Стальная мечта - Норман Спинрад

Феррик открыл заседание без излишних формальностей: у Круга Свастики не оставалось времени на церемонии. Нужно было безотлагательно обсудить боевую стратегию Партии.

— Наша основная цель — истребление всех квази-человеческих видов и восстановление власти истинно человеческой расы над всем пригодным для обитания пространством Земли. Первым шагом в этом направлении я вижу захват Свастикой абсолютной власти в Хелдоне. А сейчас нам следует обсудить комплекс практических действий, которые приведут нас к тотальной власти.

Это вступительное слово собравшиеся встретили с энтузиазмом. Ремлер тот прямо-таки горел огнем фанатизма; Феррик буквально осязал жаркие волны патриотического рвения, исходящие от Ремлера. Льдисто-голубые глаза молодого человека горели холодным огнем решимости, грудь бурно вздымалась, тонкие черты нордического типа лица выражали крайнюю степень волнения. Ремлер буквально умирал от патриотизма, затопившего все его существо.

— Дайте мне пятьсот моторциклистов и пять тысяч штурмовиков — и в течение дня я возьму Вальдер, — заявил Штепке. — А с тысячей моторциклистов и десятью тысячами штурмовиков мы сможем пойти на Хельдхайм и разнести к свиньям всех тамошних каналий. Их черепа захрустят под каблуками наших сапогов.

— Все не так-то просто, — заметил Ваффинг. Голос у него был ровный; Ваффинг ничем не выказывал свой гнев. — Если Рыцари возьмут Вальдер или пойдут на столицу, правительство двинет против нас армию и мы будем раздавлены, а дело, которому мы служим, погибнет. Звездоносная Армия сейчас сильнее нас. Даже если мы развяжем гражданскую войну, нам не устоять против регулярных войск.

— Лично я предпочитаю путь выборов, — высказался Богель. — Скоро начнутся выборы в Верховный Совет. Переизбираться будет весь состав — все девять народных представителей. Я уверен, что нам удастся, как минимум, провести в Верховный Совет Феррика. А если Феррик войдет в состав правительства, то на следующих выборах, через каких-то пять лет, нам обеспечены еще четыре места в Совете.

Чеканный лик Ремлера полыхнул огнем ярости.

— Мы не можем, черт подери, ждать целых пять лет, чтобы взять власть! — вскричал он. — Подумай, сколько здоровых генов погибнет за это время! Ты говоришь «пять лет» — и забываешь, что все это время доминаторский червь будет точить белое тело Хелдона! А универсалистская сволочь — представь, насколько она расплодится и усилится за пять лет! Мое мнение — нужно как можно быстрее брать власть. Любая задержка — это преступление против народа! Помните о расовом долге, камрады!

— Отлично сказано! — воскликнул Феррик. Как, однако, правильно он поступил, остановив свой выбор на Ремлере, в качестве главы СС. Это парень — блестящий образчик истинного идеалиста. Правда, идеалиста ультрапрагматичного, но ничего. Главное, парнишка верно понимает моральный императив. Сдвоенные алые молнии — знак, придуманный самолично Ферриком для СС, — отлично подходят Ремлеру, полностью соответствуя его молодцеватой выправке и стилю деятельности. Ремлер — образец для подражания; он как никто другой достоин командовать Рыцарями — парнями с кристально чистым генотипом и безукоризненной родословной.

Речь Ремлера только подтверждала, что план, который Феррик уже сформулировал для себя, безукоризнен с любой точки зрения — и в том, что касается морали, и с точки зрения прагматический ценности. Действовать по правилам декадентского избирательного легализма значило бы замарать Партию грязью с ног до головы. Это равносильно плевку в лицо священному делу защиты генетической чистоты. Однако предвыборная компания таила в себе другие, скрытые возможности, которыми Партии, вне всякого сомнения, следовало воспользоваться. А именно: каждому кандидату, согласно действующему законодательству, в течение недели предоставлялся час эфирного времени на общественном телевидении. Такую возможность нельзя было упускать.

— Я уже обдумал наши действия на ближайшее время, — заговорил Феррик. — Я и только я выставлю свою кандидатуру на выборах. И вот почему. Каждому из кандидатов в течение недели ежедневно предоставляется час времени на общественном телевидении для обращения к избирателям. Мы используем этот ежедневный час для нашей пропаганды. И, конечно же, наша пропаганда не ограничится рамками избирательной кампании. Главное — мы получаем возможность говорить. В течение всей кампании мы будем устраивать массовые митинги и парады, демонстрируя наши силы. Кулаками и стальными булавами мы будем неустанно очищать городские улицы от универсалистов. Наша задача накалить атмосферу, сделать так, чтобы и традиционалисты и прогрессисты начали ощущать, как припекает их грязные, жирные задницы. Посему я говорю: наша цель — не столько победить на выборах, сколько продемонстрировать всем хелдонским патриотам нашу решимость и познакомить их с нашей идеологией, показать им, что наши задачи целиком совпадают с их чаяниями. Мы будем делать все, чтобы вызвать на себя ярость универсалистов. Нам позарез нужны враждебные действия с их стороны. Тогда мы с полным на то основанием сможем продемонстрировать добрую стальную булаву, опускающуюся на череп расового дегенерата. Это привлечет к нам новых сторонников. Мы не станем использовать Партию как средство для победы на выборах; наоборот, пусть выборы станут инструментом, который расчистит дорогу Партии. Я сказал.

Тут даже непримиримый идеалист Ремлер не удержался и присоединился к общим аплодисментам. Плевать на средства, главное — победа.

Хельдхаймский муниципальный стадион представлял из себя гигантскую бетонную чашу; он запросто мог вместить сто тысяч человек. Но сегодня вечером здесь яблоку негде было упасть. Первое массовое выступление Сынов Свастики в столице привлекло всех истинных детей человеческой расы. Верхняя кромка гигантского стадиона, равно как и ограждения арены, была украшена партийными флагами: контрастное сочетание красного, белого и черного цветов призвано было раздувать в гражданах патриотизм, доводя чувства и инстинкты до исступления.

Точно по центру арены возвышалась трибуна: простой десятифутовый куб, выкрашенный в белый цвет. Отсюда оратор был виден с любой точки стадиона.

Вокруг трибуны по всей арене плескалось море униформ и огня. Восемь тысяч Рыцарей Свастики в коричневой форме стояли в ожидании, держа над головой горящие факелы. Среди них были расставлены две тысячи бравых парней из СС в черных кожанках и черных фуражках; они стояли так, чтобы образовывать на арене гигантскую черную свастику, в центре которой возвышалась ослепительно белая трибуна. Поскольку эсэсовцы были без факелов, их ряды с верхних трибун стадиона, где были установлены телевизионные камеры общественного телевидения, образовывали огромную черную свастику на огненном поле. Снежно-белая платформа высилась в центре этой величественной свастики, словно вселенский пул.

Феррик стоял на трибуне бок о бок с Ларом Ваффингом в ожидании начала действа. Необычайное возбуждение владело Ферриком. Массовый митинг, которым сопровождалось выдвижение его кандидатуры на предстоящих выборах, должен был стать достойным завершением первой недели, проведенной Ферриком в фатерлянде.

Хельдхайм с его героической архитектурой и передовыми технологиями был велик сам по себе. Даже не учитывая того, что именно сюда сходились незримые нити власти над всем Хелдоном. Ведь здесь заседал Верховный Совет, здесь располагались все министерства и главные правительственные учреждения, здесь размещалась штаб-квартира Звездоносной Армии, здесь находились центральные офисы всех крупнейших промышленных концернов Верховной Республики. В Хельдхайме била ключом передовая научная хелдонская мысль, и именно на здешнем рынке появлялись все новинки, которые дарил миру инженерный гений Хелдона. Воистину, поводья власти находились здесь; оставалось только схватить их.

Ваффинг к этому времени уже ввел Феррика в высшие экономические круги, познакомил его и с ключевыми фигурами в командовании Звездоносной Армии. Многие промышленники охотно открыли свои кошельки для партийных нужд, а среди генералов нашлось немало таких, кто открыто выражал свою враждебность к универсалистам и доминаторам, заявляя, что ждет не дождется того дня, когда будет отдан приказ раздавить эту сволочь. Со своей стороны, Феррик дал торжественное обещание, овладев штурвалом власти, пойти навстречу заветным чаяниям военных. Они получат все, о чем только могут мечтать, даже гораздо больше.

Слава Феррика шла впереди него. Когда он въезжал в город во главе своих моторизованных колонн, повсюду на улицах собирались толпы жаждущих выразить ему свою симпатию. Офицеры, которых он в жизни не видал, с энтузиазмом приветствовали его партийным салютом. Во время посещения театра зрители единодушно поднялись с мест и устроили ему трехминутную овацию.