Предательство. Последние дни 2011 года - Сергей Царев

Вошла Маша с большим подносом, на котором были расставлены тарелки с выпечкой и кофейник. Поставив их на стол, она стала менять тарелки. Движения были немного скованные, но Олег Борисович с восторгом смотрел на нее. Невостребованное чувство отцовства, подумал Сергей Георгиевич. Хорошо, что уже в возрасте он это почувствовал!

— Прошу, — сказала Маша и сама села за стол.

На столе было несколько разновидностей выпечки, но одна отличалась своей простотой и не могла конкурировать с произведениями кондитеров близлежащего ресторана. Сергей Георгиевич внимательно рассматривал их, остановил свой выбор на кусочке торта «Прага» и домашнем рулете, предположительно, испеченном Машей. Она исподтишка наблюдала за реакцией Сергея Георгиевича.

— Отлично, давно не ел домашнюю выпечку. Замечательно, пожалуй, возьму еще один кусок.

Маша, довольная комплиментом, встала и протянула тарелку с рулетом Сергею Георгиевичу. Олег Борисович предложил выпить по рюмке коньяка, после чего попросил прощения и удалился на пару минут.

Маша стеснялась говорить, но при содействии Сергея Георгиевича завязался оживленный и интересный разговор. Когда Олег Борисович вернулся, за столом царила доверительная атмосфера, и Сергей Георгиевич заканчивал рассказ:

— А у меня было наоборот. Учительница при всех сказала: «Обещаю, что не изменю оценку, только скажи, как ты умудрился списать». Большой был соблазн признаться — все могли убедиться, какой я хитрый, но сдержался.

— На самом деле списывали?

— Скажем мягче — воспользовался дополнительным материалом, — уклончиво ответил Сергей Георгиевич и вместе с Машей засмеялся.

Олег Борисович выждал паузу, пока они смеялись, а потом сообщил:

— Сергей Георгиевич, машина готова. Жаль, конечно, с удовольствием я и Маша с Вами посидели.

— Спасибо за этот чудесный день. Я по-настоящему отдохнул и получил удовольствие от общения, — поблагодарил Сергей Георгиевич, выходя из-за стола. — Надо, к сожалению, ехать, могу опоздать на встречу.

День первый, вечер

Выделенный Олегом Борисовичем автомобиль остановился, уткнувшись в пробку на пересечении МКАД и Рублевского шоссе. Многие водители вышли из машин, смотрели на сотрудника ДПС и изредка ругали власть и руководителей, из-за которых перекрывают дорогу и устраивают часовые пробки. Через полчаса все заторопились и бросились к автомашинам, стало очевидным, что открыли проезд. Небольшой промежуток дороги по Кутузовскому проспекту, где можно было проехать на большой скорости, быстро закончился, количество автомашин значительно увеличилось, и скорость движения резко упала. Близ станции метро «Парк Победы» любой пешеход мог обогнать двигающийся автомобиль.

— Остановите, пожалуйста, остановите у станции метро. Я перейду на другую сторону проспекта и пешком дойду до офиса, это рядом. Так будет быстрее, — предложил Сергей Георгиевич.

— Вы извините меня, что подвел, — стал оправдываться водитель. — Москва становится неуправляемой.

— Я сам стараюсь по центру Москвы не ездить, больше метро пользуюсь, — согласился Сергей Георгиевич и вышел из машины. — Спасибо, что подвезли.

В переходе со многими выходами Сергей Георгиевич уверенно ориентировался, в последние месяцы ему приходилось периодически появляться в офисе корпорации в качестве научного консультанта по инновации. Мимо проходили десятки людей, все куда-то торопились. Сергей Георгиевич пытался увидеть радостные лица, веселых молодых людей, улыбающихся людей любого возраста. Их почти не было, была масса хмурых людей, усталых и мечтающих быстрее оказаться дома. Мегаполис, по своей сути, выжимает живительные соки человека, лишая его радости и доброго отношения к окружающим.

С удалением от станции метро поток людей уменьшался, и в сторону офиса двигалось несколько серых фигур, которые моментами растворялись на фоне зданий. Лишь войдя в здание, оказавшись в ярко освещенной приемной, у Сергея Георгиевича улучшилось настроение.

— Тамара, как дела? Иван на месте?

— Недавно пришел. Что приготовить: чай или кофе? — предложила секретарь Тамара. — Проходите в комнату переговоров, туда придет Иван.

— Приготовь кофе, — сказал Сергей Георгиевич, проходя мимо Тамары, направляясь в комнату для переговоров.

Иван вошел через минуту вместе с Тамарой, которая несла две чашки кофе. Быстро обсудив технические вопросы и подписав ряд документов, Иван шутливо заметил:

— Мы свою часть выполнили, контракт закончен. Будешь его продлевать?

— Нет, — признался Сергей, — хочу сосредоточиться на написании новой книги.

— Афоризмы?

— Нет, немного жизни, немного философии, немного политики. Получается книга для себя.

— Может быть, книга о себе? — осторожно предположил Иван. — Жаль, что наш тандем прекратит существование.

— Не только наш.

— Намекаешь на тандем «Медведев — Путин»?

— Сегодня, очевидно, правильней сказать, что был тандем «Путин — Медведев», причем вторая часть будет плавно растворяться, — предположил Сергей. — Тандем — изобретение Путина, и существовать он будет столько, сколько ему нужно.

— Серьезно? В сетях много пишут и обсуждают. Один блогер написал, что тандем — это велосипед с детским сиденьем.

— Сравнение с велосипедом часто применяют в комментариях, — согласился Сергей. — Если использовать этот символ, то при президенте Медведеве тандем — велосипед на два места, а при президенте Путине тандем будет напоминать старинный велосипед — огромное переднее колесо и маленькое заднее. И одно сиденье.

— Меня, честно, удивила рокировка. Это, если сказать мягко…

— Да, что говорить. Моя жена четко определила ситуацию одним словом: предательство.

В народе широко используются различные импровизации на тему «жизнь — это театр», естественно, что политическая жизнь занимает особое место в этом театре. Сергей Георгиевич не думал, что знаменитым «Не верю!» мэтра русского театра Константина Сергеевича Станиславского будет испытывать сентябрьский съезд партии «Единой России».

Грандиозная постановка, соответствующая советским временам, когда на съездах звучало: «Народ и партия едины», преследовала определенную цель. Для мероприятий такого масштаба изначально решался вопрос: что важнее для обывателя у телевизора — зрительное восприятие или содержание доклада? Последнее опасно, оно может подвергнуться анализу, и могут быть сделаны выводы. Преобладание зрительного восприятия уменьшает риски анализа. Картинка на экране телевизора и краткий текст с цитатами позволяют внушить человеку перед экраном необходимое восприятие данного события. Поэтому съезды проводятся по всем правилам шоу-бизнеса, чтобы в основном оставить зрительное восприятие партийного съезда.

Но были и слова, в которых Сергей Георгиевич попробовал разобраться, тестируя их по методу Станиславского. И прежде всего предстояло уточнить суть термина «тандем», которым часто пользовались Медведев и Путин, характеризуя единство политической цели, свои дружеские отношения. Для большинства людей «тандем» ассоциируется с велосипедом, на котором два гонщика целенаправленно двигаются к одной цели. Идиллия равенства партнеров быстро растворяется, если обратить внимание на то, что один велосипедист крутит педали и рулит, выбирая путь к цели, а второй — только крутит, уткнувшись лицом в спину первого велосипедиста. Без сомнения, что идея тандема принадлежит Путину, который ввел Медведева во власть. Кто ведущий, а кто ведомый, нетрудно догадаться.

Почему в тандеме произошла рокировка? Сергей Георгиевич предположил, что существует две причины. Первая. Власть поняла, что народ недоволен властью, а выборы — это повод показать свою недовольство. Самое опасное — тихое недовольство масс, которое может взорвать политическую ситуацию в неожиданный момент по любой причине. В такой ситуации Путину удобнее официально руководить страной и выйти из той тени, которую он создал сам в лице Медведева. Вторая. Медведеву надоело смотреть в спину Путина, захотелось увидеть реальную цель, куда едет Россия.

Так думал Сергей Георгиевич, поэтому он внимательно анализировал слова первых лиц. Путин на съезде сообщил: «Хочу прямо сказать, что договоренность о том, что делать, чем заниматься в будущем, между нами давно достигнута, уже несколько лет назад». «Не верю!» — хотел кричать Сергей Георгиевич. Все говорило об обратном. Напряженность между командами президента и премьер-министра, которая имела место в последнее время, свидетельствует, что договоренность была, но время президентства внесло изменения в планы Медведева, его команды. В это же время сами первые лица редко, если не считать показные репортажи, не испытывали необходимости встречаться. Напряженность между ними чувствовалась даже в редких показных репортажах. Возможно, решение о рокировке принималось в последние дни перед съездом.