Темный страж - Кристин Фихан

Джексон поняла, что ее сердце стало биться медленнее, что его ритм соответствует ритму, с которым бьется сердце Люциана. Ей сразу же стало легче дышать. Тепло его тела проникало в нее, и она чувствовала себя в невероятной безопасности. Закрыв глаза, она перестала сопротивляться эмоциям, которые он вызывал в ней. Ей нравилось находиться в его объятиях. Ей нравилось чувствовать себя в безопасности и не такой одинокой. Более того, Джексон была решительно настроена не позволить Люциану вновь почувствовать себя таким невероятно одиноким. Она знала, что значит быть одинокой, но прикоснувшись несколько раз к его сознанию, она поняла, что его одинокое существование было крайне холодным и блеклым. И неважно было, что она не могла объяснить почему, девушка только знала, что ничто не имело для нее такого значения, как его безопасность.

— Я прекрасно знаю, что ты что-то сделал с теми людьми, — пробормотала она в его грудь, сонливые нотки проскальзывали в ее голосе. — Этот шофер работает на тебя?

— Он предоставлен взаймы.

— Я заметила, что он не упал на землю в поисках укрытия. Он чуть присел, ища что-то в своем пиджаке. Как ты думаешь, что именно? — Джексон открыла глаза и принялась изучать потемневший подбородок Люциана. Бессознательно ее пальца поползли вверх и дотронулись до его нижней челюсти.

— Понятия не имею, что в подобных обстоятельствах делает большинство шоферов, — невинно ответил Люциан. — Возможно, у него был сотовый, и он собирался позвать на помощь.

— Половина полицейского департамента уже была там, — она поближе прижалась к нему. Ей нравилось прикосновение рук Люциана к своим волосам, нравилось то, как они ласкают шелковистые пряди, нравилось, как его пальцы дотрагиваются до ее шеи. — Кто одолжил его тебе?

— Он сын домовладельцев одного друга.

— Сын домовладельцев? — переспросила она, подозрение в ее голосе возросло.

Он вздохнул.

— Это начинает походить на допрос. Ты при любых обстоятельствах остаешься полицейским?

— Совершенно верно. Рассказывай мне всю историю. Я люблю длинные истории.

Его руки сжались вокруг ее шеи в шутливой угрозе.

— Могу сразу сказать, что ты доставишь мне массу неприятностей.

— Никто больше и не осмелится. Тебе не пойдет на пользу, если все будут относиться к тебе с почтением. Так ты и сам поверишь, что заслуживаешь этого, — она рассмеялась, ее тело расслаблено и гибко прижималось к его.

Это было ее место. Он чувствовал это. Знал в глубине души. Не было ни капли сомнения, что Джексон была его второй половинкой. Созданной для него. Предназначенной для него. Каждый раз, когда он глядел на нее, он находил, что хочет улыбаться. Каждый раз, когда он глядел на нее, его внутренности превращались в расплавленную лаву.

Кованные железные ворота распахнулись перед лимузином, высокие и замысловатые, и такие же красивые, как и все поместье. Машина плавно проехала через открытые ворота, а затем вверх по подъездной аллее к дому. Высокие кустарники по обеим сторонам создавали дикий, похожий на лес, вид. Куда бы ни пал ее взгляд, везде были различные деревья, папоротники и кусты. Посмотрев вверх, она смогла увидеть несколько этажей с башенками и балконами, расположенными в самых неожиданных местах. Повсюду были вставлены всяческих форм и размеров витражные окна. Это было так красиво и старомодно.

— Большую часть витражей прислала Спутница жизни моего брата-близнеца Габриеля. Она делает невероятную работу. Она великая целительница, и это отражается в ее изделиях. Многие кусочки прошли через руки Франчески и их подопечной Скайлер. Изображения предлагают защиту тем, кто находится в доме, — он проговорил это спокойно, констатируя факт, словно вел светскую беседу.

Джексон поняла, что то, что он говорит ей намного важнее, чем кажется с первого взгляда. Она приняла руку, которую он предложил ей, и вышла из огромной машины.

— Хочу, чтобы ты знал, я больше не поеду в этой штуковине. Это такое расточительство, такой грех. А если ты не знаешь, как водить, то я делаю это превосходно.

Шофер прочистил горло, доблестно стараясь скрыть улыбку.

— Извините, мисс, вы же не пытаетесь лишить меня средств к существованию?

Она склонила голову на бок и посмотрела на него проницательным, оценивающим взглядом. Он двигался, как боксер, его походка была совершенной. Под его абсурдной униформой угадывались крепкие мускулы. Кем бы этот мужчина ни был, но только не шофером.

— Как ваше имя? — обладая этой информацией, ей ничего не стоило выяснить о нем больше.

Он усмехнулся, приподнял фуражку и скользнул обратно в машину.

— Трус, — прошептала она в ночь. Затем посмотрела на Люциана, стоявшего неподвижно, как статуя. — А ты. Что мне делать с тобой?

— Это был не я, кому грозила опасность, ангел. Это была ты, — его рука обхватила ее за шею, заставляя подняться вверх по лестнице к входной двери.

— Не имеет значения, за кем из нас они пришли, Люциан, — терпеливо объяснила она. — Ты мог бы стать тем, по ком они бы нанесли удар. Я пыталась убрать тебя с дороги, но ты был неподвижен и как всегда упрям.

— Не было никакой опасности, Джексон. У них были отвратительные намерения. Со стороны их босса было довольно отчаянно послать трех таких некомпетентных стрелков, как ты считаешь? — он стоял достаточно близко к ней, чтобы она могла почувствовать тепло его кожи, хотя на ее шее покоилась только его рука.

Джексон услышала свой собственный смех. Этот звук удивил ее. Он вел себя, ох, так невинно. Ничто не раздражало его, ничто не беспокоило. Его голос был неизменным — тихим и красивым, не несшим никакой ответственности за интриги и правонарушения. Потянувшись, он открыл тяжелую дверь. На краткий миг его рука легка на ее плечо, после чего упала, а он отошел от нее.

— На сей раз ты не больна. Ты входишь в мой дом по собственной свободной воле? — спросил он со всей серьезностью, от его обольстительного голоса у нее растаяло сердце.

По какой-то причине она заколебалась, продолжая стоять снаружи. Она могла видеть холл, выложенный мрамором. Он манил ее, притягивал своим убежищем. Почему он спросил так официально? Почему он не стоит спокойно и не позволяет ей войти? Джексон прокрутила его слова у себя в голове. В этом была какая-то формальность, чувствовался какой-то ритуал. Люциан продолжал сохранять молчание, нагнетая дурное предчувствие, что было что-то, чего она не понимала.

Джексон повернулась к нему лицом, отбрасывая голову назад, чтобы заглянуть в его глаза. Бездушные. Потерянные. Одинокие. Он стоял в полнейшей тишине, высокий и прямой, его лицо скрывала тень.