Очень синий чулок (СИ) - Валерия Басманова

Даже спустя годы Ольга не сможет ответить, было ли шампанское вкусным — она попросту не чувствовала его вкус. Точно так же она не понимала, что именно лежит в ее тарелке. Вернее, она и не хотела понимать. Ее это не интересовало.

— Из самого главного — фотографии уничтожены. Всплыть им негде, их больше не существует. По счастью, в интернет они не уплыли. Остальное выскоблено, — уверенно произнес Крастов.

— Значит, все закончилось? — ахнула Ольга.

— Да. Эта неделя показала, кто чего стоит, — Вадим посмотрел Ольге в глаза. — И ты показала людям, кто настоящий работник, а кто так, кофеварка на тонких ножках.

— Так из-за чего все было? — Волкова подалась вперед.

— Ковров-старший отошел от дел, — Крастов сделал глоток и усмехнулся, — а младший возомнил себя акулой бизнеса. Ты помнишь, я тебе говорил про француженку русского происхождения? Ковров-младший действительно хотел вскружить голову светской львице, которая состоит… Да в чем она только не состоит. И, естественно, сопляк ее не заинтересовал. Тогда Ковров-младший решил хапнуть денег.

— У Ковровых нет денег?!

— Есть, но мало. Пацаном умело крутил мой зам, — Крастов отсалютовал бутылкой, — и моя бессменная секретарша, Арина Васильевна. Ковров-младший должен был остаться в долгах, я бы отправился на нары за финансовые махинации, а мои дорогие коллеги, чтоб им икалось, сняли бы сливки.

Зам? Волкова нахмурилась и спросила:

— Арсений или Виктор?

— Сенька, — с непередаваемым чувством произнес Вадим. — Сукин сын, а ведь мы дружили. Я так думал. Сенька и Ариша, хотя той-то чего не хватало? И ведь не ответили. «Все через адвоката».

— А теперь что? Они под следствием?

— Тип того, — усмехнулся Крастов. — Не забивай голову. Теперь ты свободна, Оля. И у меня есть вопрос.

— Да? — она замерла и до боли стиснула кулаки. — Слушаю.

— Что дальше? — Крастов мрачно посмотрел на Волкову. — Я нашел то, что не хочу терять. Тебя. Ты останешься со мной?

— Только если у нас будет двое детей, большой дом среди сосен и лохматая добрая собака. Беспородная и шумная, чтобы ты ругался, но любил ее не меньше чем мы, — едва дыша ответила Ольга.

— Идеально, — коротко выдохнул Крастов. — Иди ко мне.

— Здесь?! — обомлела Ольга.

Расхохотавшись, Крастов поднялся из-за стола и легко подхватил свою женщину на руки.

— Зачем же здесь? Я не готов тобой делиться, — хрипло произнес он и прихватил губами мочку ее уха. — Кстати, Ковровы разорены. Они еще бултыхаются, но это предсмертные судороги. А шлюшка Вика уже укатила в Эмираты, с до крайности смазливым мальчиком-моделькой. Она заработала себе состояние и теперь выбирает любовников по внешности, а не из-за толстого кошелька. Умная девочка.

— Бедный Ковров, — выдохнула Ольга, — хотя… Мне его не жаль.

— Он не должен был размахивать фотографиями моей женщины, — жестко ответил Крастов.

— А я твоя женщина? — игриво осведомилась Волкова.

— Моя. Моя женщина, моя жена, мать моих детей. Ты уже никуда не денешься. Я не отпущу.

Он усадил Ольгу на край стола, втиснулся между ее разведенных ног и принялся покрывать ее шею жгучими поцелуями.

Коротко и сладко выдыхая, Волкова забыла что они на крыше какого-то здания, что их могут увидеть. Она всем своим существом знала, что этот мужчина сейчас сделает ей хорошо. А все остальное… Все остальное было несущественно.

Но Крастов головы не потерял. С трудом оторвавшись от разомлевшей, покорной Ольги, он подхватил ее на руки и понес к двери на лестницу.

— Как умный мужчина, я снял нам номер в этой гостинице, — хрипло произнес он.

— Мой умный мужчина, — мурлыкнула Волкова. — Хочу тебя. Безумно.

Чтобы открыть дверь, Вадиму пришлось отпустить Ольгу. Чем та и воспользовалась. Встав у него за спиной, она скользнула руками под его рубашку, царапнула ногтями соски и спустила ладони ниже. Погладила кожу вдоль линии брюк и была вознаграждена коротким рычащим стоном:

— Что ж ты со мной делаешь?!

Каков из себя был гостиничный номер Ольга не заметила. В нем была кровать и это было главным.

Страсть кипела в крови, пузырилась и била в голову. Волкова не могла себе представить, что когда-нибудь будет срывать с мужчины одежду. И что он при этом будет только рад.

— Я твоя, — хрипло выдохнула обнаженная Ольга и шало улыбнулась, — абсолютно твоя.

— Навсегда, — низким голосом отозвался Крастов. — Навсегда.