Твоя невеста – смерть - Марина Серова

Вечером того же дня расстроенный Даниил сидел в кафе вместе с Анте и рассказывал ему об этой истории. Анте внимательно слушал.

– А… Ты уверен, что это тебе непременно нужно? – спросил он, когда Даниил с глубоким вздохом умолк.

– Конечно, уверен! Это же прикольно и вообще… Платят там хорошо. А то постоянно у мамаши приходится просить, надоело уже! Она вечно – а куда тебе столько? А на что тебе столько? Когда сам зарабатывать будешь? Как будто я много у нее прошу! – возмущенно сказал Даниил.

– Тогда, наверное, тебе надо в другом институте учиться, – заметил Анте. – Тебе же сказали, что нужно специальное образование…

– Брось ты! – махнул рукой Даниил. – Образование! Это они для отмазки так сказали, просто чтобы отшить меня. Место-то блатное.

– А чего ты вообще хочешь? – вдруг спросил Анте, внимательно глядя на Даниила.

– В смысле? – не понял тот.

– Ну, есть у тебя что-то, чего ты очень хочешь и пытаешься добиться?

Анте спрашивал очень настойчиво, пристально всматриваясь в лицо Даниила в ожидании ответа. Серебряков в недоумении почесал голову и пожал плечами. Он подумал с полминуты, потом сказал:

– Ну… Не знаю. Жить отдельно хочу от мамаши и этого… отчима будущего. Бабки зарабатывать, интересное что-нибудь делать…

– Понятно, – как-то грустно кивнул Анте.

– А ты? – в ответ спросил Даниил. – Ты точно знаешь, чего хочешь?

– Думаю, да, – серьезно ответил хоккеист.

– Ну, ты понятно, – тут же кивнул Даниил. – Тебе успех в хоккее нужен, слава, деньги… Хотя у тебя и так многое из этого есть.

– Я не об этом, – проговорил Туоралайнен. – Я тебе хочу рассказать кое-что, только ты дай слово, что никому не скажешь. Я еще никому об этом не говорил, думал, что сам смогу, а теперь вижу, что не получается.

Анте смотрел на Даниила очень серьезно, прямо в глаза. Даниил заметил, что он выглядит возбужденным и взволнованным.

– Ну… – удивленный Даниил, недолго думая, добавил: – Даю слово.

– Тогда слушай, – со вздохом произнес Анте и, отхлебнув большой глоток пива, в задумчивости откинулся на спинку стула и тихо заговорил…

Когда он закончил, Даниил сидел неподвижно, весьма потрясенный услышанным. Он просто не знал, что сказать. Анте тоже молчал и вертел в руках пакетик из-под сухариков.

– Как ты думаешь, что мне теперь делать? – поднял он глаза на Даниила.

– Не знаю, – честно сказал тот. – Не знаю.

– А я думал, ты сможешь подсказать, – вздохнул Анте.

– Ну… Подумать надо. Ты не переживай, – Даниил положил Анте руку на плечо. – Мы что-нибудь придумаем, обязательно. Давай завтра встретимся здесь? Или в секции?

– Лучше тут, – сказал хоккеист.

На следующий день Даниил изложил Анте свой план. Тот слушал внимательно, слегка нахмурив брови.

– Ты думаешь, так получится? – спросил он. – Так будет лучше?

– Думаю, да, – кивнул Даниил. – И именно там. В Финляндии.

Анте немного подумал и решительно встал.

– Да, – сказал он. – Ты прав. Именно так и нужно сделать. И быстрее, потому что дальше тянуть уже некуда.

– Ты погоди, – остановил его Даниил. – Давай поподробнее обговорим, чтобы ты там уже не терялся и знал, как себя вести.

Анте снова сел за столик. В этот вечер приятели проговорили долго. Общая тайна сблизила их, и Даниил, которому было приятно, что именно ему доверил Анте столь серьезное дело, изо всех сил старался ему помочь. Тем более что Анте в свою очередь пообещал, что и Даниил может на него рассчитывать в дальнейшем. Кафе они покинули перед самым закрытием, но зато, казалось, обсудили все. Анте оставалось только осуществить задуманное…

Глава 8

Звонок мобильного вывел меня из состояния задумчивости. Я услышала голос Бориса Барсукова.

– У меня к вам дело, – с ходу коротко сказал тот. – Зайти можно?

– Да, конечно, – слегка удивленно произнесла я. – Записывайте адрес…

Борис появился у меня скоро. Вид у него был сосредоточенный и серьезный.

– Так какое у вас ко мне дело? – спросила я, приглашая его в комнату.

– Я вспомнил, – еще больше посерьезнел Барсуков. – Вспомнил фамилию той финки. Валерий как-то упоминал ее, я потом забыл, а сейчас вот вспомнил. Коскене или Коскенен, как-то так… Он еще как-то смешно ее тянул, и я вначале не разобрал и переспросил: «Как-как? Кошкина?» А Валерий даже рассердился тогда и повторил: «Никакая не Кошкина, а Коскенен!» Я поэтому и запомнил, из-за Кошкиной… А то вовек бы не вспомнил.

– Так, ну это уже кое-что, – задумчиво сказала я, записывая фамилию в блокнот. – А где жила она, не вспомнили?

– Нет, этого я и не знал.

– Это все? – спросила я.

– В общем, да, – пожал плечами Барсуков, – но это же вам, наверное, поможет… Так что – чем могу…

– Что ж, спасибо, – поблагодарила я. – Это действительно существенно облегчит мне задачу.

– Ну я пойду? – поднялся со стула Борис.

– Подождите, может быть, вы кофе выпьете? – спохватилась я. – У меня есть круассаны.

Борис начал было отнекиваться, потом все же улыбнулся и махнул рукой.

– Ну ладно, давайте, – смущенно согласился он. – Вот уж не думал, что стану с вами кофеи распивать…

Едва я поднялась, чтобы пройти в кухню и сварить кофе, как раздался звонок в дверь – пронзительный, прозвучавший два раза. Я пошла и заглянула в глазок. К немалому своему удивлению, я увидела острую мордочку Виолетты Сретенской. Еще не зная, что привело ее ко мне, я все же открыла. Виолетта, кажется, была навеселе, потому что сразу же с улыбкой пропела:

– А вот и мы-ы-ы!

За ней я разглядела добродушно улыбавшееся круглое лицо женщины средних лет и весьма крупных размеров.

– Да, я вижу, – несколько удивленно сказала я. – Что ж, если вы ко мне, то проходите.

– Да, мы к вам, – снова пропела Виолетта, проходя в комнату и бросая заинтересованный взгляд на Барсукова. – Мы к вам со Светланой Васильевной пришли узнать, как продвигается дело моего мужа.

– Что значит – вашего мужа? – не поняла я. – Я вообще-то занимаюсь делом Валерия Курилова.

– Я хотела спросить, почему мой муж до сих пор не арестован? – выпучила глаза Виолетта. – Я же с ним уже не могу находиться рядом! Он ведет себя просто невозможно! Он измучил меня упреками за то, что я пошла к вам и заявила о его виновности. Якобы это была величайшая глупость с моей стороны, представляете?

– Ну знаете, на этом основании его никто не сможет арестовать, – усмехнулась я.

– Нет, просто… Он действительно замучил Виолетту Михайловну, – вставила вдруг круглолицая Светлана Васильевна.

– В таком случае я советую Виолетте Михайловне с ним развестись, – сухо сказала я.

В этот момент Барсуков поднялся со стула.

– Я все же пойду, – со вздохом произнес он.

– Подождите, – вдруг остановила его Виолетта с улыбочкой на лице. – Зачем же вы нас покидаете? Я вас очень прошу остаться и послушать, как независимого эксперта. Вам со стороны сразу станет ясно, что я права и что срочно нужно принимать меры.

Барсуков хмуро покосился на Виолетту и снова сел. Я вспомнила о том, что так и не сварила кофе, но сейчас мое предложение потеряло свою актуальность. Признаться, поить кофе Виолетту и ее подружку у меня не было ни малейшей охоты. К тому же мне следовало разобраться с ней до конца за ее выкрутасы.

– Так все же, что вам удалось выяснить? – обратилась Виолетта ко мне.

– Многое, но при этом ничего, что указывало бы на виновность вашего мужа.

– Вы проверили его алиби? – подняла брови Виолетта.

– Да, – твердо ответила я, хотя этого не делала.

– Он мог все подстроить, – скривила губы Сретенская.

– Да ладно тебе, может, он и не виноват, – примиряющее вклинилась Светлана Васильевна.

Собственно, я поняла, что передо мной находится та самая Света Платонова, постоянная собутыльница Виолетты, о которой упоминал в своих рассказах Виктор Сретенский. Она действительно была массивна, настоящая русская женщина: мощные ноги, пышная, тяжелая грудь, пухлые руки. При этом нельзя было ей отказать в некой миловидности, хотя, конечно, в целом такая женщина на любителя.

– Он стал абсолютно невыносим, – продолжала Виолетта, – пьет почти каждый день!

«Кто бы говорил!» – усмехнувшись про себя, подумала я, а Барсуков, как мне показалось, неодобрительно и даже презрительно посмотрел на Виолетту.

– А вы, по-моему, друг Валерия Владиславовича? – снова обратила на него внимание Сретенская. – Я вас на фотографии видела. Он мне сам показывал.

Барсуков ограничился мрачным кивком.

– К сожалению, наше общение с ним оборвалось на столь трагической ноте, – со вздохом сказала Виолетта. – Это мой муж его оборвал. Он ненавидел Валерия, он желал ему смерти, это всем известно!

– Кому это всем? – неожиданно подал голос Барсуков. Он смотрел на Виолетту с возмущением. – Мне, например, неизвестно. А вам? – он повернулся ко мне.

Я отрицательно покачала головой.