Предательство. Последние дни 2011 года - Сергей Царев

— Сергей Георгиевич, спасибо за информацию. Пусть теперь Кирилл рассказывает сказки про американскую помощь.

Накануне в концерне проходило совещание. Финансовое управление, которое возглавлял Кирилл Алексеевич, не поддержало предложение Инновационного центра, что очень удивило Сергея Георгиевича и Сергея Михайловича. После совещания в зале заседаний остались несколько человек. Чтобы избежать дальнейшего нагнетания напряженности, вызванного решением финансового управления, разговор шел о футболе, потом плавно перешел на новости, политику и, естественно, экономику. Здесь и схлестнулись Сергей Михайлович, представитель оппозиции, и Кирилл Алексеевич, сторонник правительственной партии «Единая Россия», а объектом спора стал вопрос приватизации и лично Чубайс.

Сергей Георгиевич попытался их успокоить, но это не удалось. Производственные трения в открытой форме перенеслись на отвлеченную тему, давая каждому из них излить свои эмоции, не затрагивая работу. Оба согласились, что приватизация шла под руководством гарвардской школы экономики, но существенно разошлись в оценке результатов.

В лифте, когда Сергей Георгиевич и Сергей Михайлович возвращались в центр, Сергей Георгиевич предложил:

— У меня где-то была запись относительно одной американской книги. В ней дается весьма критическая оценка итогов приватизации. Постараюсь найти ее данные.

— Буду весьма признателен.

Поздно вечером Сергей Георгиевич отправил коллеге письмо: «Результаты работы гарвардских экономистов в России, действовавших через приближенный к Ельцину клан Чубайса, отражены в книге Джанин Уэдель „Столкновение и сговор. Странный способ оказания помощи Запада Восточной Европе в 1989–1998 годах“. В целом, их деятельность и темы переговоров неизвестны, но определенный шум имел место в США. Конечно, они не касаются справедливости приватизации, воровства и хищения. Американцам глубоко наплевать на Россию. Чем ей хуже, тем лучше США.

А шум был вызван вот чем. Выяснилось, что правительство США не предоставило четкую и правдивую информацию о различных формах частных предприятий, чтобы Россия могла выбрать подходящие формы под свою экономику, имеющей явно социальную направленность, и традиции общества. Интересная информация дана в http//inosmi.ru/usa/20111206/179471442.html.

Даю информацию по этой ссылке без изменений. Правительство США отдало контракт на «реформу России» ныне несуществующему Гарвардскому институту международного развития. Согласно Уэдель, институт получил эксклюзивный контракт, после того как правительство США решило отказаться от обычного в таких случаях конкурса «по внешнеполитическим соображениям». Как выяснилось, гарвардская команда не только направила Россию по неверному макроэкономическому курсу, но еще и нарушила законодательство США. В 1997 году контракт был аннулирован, после того как двум руководителям проекта — Андрею Шляйферу и Джонатану Хэю было предъявлено обвинение в незаконном инвестировании средств в «реформируемые» ими предприятия. После длительного судебного разбирательства в 2005 году Шляйфер и Хэй согласились вернуть в казну США по два миллиона долларов каждый, при этом супруга Шляйфера была оштрафована на полтора миллиона долларов. Гарвардский университет, президентом которого стал Лоуренс Саммерс, был вынужден уплатить в пользу налогоплательщиков США самый большой штраф в своей истории — двадцать шесть с половиной миллионов долларов.

С уважением, С. Г.»

Сергей Михайлович, прочитав еще раз письмо, стал быстро набирать текст, очевидно, Кириллу Алексеевичу. Отправив его, Сергей Михайлович обратился к Сергею Георгиевичу:

— Не пойму, кем является Чубайс? Ни Путин, ни Медведев не позволили себе что-то сказать в его адрес. Он полностью предоставлен себе и находится вне критики.

Сергей Георгиевич глубоко задумался. Он сам иногда задавал этот вопрос. Многие эпизоды новейшей истории России покрыты завесой тайны, скрыты за печатями договоров. Лишь косвенные факты, обрывочные сведения позволяют моделировать ситуацию, воссоздавать пробелы.

— Не могу судить, — признался Сергей Георгиевич. — Слишком много информации находится в тени. Для себя я определился, исходя из следующих логических построений. Кто такой Анатолий Чубайс? Неизвестный заведующий лабораторией стремительно прорывается во власть. Кто его двигал? В то время были две силы, способные это сделать. Это КГБ или ЦРУ. КГБ отпадает по определению, точнее по результатам его деятельности. Остается только ЦРУ, это собирательный образ. Здесь и Госдеп и другие спецслужбы. Учитывая тактику США вербовать под свои знамена молодых и энергичных людей, приверженцев американского образа жизни, можно предположить, что он был в их числе. Это агенты влияния, их называют еще «чикагскими мальчиками». И он выполнил для американцев колоссальную работу — разрушил потенциал страны, которую боялись США. За это он у них в почете и большом уважении.

— Тогда его надо гнать из России.

— Не получается. В воровском мире, а политика недалеко ушла от него, такие люди называются смотрящими. Вот он и приглядывает за Россией, чтобы не очень окрепла, не очень развивалась и вела себя лояльно к США.

— Американская заноза в теле России, — сформулировал ситуацию Сергей Михайлович.

— Он и есть такая заноза, только не вытащишь и не выкинешь. Пока.

— Почему?

— Очевидно, многие наши чиновники и представители власти хранят деньги в долларах в зарубежных банках.

— И американцы могут сообщить о средствах, нажитых коррупцией, или просто их отнять, — закончил логическое построение Сергей Георгиевич. — Американцы в определенной степени управляют Россией. Есть еще другие аспекты, о них сегодня не будем говорить. Вот поэтому Чубайс надменно смотрит на всех: на власть, на судебную систему и силовиков. А на народ российский ему наплевать, это расходный материал в рамках мировой, то бишь американской, политики.

— Возвращаясь к книге, хочу спросить о неоатеизме, который Вы предлагаете в качестве объединяющей веры. Почему неоатеизм? Меня, честно говоря, в названии напрягает основа — «атеизм», это не очень стыкуется с верой.

Сергей Георгиевич не сразу ответил, он продолжил медленно идти, потом резко остановился и повернулся к Олегу Борисовичу. Сделав глубокий вдох, словно он собирался нырнуть в пучину, Сергей Георгиевич стал объяснять:

— Я исходил из принципа: «Мы знаем то, что знаем. Мы знаем, что не знаем. Мы знаем, что хотим узнать. Мы будем знать то, что хотим знать». Основу этого принципа составляет слово «знать». Ни одна религия не может поспорить с атеизмом в количестве и глубине знаний, что дали миру ее представители. Я не буду сейчас обсуждать вопрос, стимулируют ли современные религии научные знания. Это может отнять много времени.

— Согласен, — подтвердил Олег Борисович, — тем более что мы, очевидно, думаем одинаково.

— Тогда пойдем дальше. Классический атеизм, как и все религии, испытывает давление догм, которые подобны священным коровам. Нужен осознанный шаг в сторону веры, допустив предположение, что наша жизнь — это результат творения некой внешней цивилизации, космического разума. Отсюда и приставка «нео». Все религии признают одного, основного врага, которым является атеизм. Легче договориться с одним, чем с десятью направлениями и школами. Поэтому шаг со стороны атеизма в сторону религии позволит объединить все религии на высоком уровне, не лишая их самостоятельности на нижнем уровне.

— Странная конструкция — объединение с сохранением. Нижний уровень будет считать себя более правильной и традиционной религией, будет стремиться к уничтожению верхнего уровня, — высказал сомнение Олег Борисович.

— Возможно, — согласился Сергей Георгиевич. — Но может быть, что большинство перейдет в неоатеизм, он ориентирован на сегодняшний уровень жизни, научно подкреплен. Тогда нижний уровень будет постепенно рассасываться, переходить в разряд мифов и притчей. Без объединения нельзя. Сегодня сложилась угрожающая ситуация, когда тихая война различных конфессий переходит в открытую форму войны.

— Имеете в виду фанатизм исламских фундаменталистов? — спросил Олег Борисович.

— Да, но и в самом исламе предстоят масштабные столкновения между шиитами и суннитами, другими ветвями ислама. В народе говорят, дурной пример заразителен, поэтому возможен конфликт и между другими конфессиями, и внутри их. Роль неоатеизма в том, чтобы уйти от выдумок и небылиц, которыми заросли все веры, превратившись в гигантские корпорации, добывающие деньги и живущие по правилам большого бизнеса. Более того, все эти наслоения и провоцируют конфликты.