Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева - Данила Зайцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оне в панике, билеты теряют, Беликов Владимир говорит:
– Данила, помоги им, мне нековды. Толькя слушай, приходите в федеральную паспортную, не жди очереди, пробирайся внутро и спрашивай начальника. Когда подойдёшь к начальнику, проси со усердием и объясни ихну ситуацию. Он будет отказывать, но меняй запрос, на третяй раз он не откажет, ето закон. Понял?
– Да.
Приходим в паспортную. Матушки, три квартала очереди! Пробиваемся внутро, по́лно народу, коя-как добивамся начальника, показываю ихны паспорта и прошу:
– Пожалуйста, сеньор, вот у паре проблема. Он американес, она бразильянка, сын родился в Арьгентине, но паспорт американской. Дитя не пускают на самолёт, надо ему аргентинской паспорт, пожалуйста, помоги.
Он:
– Я ничего не могу сделать, идите вон на очередь, и вас вызовут.
– Синёр, пожалуйста, вот ихни билеты, оне прострачиваются, а оне бе́дны, им даже негде ночевать, и деняг нету.
– Но я ничего не могу сделать, извините.
– Синёр, пожалуйста, я нездешной, живу за тысяча кило́метров отсуда в Рио-Негро, и, ежлив я их оставлю, что оне тогда будут делать? У меня сегодня путь, вот билет, мы с ними стретились случайно, и оне были в слезах. Пожалуйста, будь добрый, помоги, пожалуйста.
Тогда он говорит:
– Идите за мной.
Приходим, где пальцы липют и фотографии заснимывают, и приказал:
– Срочно сделайте паспорт ребёнку.
Всё оформили и сказали:
– Через двадцать четыре часа приходите за паспортом.
Я сходил купил дорогих конфет сэлу коробку и хотел подарить начальнику за таку́ добрую услугу, но он не взял, а толькя сказал: «Счастливого пути!» Я ету коробку подарил, где паспорт делали.
8
Ревтов Степан Карпович, наш помощник наставника, племянник дядя Федоса, – человек низенькяй, метр шестьдесят, сухонькяй, но красивой, набожный, скромный, добрый – чё-то дядя Федосово в нём есть. Жена у его Таисья Гуськёва, женчина высо́ка, стро́йна и красива, но характер очень чижёлый: вре́дна, завидлива, ленива. Бедной Степан Карпович был у ней как раб, на пашне и в дому вся его была работа, и никогда не мог ей угодить, всё он худой, и всегда такой-сякой. Хто Степана Карповича знал и видел его жизнь, все ему сочувствовали.
Таисьина мать Зина и тётка Лиза – ето по всем свидетельствам две чародейки, и немало оне принесли горя людя́м. Слухи идут, что Таисья тоже знат, но мы нихто не верили. Люди рассказывают, что в Масапе она много вреда принесла и ко многим в жизнь залезла. У них один сын Лазарь, характер точно мама, но рабочай в отца, три дочери. Старша дочь, Евфросинья, ленива и вся в маму, вторая, Антонина, средняго характера, вышла за Макарова Иллариона Тимофеевича. Третья, Кира, ета боле в отца, ростом высо́ка, стро́йна. Мать своим дочерям искала мужиков стройных, двум нашла. Вторую отдала за моего крестника Бориса Евгеновича Анфилофьева, но старшу нихто не брал, все обегали, не связывались: неженка, хара́ктерна, любила – полюбит, полюбоваться и дальше, меняла ребят, лезла к мужикам. А мать везде была ей покровительница. Многи перехворали неизвестной болезняй, ето случалось не толькя с ребятами, но и с девчонками. Как котору не возлюбит – так на́ тебе, страдай. Бодунова Ольгя перенесла много лет неизвестною болезнь, вся высохла, ходила по врачам, врачи ничего не признавали, но слухи шли, что ето не простая.
Когда Таисья приехала с Бразилии, старалась поиметь со всеми дружбу. Как-то раз приезжает к тяте в гости. У Евдокеи очень много было цветков, в самых воротчиков по обы стороны были больши́ кусты ру́ды[110], очень красивы. Таисья подходит к воротчикам, отворяет воротчики, и что она видит: руда! Она как ахнет и чуть не упала.
– Степан, скоре́ поехали домой!
Степан:
– Что с тобой?
– Поехали домой!
И Евдокея сразу сказала:
– Ето чародейкя.
А мы ей отвечаем:
– Да пошла ты со своими сказками!
Как-то раз выходим из моленны, подходит Таисья и так ласково спрашивает:
– Данила, довези нас до дому.
Я завсяко-просто говорю:
– Да садитесь, пожалуйста, довезу.
Смотрю, Фроськя заскакивает в кабину, Таисья за ней. Мне стало чу́дно: в кабине должен сясти Степан Карпович и Таисья, а тут Степана послали наверх, мои дети тоже наверх. Везу их домой, и что же я вижу? Фроськя льнёт ко мне, а Таисья но така́ ласкова и таки́ словечки говорит!
– Фросе так трудно, нет путних ребят, а ты такой стройный, ласковый, весёлый, и в моленне как станешь читать, я бы слушала и слушала.
Я весь в шоке: жена помощника наставника, любимый для меня Степан Карпович, и хорошая память от дядя Федоса! Думаю: ах ты проклятая паскуда, что ты делаешь, Бога не боишься, мужа не почитаешь и детя́м желаешь разврату! Я незаметно дал им понять, что такими делами не занимаюсь, и вежливо их оставил. Оне приглашали остаться обедать, но я отговорил, что Марфа ждёт, и уехал. Таки́ дела – мы с Марфой разбирались сразу. Бывало, к ней липли мужики: хто скажет, хто заденет, где не подобно, она приходит и сразу мне говорит: такой-то мужик лезет ко мне. Я не налетал никогда ни на кого, и доверия к Марфе росло всегда боле и боле. Но тот мужик, что занимается такими делами, он для меня становился навсегда противный.
Кум Евген Титович, когда женил Бориса на Кире Степановне, попе́рво всё было хорошо, но потом получилась между ними вражда, и дошло до того, что кума Евгена стало всяко-разно тянуть[111]. Врачи ничего не признают, пошли к екстрасенсам, оне им сказали: у вас в таким-то месте закопано, раскопайте и сожгите. Нашли место, раскопали и нашли гнездо непонятно и так закутано, ничего не разберёшь. У их вражда ухудшилась.
В 1987 году рождается у нас дочь, назвали Еленой. У нас всё шло благополучно, часто гости, то к нам, то к друзьям. Елене было три месяца. Как-то раз отмолились, Таисья просится в гости. Мы с Марфой: «Ну что, милости просим». Но странно, она поехала одна, без мужа. Едем домой, она Марфе задаёт каки́-то вопросы непонятны:
– Вот у тебя муж большой, ты ма́ленькя. Такой ручишай тебя ударит, что с тебя станется?
Марфа:
– За чё бы стал он бить меня?
– Да я просто.
Приезжаем домой, я бегу к маме в ле́дник за мясом, Марфа ушла доить коров, Лена спит, ребятёшки играют. Марфа подоила, пришла: девчонка в зыбке[112] как из-под ножа ревёт, Таисья даже не подошла. Марфа удивилась. Пообедали, Таисья торопит, приглашает в гости: «Ну, поехали». Марфа не захотела – ну, оставайся. Приезжаем до них, мале́нькя посидели, поехали дальше. Целый день возил по гостям, и так натренькялся, но до дому доехал. Приезжаю домой, Марфа встречает злая. У нас с ней получился спор, и так она огрызалась, ето было невыносимо.
– Замолчи!
– Нет.
– Замолчи!
– Нет.
Я обозлился да как двинул, что сам напугался. Она лежала без памяти, но, когда очухалась, убежала к маме. Пришла с мамой, мама меня долго пробирала, но я одно твердил:
– Не лезьте ко мне к пьяному, хочете разбираться – разбирайтесь, когда трезвый.
А у Евдокеи те кусты руды высохли, и больше никогда она не сумела вырастить руду.
9
Приходит с Боливии писмо от дядя Марки, пишет, что «в Майами нуждаются рабочими на ситрусе, приезжай, поедем вместе, заработки очень хоро́ши». Думаю, вот шанс, заработаю и абилитирую[113] свою лодку и тогда буду рыбачить. Марфа не против. Собрался, поехал.
Приезжаю к дядя Марке, у них несчастье: сын Карпей попал в аварию и повредил в голове каки́-то артерии, лежит в Боливии в больнице у японсов, но операция за операцияй. У дядя Марки тако́ горе, такой расход. Надо было досеять сто гектар бобов, и некому. Попросил меня, я посеял. Дядя Марка отказался ехать в Майами, что не может бросить сына, а я один не насмелился.
Узнал, что Ксения, та девушка, котору брату Григорию Евдокея советовала брать, – она в Боливии, в городе, занимается вышивками. Рассказал всю историю о брате, дядя Марка выслушал и говорит:
– Слушай, и она не лучше, давай им поможем. А может, будут жить? Но знай, что она многих ребят перебрала.
– Ну что, посмотрим, сойдётся у них или нет.
Поехали в город, дядя Марка с ней стретился, переговорил, приезжают вместе. Да, женчина высокая, стройная, чем-то напоминает мужчин, некрасивая, но смелая. Познакомились. Стал рассказывать о Григории, она выслушала и весело отвечает:
– Да я хоть с бесом уживусь!
Смотрю, ну ты бойка́я, посмотрим, как уживёшься с Гришей. Говорю:
– Мне надо выезжать домой.
Она говорит:
– Можешь заехать к моим родителям? Ето надо ехать в Бразилию, в Парану, в деревню Санта-Крус.
– Ну что, поехали.
Вечером берём билеты на поезд и утром выезжаем.
Приезжаем к родителям, всё объясняю подробно, за кого отдаёте. Оне ответили:
– Хорошо, мы обсудим и тогда ответим.
Дал им наш телефон, распростился и уехал.
Приезжаю домой, рассказываю, как случайно встретил Ксению и даже сватал её у родителяв. Григорий остался довольный, Евдокея стала звонить Ксении, всё сошлось по-хорошему. Через месяц приезжает Ксения, мать, брат, завязывается свадьба. Мы не можем пригласить на свадьбу дядя Степана Шарыпова, Игнатий не разрешает. Пригло́сим – отлучит от братии. А Григорию дядя Степан крёстный. Сыграли свадьбу, вскоре она увезла Григория в Бразилию.
