Лабиринт Ванзарова - Антон Чижъ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хомейко убедился, что чиновник сыска обладает редкой проницательностью.
– Уж не знаю, как вы догадались, – начал он и пресек слишком вольный тон. – Вчера днем в участок заявилась мадам Морозова и предложила подарок на праздник: тысячу рублей… Якобы награда за быстрое завершение дела и открытие магазина. Ну, вы понимаете.
Ванзаров прекрасно понял.
– Вы опечатали магазин?
– Совершенно верно. Ничто не тронуто. Все на своих местах, как было. Только тело вынесли, разумеется.
– Разумный поступок, Николай Иванович.
– Когда пожелаете, сможете осмотреть место преступления. Я запретил прикасаться даже к осколкам. А безутешную вдовушку прогнал вон.
Выказав такое рвение по службе, пристав наверняка ожидал, что Ванзаров не откажется помочь. То есть возьмет на себя все хлопоты розыска.
– Полагаете, мадам Морозова наняла убийцу, чтобы получить наследство от мужа?
– Что же еще. Это же очевидно. Она молода, хороша, богата, не слишком умна, ее распирает плотская страсть… Многие согласятся оказать услугу, чтобы получить ее и деньги. Маскарад с шинелью и хромотой – хитрая маскировка. Предположу, что Морозова задушил кто-то из его друзей…
– В таком случае вам несложно найти убийцу, – сказал Ванзаров.
– Родион Георгиевич… Конечно, дело на моем участке и формально сыск не должен вмешиваться, но я прошу вас об услуге: помогите найти злодея.
Просьба была странной. Редко когда приставы просили Ванзарова найти преступника. А уж тем более оказать услугу. Обычно они старались спихнуть на сыск дело или закрыть поскорее. Если Хомейко хочет найти настоящего убийцу, значит, у него особый интерес. Морозов мог платить ему понемногу. Но ведь новая хозяйка сразу предложила серьезную сумму. А затем наверняка продолжит традицию мужа.
– Зачем вам это? – спросил Ванзаров со всей возможной прямотой.
– Вчера вечером я получил письмо. Отправлено накануне. Вероятно, немного запоздало из-за праздников. Господин Морозов предупредил, что с ним может случиться непредвиденное происшествие. Включая его исчезновение или потерю рассудка. В таком случае он попросил меня позаботиться, чтобы наследство было передано его сыну.
– Вы упоминали, что Морозов прогнал сына за растрату денег.
– Именно так. Тем не менее в случае смерти Алексея Николаевича его магазин, квартира, денежные средства и прочее передаются его единственному сыну Федору Алексеевичу Морозову.
– Вы смотрели завещание? – спросил Ванзаров.
Пристав выразительно повел плечами.
– Разумеется, нет. Это невозможно по закону. Содержание знает только нотариус. Алексей Николаевич сообщил в письме самое важное и указал, где хранится новое завещание.
– Где именно?
– У нотариуса Мерца Романа Александровича своя контора на Вознесенском.
– Нотариус Мерц ранее не вел дела господина Морозова?
– Именно так.
– Вдова знает о новом завещании?
Улыбкой Хомейко выразил все, что не желал говорить вслух.
– Не могу знать. Надо спросить у госпожи Морозовой.
– Могу взглянуть на письмо?
Пристав повел головой, словно осматривал незнакомое место.
– Прошу простить, не захватил с собой… Там личное, – ответил он.
Наверняка купец Морозов оставил за хлопоты некую сумму. Вот истинная причина: личный интерес. Психологика не ошибается. Если ошибается, то все равно права.
– Так я могу рассчитывать на вашу помощь, Родион Георгиевич?
– Морозов описал, что может стать причиной несчастного случая?
– К сожалению, нет… Так я могу надеяться?
Пристав вцепился мертвой хваткой. Так бы занимался обычными делами, не только выгодными. Чем же помочь? Рассказать ему про попытку выхода в четвертое измерение? Пожалуй, решит, что над ним насмехаются.
– Могу дать совет, – сказал Ванзаров, поглядывая на часы. – Опросите городовых вашего участка и соседних, Спасской и Казанской части, о человеке в длинной шинели, лицо замотано шарфом, на ногах флотские сапоги. Он появляется в разных местах… Вчера ночью городовой 2-го Казанского видел, как избил кого-то на улице, причем выбил финку… Он опасен и силен. Его пора найти. Запросите помощь приставов этих участков… Допросите еще раз дворника, может быть, он вспомнит что-то еще…
Николай Иванович желал продолжить такой важный для него разговор, но дверь приемной части распахнулась с грохотом, чуть не слетев с петель. Вошел тот, кто один имел право так вести себя в сыске. Кто же рискнет ему запретить? Аполлон Григорьевич держал в зубах незажженную сигарилью, а в руке походный саквояж. Хомейко был облит взглядом, предвещавшим мало хорошего.
– Этот что тут делает?
Пристав подскочил, схватил шляпу, отдал поклоны и исчез, будто ветром унесло. Дверь за собой тихонько затворил.
– Прохвост! – сказал Лебедев, ставя саквояж на письменный стол чиновника Ильина.
– Этот прохвост открыл дело об убийстве Морозова, – ответил Ванзаров, пожимая крепкую и холодную ладонь криминалиста.
– Надо же… С чего вдруг такое усердие?
– Совесть затребовала…
Лебедев снял пальто, бросил рядом с саквояжем.
– Совесть пристава в его кошельке. Выйдя в отставку, купить домик в деревне или дачку. Как у них принято… Ну да ладно. Где ваш чудо-экспонат?
Часы обещали, что в запасе есть четверть часа, прежде чем идти в адресный стол и далее на розыски.
– Скоро будет, – ответил Ванзаров, будто держа пари с самим собой. – Аполлон Григорьевич, обещали узнать про доктора.
– Обещания держу, – сказал Лебедев, усаживаясь около саквояжа. – Доктор Котт имеет репутацию ученого высшей марки, умница, талант, его любят и ценят, считают гением, который открывает в науке новые горизонты. Чудесный человек с непререкаемым авторитетом. Все только и ждут, когда он совершит великое открытие…
Благодарность Ванзаров отдал поклоном.
– Иными словами, доктор Котт имеет самую ужасную репутацию, – сказал он. – В сообществе врачей руки ему не подают, считают сумасшедшим, характер вздорный, ни с кем не общается, не имеет друзей, последние годы занимается непонятно чем… Ничего не напутал?
Аполлон Григорьевич спрятал сигарилью в нагрудный кармашек пиджака.
– Уже выяснил? – раздраженно спросил он.
– Не было ни времени, ни возможности, – как всегда честно ответил Ванзаров. – Психологика вас разоблачила: если хвалите безмерно, значит, думаете наоборот. Просто, как детская игра «Угадай по трем словам».
– Жулик, – улыбка великого криминалиста сияла добродушием. – В одном ошиблись: у вашего чудо-доктора имелся друг, с которым он поддерживал отношения все пятнадцать лет, как его выгнали из психиатрии. Тоже бывший доктор. Два сапога пара. Такой же сумасшедший, тоже свихнулся на ясновидении и тому подобной чуши. Вот они друг дружку, наверно, нахваливали… Ладно… А где же сам дражайший субъект? Сколько еще ждать? Я не намерен в такой день оставаться без приятных развлечений…
Стрелки показывали без трех минут десять.
Надо было чем-то занять неуемную натуру. Хотя бы на полчаса.
– Хотите знать, чем Морозов занимался перед зеркалом? – спросил Ванзаров, забрасывая приманку.
Лебедев жадно заглотил.
– Я и так это знаю, друг мой. Ну и чем же?
– Он не колдовал, не занимался спиритизмом или плотскими экспериментами, а пытался выйти в четвертое измерение.
– Куда-куда? – переспросил криминалист, глубоко изумленный.
– Четвертое измерение было теоретически предсказано Карлом Целльнером. Он вместе с Генри Слейдом делал опыты по проникновению туда.
– Целльнер… Ах да, помню… Был такой толковый естественник и физик… Только свихнулся на почве вашего спиритизма… Да и умер лет двадцать назад, кажется… Кто же это вздумал обмануть купца?
– Тот, кто его убил, – ответил Ванзаров и вынул из кармана дощечку со шнурком. – Это не игрушка, а прибор, который показывает: попали в четвертое измерение или еще в нашем.
– Каким образом?
– Если сможете завязать на шнурке узелок, не отрывая концы, значит, вы в четвертом измерении. Узелка нет. Значит, у Морозова ничего не вышло.
Тут Аполлон Григорьевич выразился оборотами, которые на тонкую натуру действуют как метко брошенное полено.
– Как вы со всей вашей логикой могли поверить в этот бред? – закончил он тираду.
– В это верил Морозов. За что заплатил жизнью. Хотя предполагал, что может закончиться плохо.
– Четвертое измерение! – воскликнул Лебедев, выпуская остатки пара. – Подумать только! Конец девятнадцатого века, прогресс науки и тут же – дремучее невежество. Четвертое измерение! Еще расскажите о путешествиях в иные миры.
– Не буду, – легко согласился Ванзаров.
– И на том спасибо. Не хватало услышать от вас бред курильщика опия… Кто вам лапшу про четвертое измерение навешал?
– Корреспондент журнала «Ребус».
– Да неужели? Кто такой?
– Мадемуазель Рейс. Убеждала, что в результате неудачного опыта в наш мир из четвертого измерения пролезло нечто ужасное, что убило Морозова.
– Ужасом Россию не напугаешь, – с гордостью отметил Лебедев. – А ведьма хорошенькая?
– В вашем вкусе: рыжая.
– Вот как? Рыжая ведьма… Любопытно, – Аполлон Григорьевич не скрывал интереса. Он вообще любил женщин, рыжих – особенно, а ведьм – тем более. Все сошлось как нельзя лучше. – Она вас околдовала, друг мой.
