Приговор - Джеймс Шиан

— Я верю, что мы можем выиграть дело даже при том, что имеется признание Руди, — продолжала Трейси, стараясь говорить убедительно. — Я собираюсь переночевать в городе. Давайте встретимся утром и обсудим, как действовать дальше.

Элена только кивнула. Она не сомневалась, какой именно вопрос им предстоит обсудить. Она начала понимать характер Трейси.

ГЛАВА 18

Они договорились встретиться в девять в кабинете Остина Ривза. Обе женщины хотели подготовиться к предстоящим переговорам.

Огонь пылал в душе Трейси — она кипела желанием помочь подзащитному и спасти его от электрического стула. Но еще она боялась. И вместо того чтобы радоваться этому пламени, позволила пожирать себя страху. Она прекрасно выступила в зале суда, но Трейси давно решила, что ее занятие — зарабатывать деньги и выигрывать, а не проигрывать. И поздно вечером, сжимая в руке стакан с третьей порцией виски, что с ней случалось не часто, она поняла, что это дело — проигранное. Надо устраняться. Она начала себя оправдывать: «Я должна платить по счетам. На меня работают люди, у которых есть семьи, и они на меня надеются. Я в моральном долгу перед ними». Если бы Элена наскребла хотя бы десять тысяч долларов, Трейси продолжала бы защищать ее сына. Этих денег все равно бы не хватило на такое дело, как это, но она бы пошла на компромисс. «Так и надо поступить», — заключила адвокат. Но все равно ей потребовалась четвертая порция виски.

Элена понимала, что Трейси задержалась до следующего утра, чтобы поговорить о деньгах. Она прекрасно помнила первоначальную сумму предварительного гонорара. Теперь потребуется тысяч десять или даже больше.

«Откуда взять такие деньги? — Первая мысль была о сестре Маргарет. — Но Маргарет уже дала взаймы. Кто еще? Майк? Он тоже дал пять тысяч. Хотя мог бы и больше. Но я не вправе просить деньги у мужчины, от которого семнадцать лет скрывала его ребенка. Что я ему скажу? Уйдя от тебя, я поступила правильно, но теперь твой сын сидит в тюрьме за убийство. Так какая же я после этого мать?»

Элена отказалась от мысли позвонить бывшему мужу, но по мере того, как ее все сильнее охватывало отчаяние, она снова и снова думала о нем. «Нет, нельзя к нему обращаться», — говорила она себе. Но, несмотря на страх, Элена понимала: надо что-то предпринимать — и позвонила Маргарет. Пусть сестра обратится к ее бывшему мужу.

— Только не говори, для чего нужны деньги, — предупредила она.

Первой реакцией Маргарет было возразить. Надо же ему что-то объяснить! Но она поняла — с Эленой спорить бесполезно. Придет время, и она сама сообщит Майку, что ему необходимо знать. Хотя… если он узнает, как обстоят дела, в тот же вечер сядет в самолет и полетит к сыну. Но Элене сейчас явно не до него.

— Ладно, — ответила Маргарет сестре. — Я тебе перезвоню. — И через пятнадцать минут разговаривала по Телефону с Майком: — Элене нужны еще деньги.

— Для чего? — На этот раз Майк потребовал информацию.

— Не могу тебе сказать.

Мужчина пришел в ярость, чуть не взорвался, однако сумел сдержаться.

— Это нечестно, Маргарет. Если у Руди неприятности и Элене нужна моя помощь, я должен знать, в чем дело.

— Согласна, Майк, но я же дала слово. Одно могу сказать: все очень серьезно, и Элена в отчаянии. Уверена, если ты потерпишь, то через некоторое время сможешь регулярно видеться с Руди.

— У меня такое ощущение, что меня шантажируют сыном. — В голосе Майка появилось больше сердитых ноток.

— Ничего подобного, Майк. Я бы сама тебе все рассказала, если бы считала, что так будет лучше. Но у Элены слишком много забот — она не справится, если придется разбираться и с Руди, и с тобой. Поверь мне. Сейчас им просто нужны деньги.

Майк не знал, как поступить. Он достаточно доверял Маргарет, но ситуация казалась нелепой. Было ясно: Руди попал в беду и Элене не справиться, если ей придется одновременно заниматься сыном и разбираться в их отношениях. Он решил на этот раз согласиться с условиями бывшей жены. Придет время, и он свое возьмет. Одно ему до боли хотелось узнать — что произошло с сыном.

— В любом случае я не так уж много могу для нее сделать. Прошлые пять тысяч составляли все мои сбережения. Последние годы у меня была плохая кредитная репутация. Я даже не имею кредитной карточки.

— Я тебя понимаю, — ответила Маргарет. — Сама сижу на мели. — Они помолчали.

— Полагаю, деньги требуются прямо сейчас? — спросил Майк.

— Да.

— Дай мне несколько часов. Перезвоню тебе вечером.

Ник Манжионе пять вечеров в неделю ужинал в заведении «У Джулио». Это был небольшой, столиков на двадцать, итальянский ресторан на углу Девяносто Третьей и Второй. Поговаривали, что он владел этим зданием и не исключено, что частью ресторана, но наверняка никто не знал. С семи до девяти с понедельника по пятницу Ник занимал столик в глубине зала и встречался с теми, кто желал его видеть. Не заметить его было невозможно. О нем шутили, разумеется, шепотом, что он шести футов ростом и шести футов в ширину. Потому что любой, кто произнес бы подобную шутку вслух, очень скоро оказался бы в шести футах под землей.

Майк был на два дюйма выше Ника и отнюдь не таким толстым. Когда-то он обладал спортивной фигурой, теперь сильно подпорченной многолетним употреблением спиртного и малоподвижным образом жизни. Он никогда не ужинал «У Джулио». Здесь и еда была приличной, и цены умеренными, но он предпочитал питаться дома. Однако в этот вечер он прямиком направился к столику в глубине зала. Ник сидел один.

— Майк, приятель, сто лет тебя не видел. Присаживайся. Анжи, принеси Майку тарелку спагетти. — Ник отдал распоряжение таким тоном, словно заведение принадлежало ему. Он был искренне рад приходу Майка. Они знали друг друга давным-давно. Как только Майк опустился на стул, Ник налил ему стакан красного вина.

— Нет, спасибо. — Майк посмотрел на спиртное, словно на чашу с ядом.

— Как дела, приятель? Это что, визит вежливости? — Ник знал Майка в самые худшие времена, несколько раз вносил за него залог. Они до сих пор еще не полностью рассчитались.

— Да нет.

— Нет? Надеюсь, снова не запил?

— Упаси Боже. С моим сыном проблемы. Нужны деньги.

— Что за проблемы?

— Не знаю. — Майк достал сигарету и закурил.

— Не знаешь? Он тебе не сказал?

Майк разозлился на себя. Надо было предвидеть, что Ник станет задавать вопросы и придумать какую-нибудь историю. Теперь придется говорить правду.

— Я с ним не разговаривал. Его мать позвонила Маргарет.

— Пуэрториканская стерва! Не забыл, в какое дерьмо ты в прошлый раз попал по ее милости?

Майк никому другому не позволил бы так с собой разговаривать. Но ругаться с Ником он не мог.

— Слушай, Ник, речь не о ней, а о моем парне.

— Сколько ему уже?

— Девятнадцать. — В этот момент Анжи поставил перед Майком тарелку спагетти с тефтельками.

— Mange, mange,[16] — махнул рукой Ник с видом благосклонного деспота.

Майк, ожидая следующего вопроса, принялся за еду. Он знал, какой последует вопрос.

— Сколько? — наконец проговорил Ник.

— Десять тысяч долларов.

— Майкл! Майкл! — Руки снова взлетели в воздух. — Десять тысяч долларов! Помнится, я ссуживал тебе пару сотен в месяц и ты не мог расплатиться. Любому другому ноги бы за это переломали. Бизнес есть бизнес. Какой у тебя залог?

— Я сам. Я умею трудиться, и у меня приличная работа.

— Ты представляешь, сколько тебе придется выкладывать за десять тысяч долларов? — перебил его Ник.

— Сколько?

— Подвести сорок долларов в неделю. Ты, наверное, столько не зарабатываешь. За такие деньги мне придется тебя убить.

— Мне нужны деньги, — упорствовал Майк. — Не представляю, в какую беду попал сын, но дело, судя по всему, серьезное.

Ник с сожалением посмотрел на него. Бедолага только что с трудом вылез из клоаки и собирается снова обратно. Он не хотел принимать это на свою совесть. Но они были слишком давно знакомы.

— Вот что я тебе скажу, Майк, — начал Ник. — Я дам тебе две тысячи пятьсот на двадцать пять недель, и ты мне будешь платить сто двадцать пять в неделю. Но смотри не сболтни, иначе я вырву тебе язык. — Он сказал это с таким видом, что можно было подумать, что он шутит. А может быть, и не шутит.

Майк понял, что разговор окончен. Он не получит денег. Во всяком случае, столько, сколько требовалось. Затянулся сигаретой.

— А если пять?

Некоторое время Ник молчал, смотрел на него и потягивал вино.

— Ты просто ненормальный сукин сын. Хорошо, пусть будет пять. Ты станешь платить мне те же деньги в течение шестидесяти недель, но если пропустишь платеж, я поступлю с тобой, как со всеми остальными. — Майк кивнул. Он достаточно долго жил в этом районе, чтобы понять, что имел в виду Ник. — Когда тебе нужны деньги?