля Черногорскаго, стремившихся къ улучшенію и упроченію на Балканскомъ полуостровѣ положенія Черногоріи. Извѣстенъ, по ходившимъ разсказамъ, даже на этой почвѣ случай очень рѣзкаго разговора С. Д. Сазонова съ Великой Княгиней Милицей Николаевной. — Такъ какъ Великая Княгиня Анастасія Николаевна состояла въ супружествѣ съ Великимъ Княземъ Николаемъ Николаевичемъ, а сестра ея Милица Николаевна была замужемъ за братомъ Николая Николаевича, Великимъ Княземъ Петромъ Николаевичемъ, то обстоятельства эти клали серьезный отпечатокъ на отношенія С. Д. Сазонова къ Великому Князю Николаю Николаевичу, которыя были въ общемъ очень сдержанными. Бывшіе старшіе чины Министерства Иностранныхъ Дѣлъ, однако, еще совсѣмъ недавно, категорически свидѣтельствовали мнѣ, о чрезвычайно тактичномъ и сдержанномъ поведеніи въ балканскихъ вопросахъ Великаго Князя Николая Николаевича, предпочитавшаго полнѣйшее невмѣшательство въ исканія Великихъ Княгинь. Эти свидѣтельства совпадаютъ вполнѣ и съ моими личными наблюденіями, но въ болѣе поздній періодъ времени. 1914-1915 годы. Нейтральность Великаго Князя Николая Николаевича къ черногорскимъ притязаніямъ была настолько велика, что даже въ вопросѣ о будущихъ границахъ Черногоріи (въ 1915 году дипломатія Державъ Согласія занималась весьма усердно вопросами о границахъ!). Великій Князь предпочелъ предоставить опредѣленіе желаній Черногоріи Великой Княгинѣ Милицѣ Николаевнѣ, которая и изложила ихъ, по предложенію Им- г ператора Николая П. въ особомъ письмѣ отъ 5-го апрѣля 1915-го года изъ Кіева, гдѣ проживали обѣ черногорскія княгини.

Такимъ образомъ, помимо личной позиціи невмѣшательства, цѣлый рядъ условій фактически препятствовалъ Великому Князю Николаю Николаевичу войти активнымъ лицомъ во внѣшнюю политику Россіи, смежную по времени съ войной, не говоря уже о томъ, что его особое семейпое положеніе подсказывало Великому Князю необходимость соблюденія извѣстнаго такта и строгой сдержанности.

Лишь послѣ назначенія Великаго Князя Николая Николаевича Верховнымъ Главнокомандующимъ, онъ, по необходимости, сталъ ближе къ внѣшней политикѣ Россіи. Въ этотъ періодъ времени С. Д. Сазоновъ убѣдился въ общности ихъ точекъ зрѣпія по нѣкоторымъ политическимъ вопросамъ; отношенія ихъ замѣтно сгладились и постепенно улучшились до степени вполнѣ довѣрчивыхъ.

Но особенно Сазоновъ проникся уваженіемъ къ Великому Кня-

ею послѣ рѣшительной попытки прогрессивно настроенныхъ членовъ Совѣта Министровъ, къ числу которыхъ принадлежалъ и нашъ Министръ Иностранныхъ Дѣлъ, воздѣйствовать на Императора Николая 11-го въ смыслѣ сближенія съ общественными силами страны. Эта попытка была сдѣлана въ знаменательный день 27-го іюня 1915-го года въ Ставкѣ и она будетъ мною описана подробно въ соотвѣтствующемъ мѣстѣ настоящей книги. Близкій сотрудникъ С. Д. Сазонова, Директоръ Канделяріи Министерства Иностранныхъ Дѣлъ баронъ Шиллингъ, пріѣзжавшій совмѣстно съ С. Д. Сазоновымъ въ Ставку, лично мнѣ говорилъ, что его министръ выразилъ свое крайнее удовлетвореніе тѣмъ обстоятельствомъ, что Великій Князь, въ своемъ словѣ во время совѣщанія, высказалъ громогласно рядъ мнѣній, идентичныхъ съ мыслями, выраженными на бывшемъ совѣщаніи самимъ Сазоновымъ, и что по многимъ отдѣльнымъ вопросамъ Великій Князь горячо поддерживалъ мнѣніе прогрессивной части совѣщанія. Увы, эти усилія, какъ увидитъ читатель, оказались напрасными!...