Пока мы не встретились - Карен Рэнни

С одного из портретов на Кэтрин смотрели два мальчика. Из надписи на табличке она узнала, что это Колин и Дермотт, старшие братья Монкрифа. У обоих светлые волосы, узкие лица, острые подбородки.

Потом внимание Кэтрин привлекла другая картина. Сначала ей показалось, что это Монкриф, но, приглядевшись, она поняла, что мужчина на портрете был старше, а властное выражение на его лице – еще явственнее, чем у ее мужа. Темные волосы герцога на портрете уже начали седеть на висках, а в глазах плескалась знакомая синева. В левой руке он держал нечто похожее на скипетр, а правую убрал за спину. Вся его поза с широко расставленными ногами очень напоминала привычную позу Монкрифа. Портрет был написан на фоне собора, словно бы окутанного туманом. Суровое выражение лица герцога тоже имело сходство с Монкрифом, но в глазах таилась усмешка.

– Кто это? – спросила она.

Глинет наклонилась и прочла табличку:

– Первый герцог Лаймонд. Конал.

– Похож на Монкрифа, – заметила Кэтрин. Те же черты, тот же подбородок – квадратный, упрямый. Без сомнения, и темперамент у них должен быть схожим.

– Интересно, почему на заднем плане собор? – задумчиво произнесла Глинет.

Кэтрин покачала головой, она не знала, как ничего не знала и о скипетре, который держал Конал.

– Вы полагаете, он был епископом? – А потом стал герцогом? – усомнилась Кэтрин.

– Странно, что нет детского портрета Монкрифа.

– Он был третьим сыном. Без сомнения, его не считали важной персоной.

– Вот ирония судьбы. Ведь именно Монкриф стал герцогом, – заметила Глинет.

Кэтрин задержалась перед портретом двух мальчиков. Интересно, чем занимался Монкриф в те недели, когда писался портрет? Сидел в детской? А может, он тогда еще не родился? Мальчики выглядели очень благополучными, здоровыми и веселыми. Оба улыбались. Один сидел на стуле с высокой спинкой, второй – рядом на скамеечке. Старший держал руку на плече младшего.

Глинет указала на портрет отца Монкрифа. Кэтрин тотчас увидела, что старшие сыновья похожи на него. У герцога было узкое лицо, заостренный подбородок и крючковатый нос, который с годами, разумеется, не смягчился. Он не выглядел приятным человеком, но ведь внешность может быть обманчива. Дальше висело изображение взрослого Колина, мужа Джулианы. Подбородок ему достался от отца, но нос не был таким крючковатым.

– Красивый мужчина, – проговорила Глинет.

– А тебе не кажется, что он производит впечатление слабости, а не силы? – Кэтрин склонила голову набок, разглядывая портрет с иного ракурса. – Вот Монкриф создает впечатление сразу, без всяких оговорок!

– Может быть, Монкриф тоже закажет свой портрет? – предположила Глинет.

– Вполне возможно. Я часто жалела, что у меня нет портрета Гарри.

Но образ Гарри Кэтрин могла воскресить в памяти в любой момент. Кэтрин и сейчас видела, как он стоит, улыбаясь. Солнечный луч играет в его золотистых волосах. В улыбке нет грусти расставания, а лишь предвкушение будущего.

Глинет промолчала в ответ, и Кэтрин спросила:

– Глинет, а у тебя есть портрет мужа? Или миниатюра?

Глинет отвела взгляд, ее лицо смягчилось в странной улыбке.

– Нет. У меня ничего нет.

Несколько мгновений Кэтрин смотрела на подругу, не понимая, откуда взялась улыбка, но спросить не решилась, а отошла к окнам. За ухоженным двором расстилались холмистые просторы, разделенные на участки обработанных земель. Даже сейчас, после сбора урожая и первых морозов, можно было различить линии будущей вспашки. На восточной стороне находилась река, окутанная легким туманом, на западе – густая роща, а в центре, как алмаз в драгоценной оправе, высился Балидон.

По дорожке по направлению к дому шел Монкриф. Рядом с ним шагал незнакомый пожилой мужчина.

Чем занимался сегодня муж? Другой бы на его месте больше отдыхал, полагая, что герцогу не пристало входить во все хозяйственные мелочи, эти обязанности за него вполне могут выполнить слуги. Но не таков Монкриф. Он всегда готов к работе. Сегодня поверх обычной белой рубашки на нем был серый камзол – дань ненастной погоде. Шляпу он не носил и время от времени проводил ладонью по, волосам, как будто сердясь, что ветер их треплет.

Кэтрин внимательно наблюдала за мужем. Когда на его лице возникала улыбка, сердце у Кэтрин как будто таяло, тем более что в нем еще не улеглось сочувствие к одинокому мальчику, чьего портрета она не нашла в галерее.

Как раз в такой момент Монкриф поднял глаза, и взгляды их встретились.

После достопамятного обеда в Балидоне между Кэтрин и Монкрифом возникла некая новая связь, природы которой Кэтрин не понимала. За прошедшие две недели она почти не видела мужа, разве что за столом. Монкриф неизменно являлся в столовую, участвовал в разговорах, делился мыслями, иногда даже вынуждал Джулиану умолкнуть. По вечерам Кэтрин ложилась спать в одиночестве и просыпалась тоже одна. Вмятина на подушке мужа служила единственным знаком, что он вообще ложился спать.

Оставалась лишь неделя до конца, данного ей месяца, и, раздумывая о своем будущем, Кэтрин пришла к выводу, что ей как доброй жене следует просто отдаться своему мужу. Случившись в первый раз, это не должно повторяться чаще нескольких раз в месяц.

Кэтрин не была по природе покорной женщиной. Этот брак был заключен не по ее воле и фактически без ее участия. Тем не менее, хочет она того или нет, Монкриф останется ее мужем до самой смерти. А значит, рано или поздно придется выполнять свои супружеские обязанности. Так стоит ли оттягивать то, что неизбежно? Она просто обязана стать Монкрифу настоящей женой. И чем, скорее, тем лучше.

Монкриф ушел со своим спутником. Кэтрин почувствовала облегчение, но долго смотрела ему вслед, размышляя, сможет ли осуществить задуманное.

За спиной раздался шум, Кэтрин обернулась и улыбнулась Глинет.

– Вы хотели осмотреть главную башню.

Кэтрин устремила глаза к горизонту. Закат в Балидоне всегда был впечатляющим зрелищем, как будто Господь благословил замок этими великолепными проявлениями своего всемогущества.

– В другой раз. Может быть, завтра.

– Завтра вы обещали мне дать выходной. Кэтрин кивнула.

– Обещала? Тогда я сама осмотрю башню. Мы закончим опись, как только Уоллес распорядится, чтобы новые лакеи убрали с чердака мебель.

– Вы действительно не хотите продолжать сегодня?

– Нет, не хочу, – ответила Кэтрин. – К тому же уже почти темно, мы ничего не успеем сделать.

– Ну, если вы так решили…

В мгновение ока Глинет сделалась послушной домоправительницей, всякая теплота из ее голоса исчезла.

– Да, я так решила, – ответила Кэтрин, превращаясь и недовольную герцогиню. И отправилась в библиотеку.