Предательство. Последние дни 2011 года - Сергей Царев

На входе в арку Сергей Георгиевич увидел, что из второго «Мерседеса» вышел человек и быстро направился к «Мазде». Ничего, подумал Сергей Георгиевич, пусть понервничает, это компенсация за неудобства, причиненные им.

Когда он вернулся, оба водителя стояли у его машины, один из них нервно курил и, не видя, что Сергей Георгиевич вернулся, все спрашивал:

— А если мне надо будет срочно подъехать к шефу, что я буду делать?

— Не будешь развлекаться в чужом дворе. Трудно было на метр сдать назад, чтобы женщина проехала? — резко ответил Сергей Георгиевич.

Разговор получился на повышенных тонах, соседка вышла из машины и оказывала Сергею Георгиевичу моральную поддержку, периодически вставляя в разговор свои реплики. Когда конфликт был улажен и «Мерседес» освободил проезд, она подошла к Сергею Георгиевичу и поблагодарила его, отметив:

— Водитель, конечно, хам, но он копирует своего хозяина, его отношение к людям.

— Возможно, — согласился Сергей Георгиевич, — свита если не формирует короля, то копирует его.

— Самый короткий анекдот: «Депутаты — слуги народа», — заключила соседка и, утомленная, направилась к своей «Мазде».

Во дворе было тихо и пустынно. За шлагбаумом стояли несколько машин, покрытые толстым слоем снега, который выпал накануне. С одного автомобиля снег был убран. Указав на него, Маша спросила:

— Этот ваш автомобиль?

— Да, — ответил Сергей Георгиевич и, открывая багажник, кивнул на дверь автомобиля: — Садись.

Маша села на переднее сиденье. Охранник, положив сумку в багажник, стал ждать, когда автомобиль тронется. Сергей Георгиевич захлопнул водительскую дверь, завел мотор, пристегнулся и неожиданно спросил:

— Маша, фотоаппарат не забыла?

— Нет, он в сумке.

— Ну и ладно, а то могло получиться, как в анекдоте.

— В каком? — поинтересовалась Маша.

Сергей Георгиевич улыбнулся и стал рассказывать анекдот:

— Вокзал. Поезд тронулся. Три человека бросились его догонять. Двое сумели заскочить в последний вагон. Стоят в тамбуре и смеются. Проводник спрашивает, в чем дело, а один из смеющихся отвечает, что они пошли провожать отъезжающего друга, а он не успел заскочить в вагон.

Маша улыбнулась, поуютней устроилась на сиденье, вытянула ноги, чуть-чуть прикрыла глаза и приготовилась к чему-то светлому и теплому. Шлагбаум поднялся, автомобиль тронулся. Получится ли праздник, которого она ждет?

Сергей Георгиевич улыбнулся. Раннее солнце не обжигало, еще чувствовалась прохлада утра. Он поуютней устроился на переднем сиденье. Все необходимое было загружено в багажник. Осталось купить лишь мясо для шашлыка. Знакомое чувство — чувство праздника — стало его охватывать. Оно возникало медленно, но охватывало все тело, а потом отражалось на настроении.

— Где будем брать мясо? — спросила Татьяна Александровна, садясь за руль автомобиля.

— Заедем на рынок в Аэрогородоке, если не выберу нужный кусок мяса, тогда сделаем небольшой крюк и заскочим на рынок в Барыбино. Не возражаешь?

— Как скажешь, я водитель, — с иронией отреагировала Татьяна Александровна.

— Ладно, не прибедняйся, тоже — простой водитель!

Они ехали по свободному шоссе, которое дачники еще не успели полностью оккупировать. Утренний воздух был насыщен прохладой, ароматом цветов и растений. Мягкий солнечный свет придавал какую-то мистичность окружающему миру, прозрачность воздуха еще не исчезла в выхлопных газах.

Они были молоды, хотя дочь была замужем. Они ехали на дачу с ночевкой, хотя дача была родственников. Но одно они знали точно — они счастливы и их ожидали два дня праздника.

— До деревни далеко? — поинтересовалась Маша.

— От одного дома до другого ровно шестьдесят километров.

— Я думала, дальше. Когда Вы рассказывали о птицах, мне казалось, что едем в глухомань. Получается, километров двадцать до МКАД, а там до деревни всего сорок километров.

— Точно. До МКАД семнадцать километров и сорок три от МКАД.

— За час доедем?

— Трудно сказать, все зависит от пробок. Сейчас дорога не очень загружена, думаю, что часа за полтора спокойно доедем.

Маша с интересом разглядывала дорогу. Волоколамское шоссе после Красногорска петляет между небольшими населенными пунктами, которые отделены лесными массивами и редкими полянами, на которых разрастается подлесок. Большие деревья — сосны, ели и березки — подступают непосредственно к дороге, сковывают ее и формируют направление. Белый снег сплошным ковром покрыл землю. Деревья стоят достаточно плотно, но света много, что придает дороге одновременно праздничный и веселый вид.

Сергей Георгиевич включил радио и спросил:

— Маша, не возражаешь, если послушаем новости? Или включить музыку?

— Обойдемся без музыки. Ее много у меня дома, постоянно что-то играет. С удовольствием послушаю новости.

Диктор перечислял текущие новости, которые не вызывали особого интереса. Казалось, что весь мир готовится к встрече Нового года и интересные события просто откладывает на будущее. Очевидно, такого мнения был и сам диктор, который лениво перебирал бумаги, о чем свидетельствовал специфический шум в микрофоне. Неожиданно все замерло, и диктор радостно сообщил: «Вот интересное сообщение. Как сообщило МВД, следствием получено решение суда о наложении ареста на имущество Бородина в Латвии: квартиры и земельный участок, а запрос об оказании правовой помощи уже направлен компетентным органам этой страны. Напомню, что в конце 2010 года в отношении экс-президента Банка Москвы Андрея Бородина и его бывшего первого заместителя Дмитрия Акулинина было возбуждено дело по факту мошенничества со средствами из городского бюджета на двенадцать целых семьдесят шесть сотых миллиарда рублей. Перед выдачей этой ссуды банк проводил дополнительную эмиссию акций на сумму порядка пятнадцать миллиардов рублей, которую полностью выкупила столичная мэрия как один из главных акционеров.

В ноябре 2011 года российское бюро Интерпола по результатам изучения материалов этого уголовного дела объявило Бородина и Акулина, которые до этого успели покинуть Россию, в международный розыск.

По данным Forbes 2012, состояние Бородина оценивалось в восемьсот миллионов долларов. По этому показателю он занимал сто семнадцатое место в списке богатейших людей России. Недавно Бородин приобрел в Лондоне особняк за сто сорок миллионов фунтов стерлингов — самый дорогой в столице Великобритании. Бородин почти шестнадцать лет руководил пятым по величине банком в России».

Сергей Георгиевич сделал звук громче, было очевидно, что информация его заинтересовала.

— Вы знаете Бородина? — неожиданно спросила Маша.

Сергей Георгиевич задумался, потом, словно вытаскивал из глубин памяти какую-то информацию, медленно сказал:

— Встречался один раз, лет пятнадцать назад.

— Сергей Георгиевич! Вас Вячеслав Иванович вызывает к себе, — сообщила запыхавшаяся Наташа, секретарь Сергея Георгиевича.

Наташа догнала его в коридоре, что вызвало неудовольствие.

— Наташа, не могла меня не найти, — проворчал Сергей Георгиевич. — Так хорошо день заканчивался, а теперь какую-нибудь бяку подсунет.

— Татьяна Ивановна несколько раз звонила.

— Представляю, каким тоном она тебе выговаривала, что не можешь меня найти.

Наташа скорчила гримасу, но ничего не сказала о Татьяне Ивановне, секретаре ректора.

— Я тянула время, надеялась, что перенесется на завтра, но не получилось.

— Ладно, плохое узнаем сегодня и не надо будет узнавать завтра, — сделал житейский вывод Сергей Георгиевич и повернул в сторону кабинета ректора.

В коридоре Сергей Георгиевич встретил Светлану Игоревну, заместителя главного бухгалтера, которая только что вышла из приемной ректора.

— Света, в чем причина переполоха? — шутливо поинтересовался он.

— Вячеслав Иванович осознал, что наши деньги в Межкомбанке погорели. Требует их вернуть.

— Интересно, как их вернуть, если банк разорился и перестал быть платежеспособным?

— Это Вам ему объяснять, — с улыбкой сообщила Светлана Игоревна.

В кабинете находилась Светлана Андреевна, главный бухгалтер. Пунцово-красный цвет ее лица свидетельствовал о бурном разговоре. Ректор нервно ходил вдоль большого стола, за которым проходили заседания ректората, и периодически зло смотрел на Светлану Андреевну. При каждом таком взгляде она, женщина небольшого роста, уменьшалась в размере и вдавливалась в кресло.