Лайзл и По. Удивительные приключения девочки и ее друга-привидения - Лорен Оливер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Уилла словно электрическим током пронизал такой ужас, что он тотчас забыл и про камень в башмаке, и про усталость.
Голос был какой-то… неправильный. Очень уж сладкий.
Как букет, брошенный на разлагающиеся останки.
Уилл узнал этот голос.
– Спасибо большое, – говорила тем временем Лайзл.
– Нет! Нет! – закричал Уилл что было мочи. – Не ходи туда, Лайзл!
Девочка встревоженно оглянулась… Первая Леди шагнула на крыльцо и обеими руками крепко схватила Лайзл, прорычав:
– А ну живо внутрь, дрянь паршивая!
– Беги, Уилл! – завизжала Лайзл, которую Первая Леди силой затаскивала в дом. – И не останавливайся, пока не…
Конец фразы Уиллу услышать не довелось. Дверь захлопнулась, и кругом опять стало очень тихо и очень темно.
Глава двадцать четвертая
Лайзл очнулась, чувствуя себя так, словно ей заехали дубиной по голове. И это было не так уж далеко от правды. Отчаянно отбиваясь от Первой Леди, она ударилась головой о дверной косяк – и обмякла, точно салатный лист в кипятке.
А Первая Леди по ходу дела совершила два очень важных открытия.
Первое: дети начинали куда больше нравиться ей, когда теряли сознание.
И второе: у девчонки не было при себе магии, следовательно, она была у мальчишки.
Лайзл лежала на узкой кровати в комнате с голыми белыми стенами. Лежала совершенно одна. Она не знала, какая участь постигла Узелка и По, не знала, что сталось с Уиллом, и лишь дрожала под тонким шерстяным одеялом, которое на нее кто-то набросил…
За дверью приглушенно спорили мужчина и женщина. Мужской голос показался Лайзл незнакомым, а женский принадлежал особе, которая затащила ее в дверь.
– Он не мог уйти далеко, – говорил мужчина. – Там темно, как в погребе, да и податься ему некуда.
Женщина парировала:
– Значит, ты с легкостью поймаешь его и приведешь сюда!
Лайзл услышала шаги, и голоса отдалились; только долетело слово «бесполезный», произнесенное несколько раз подряд.
Тогда девочка принялась изучать свою комнату. На столике в углу горела масляная лампа, у кровати виднелся простой деревянный стол и при нем – стул. Больше в комнате ничего не было.
Лайзл приподнялась и медленно села. От этого в голове усилилась дурнотная боль. Пришлось даже минутку посидеть, цепляясь за спинку кровати и по буквам повторяя про себя слово «невыразимо».
Наконец Лайзл почувствовала себя в силах подняться. Она не стала проверять дверь – и так было ясно, что ее заперли. Вместо этого Лайзл подошла к окну. Подъемная рама легко скользнула вверх, и в сердце трепыхнулась надежда, но стоило высунуться наружу, как все надежды тотчас съежились и исчезли. Земля оказалась очень далеко внизу – окошко Лайзл помещалось этаже на третьем, если не на четвертом. Точнее сказать было трудно, очень уж неровной и каменистой оказалась почва внизу. А самое ближнее дерево стояло на удалении футов в тридцать. И не дотянешься, и не допрыгнешь.
Новая тюрьма Лайзл выглядела очень надежной. Оставалось надеяться, что Уилл уже пробирался к Красному Дому и уносил с собой прах…
Она снова опустила раму, мимолетно удивившись собственному отражению в стекле. Снаружи царила темнота, так что лицо Лайзл и комната позади отражались, как в зеркале. Сколько раз она видела нечто подобное в окошке своего чердака, когда смотрела сквозь него на внешний мир и силилась вообразить себя его частью! И вот мечта сбылась, она вышла наружу – и запертая девочка, смотревшая из стекла, показалась Лайзл незнакомкой.
Все изменилось. Она изменилась…
Лайзл подумала, что сбежит. Непременно сбежит, чего бы это ни стоило. И пускай она осталась одна, пускай все безнадежно – она отсюда сбежит. Или погибнет, пытаясь. Лучше смерть, чем снова оказаться в плену!
– Привет, – сказало По.
Лайзл так и подскочила, когда привидение материализовалось подле нее, а следом из ниоткуда выскочил очень взволнованный Узелок.
– Где вас носило? – спросила Лайзл. Секунду назад она собиралась воевать в одиночку против целого мира, но при виде своих призрачных друзей едва не запрыгала на одной ножке от радости.
– Я летало сообщить Уиллу, что произошло, – ответило По. – И предупредить его, что ему тоже угрожает опасность.
– С ним все хорошо? Его не поймали? А коробка, коробка цела? – взволнованно расспрашивала Лайзл.
– Он в полном порядке, – с некоторым (как показалось Лайзл) сожалением ответило привидение. – Он успел добежать до леса, и там его навряд ли сумеют найти. И твоя коробка по-прежнему у него.
– Вот это здорово, – сказала Лайзл. – Хотя я пока в толк не возьму, как бы мне отсюда…
– Мррав, мррав, мррав! – подал голос Узелок.
– Ш-ш-ш, – прошипело По. – Кто-то сюда идет! В кровать, живо!
Лайзл поспешно скользнула под одеяло и натянула его до самого носа. В замке звякнул ключ, и дверь открылась вовнутрь комнаты.
– Наша маленькая спящая красавица просну-у-улась, – жизнерадостно пропела Августа Гортензия Корыст-Морбауэр, вплывая в комнату с подносом в руках.
Лайзл так и ахнула:
– Вы… вы-то как здесь оказались?
– Привет, тыковка, здравствуй. – Августа попробовала изобразить улыбку. Получилась гримаса.
– Это кто? – шепнуло По.
– Моя мачеха, – тоже шепотом ответила Лайзл.
Августа не увидела По. Она умела видеть только то, что можно было купить, взвесить, измерить. Поэтому она решила, что Лайзл просто отозвалась на приветствие.
– Ты же знаешь, мне никогда не нравилось это слово, – сказала она, опуская поднос на столик возле кровати. Лайзл увидела глубокую тарелку, накрытую щербатой металлической крышкой.
Девочка приподняла подбородок:
– Я вас называть мамой не буду…
– И не надо, сладенькая. Не называй, – и Августа выставила все зубы в новой гримасе.
Вот уже несколько месяцев Лайзл не видела свою мачеху – разве что издали. Августа никогда не поднималась к ней на чердак. Теперь, лицом к лицу, девочку поразило ее безобразие. Даже невзирая на изысканные чулки, дорогие туфли и шелковое платье, она выглядела жаба жабой. Подобным существам в грязи только валяться.
– Как вы меня нашли? – спросила Лайзл.
Августа присела на кровать, и та застонала под ее немаленьким весом.
– А ты далеко рассчитывала убежать? После такой-то выходки? – И она погрозила Лайзл пальцем. – Первая Леди так расстроилась из-за украденной магии, так расстроилась! Ты себе просто не представляешь! И алхимик расстроился! Пока мы сюда скакали в карете, он только и говорил о том, какие пытки учинит над мальчишкой, когда все завершится. Собирался в червяка его превратить и в птичью клетку засунуть, и это лишь для начала!
Лицо у Августы стало мечтательное. Алхимик определенно нравился ей. Вот, говорила она себе, человек с правильной головой на плечах!
Зато Лайзл что-то ничего не могла уразуметь.
– Магия?.. – переспросила она. – О чем это вы, не пойму?
Августа прищурилась. Насколько она могла судить, девка говорила вполне искренне.
– Почему вообще ты сбежала?
Лайзл какое-то время молчала. Затем повыше подняла голову:
– Я хотела отнести пепел отца к Красному Дому и упокоить под ивой, чтобы он мог отдохнуть… Он сам меня попросил, – добавила она, словно оправдываясь. И кому какое дело, что он не непосредственно с ней говорил, а через По!
– Попросил, говоришь? Он что, к тебе приходил? – спросила Августа, и в ее голосе звучала смертоносная вкрадчивость.
– Д-да, – после секундного замешательства ответила Лайзл. – Он хочет лежать под ивой, рядом с моей мамой.
Объяснять насчет По она мачехе не собиралась. Она уже поняла, что оба привидения для Августы все равно что не существовали.
Лицо Августы сделалось жестким. Она раздумывала, не зная, чему верить. Быть может, Лайзл догадалась о магии и вызвала из небытия призрак отца. Или не догадалась, а стало быть, и не вызвала. В любом случае паршивка о чем-то умалчивала, и Августе это не нравилось. Очень даже не нравилось.
– Так он к тебе приходил? – еще вкрадчивей спросила она.
Если бы Лайзл получше знала свою мачеху, она бы тотчас сообразила – настало время бояться.
– Он теперь на Той Стороне, – уклончиво ответила девочка.
Августа смотрела на девочку, лежавшую на убогой кровати. Как бы не оказалось, что она все же недооценивала Лайзл. Он хочет лежать под ивой, рядом с моей мамой!.. Такого не выдумаешь. Генри Морбауэр, этот сентиментальный слюнтяй, вполне мог подобного пожелать. Тьфу ты! Сколько лет минуло, а он так ту дурочку и не забыл!
И Августа дала себе слово, что в любом случае избавится от пепла как можно скорей. Мало ли на свете поганых вонючих дыр, одна из которых как раз ему подойдет! Пока она, Августа, жива, ни под какой ивой, рядом с какой-то там никчемной первой женой, ему не лежать!
