Стихотворения и поэмы - Михаил Луконин

69. НОЧЬЮ

«Нежная овощь —сгнила б от непогоды.Приехали на помощьдевчата-рыбоводы…»Весел председатель,морщинки у глаз.«Сколько, угадайте…картошки у нас?..»

Ситцевая кофта,сатиновые брюки.Быстро,ловкоработают подруги.Ты вспомнишь общежитку,а тут канитель.Откусишь нитку —готова постель.

Матрас колюч от сена,вали его,смейся.Темнеет постепенно,не видно месяца.Булькает варево,у костра —всё в инее.Дружно ударилиложки алюминиевые.Зарозовели пальцыу дымного огня.Я к стволу прижался,не видно меня.

Лежишь, подмяв подушки,ладошка под щекой.Я стоял и слушалосенний покой.Дрожишь ты от сырости,холод от пруда.Не успела вырасти,вот уж беда!..

Спите,спите,спите,пусть шумит трава.Счастья хотите?Есть у вас права.Спи теперь, девчонка,завтра с зарейсклонится челканад родной землей.Спи, девчонка тоненькая,грейся, молчи.Одеяло комкая,спи себе в ночи.Встал над изголовьем,грозен и красив,танк, умытый кровью,на пути в залив.Спи, а счастье сбудется.Встал над тобойна Гвардейской улицеобелиск святой.

70. ВОЛЖСКОЕ

Ты всё кричишь:«Не приставать!                               Не чалиться!»Зачем так строго, милая баржа?От слов такихсовсем могу отчаяться,на ребра ляжет въедливая ржа.Ты угрожаешь мне:«Огнеопасно!»А я угрозы этой не пойму.Огнеопасно?                         Это же прекрасно!То, что и надосердцу моему.Хожу, дымлю,                         а ты стоишь на месте,—так можно оказаться на мели.Есть у меня в груди силенок двести.Давай буксир.Гужу я.Ну, пошли!Нам хорошо —                      весь горизонт качается.Кипит меж нами светлая вода.И окрик твой:«Не приставать!Не чалиться!» —мне нравится теперь,                                         как никогда.

71. ПЕРВЫЕ СЛОВА

Всё молодо,и всё — сначала,как трепет первого ростка.Ты вся как песня                               дозвучалаиз векового далека.Ты как оазис —жизни чаша.Идешь пескам наперерез.Как на краю Тахиаташашагающие стрелы ГРЭС.Как расцветающая ветка,как всходы хлопка,как весна,как творчество                         и как разведка.В тебе такая новизна!Каракалпакия,                         прости мневот эти первые слова.Ты учишь говорить простыми,как жизнь, делами,                               ты права.Меня просторы взволновали,пленил Нукус —                          цветок земли.Поэты в круг меня позвали,мы вместепесню завели.Народ застенчивый и добрыймне руку дружбы протянул.Предчувствие любви                                   сквозь ребрадоносится,как вешний гул.Я в ожиданье переправыходил по берегу Аму.Ее характер мне по нраву.Он близок сердцу моему.Я шел по улицам Чимбая,я вглядывался в чернотал,он, людям ветки отдавая,под небо новые метал.Ты научи меня, просил я,быть вечным,                           старость стороня.Хочу, чтобы земная силатак обновляла и меня.Хочу на травах отогретыхжить,             душу солнцем опаля.Хочу ходить в твоих поэтах,каракалпакская земля.Запомню,                 проходя над Волгой,твоих ладоней жар людской.Весны твоей                         разлив недолгий,ее рабочий непокой.И небо на краю пустыни,глубокое, как водоем,и чистую полоску синина красном знамени твоем.

72. БЕССМЕРТИЕ ХАМЗЫ

Постойте, товарищи,                                       сноваподумаем вместе о нем.Бессмертная слава готовасиять негасимым огнем.И песни,и сказки мы сложим,но наше, его торжествоне в том, что мы славу умножим,а делопродолжимего.Ведь было то сердце не камень,любилои билось в груди,и мерило жизнь не веками,а знало, что смерть впереди.Прострелено было, как знамя,кого-то просило — люби.И черная тень непризнанья,как рана,зияла в глуби.То сердце сжималось в тревоге,когда он,                готовый к борьбе,по шахимарданской дорогепоехал на валкой арбе.Был не великаньего ростаи жил-то не так уж давно,не песня,не музыка просто,не просто герой для кино.Тем славен он будет и вечендля жизни,а не для красы,понятен нам,                        прост, человечени близокхарактер Хамзы.Отдача в труде и сраженье,отчетливость в каждом шагу,народу любовь и служеньеинепримиримость к врагу.Готовность                     по первому знакупожертвовать жизнью,                                        собойи, как над землею,                               в атаку —подняться над личной судьбой.Всё то, что в отцах трепетало,в расцвете сегодняшних днейсоветским характером сталои славой советских людей.То было такое начало,которому нету конца.Оно в Маяковском звучалои нам закаляло сердца.Роднит нас великая сила —и смерть комиссаров Баку,и жизни Хамзы и Джалиляв единую слиты строку.

73. ХЛОПОК

Да, солнце, это верно,                                         рядом просто.Есть трудная арычная вода.Для роста солнце,и вода для роста,и вся земля родная —                                             для труда.И вотземля в моторном перегуде,канал журчит на каждом рубеже.Так сотворенье мира                                      ладят люди,не боги —те на пенсии уже.А хлопок хлопотлив и непокорен,потом он легок,а сначала крут.Пока к цветам                        дотянется из зерени будет бел,ты станешь вовсе черен.А просто так                       и палки не растут.Ты посмотри на женскую походку.А руки так летучи и нежны,расцветшему,разбуженному хлопкуособенные нежности нужны!Нет, хлопок — это,                                 нет,                                        не просто солнце,нет,не цветок на праздничном столе.И хлеби хлопок                даром не дается,а нужнонизко               кланяться земле.Над всесоюзным урожаем вескиммы кланяемся землям дорогим,чтоб счастливо                            нам жить                                                в стране Советскойиникогдане кланяться другим.

74. ЛЕТО

Пришла, как лето,—                                  дочь, Анастасия,вся в мать — солнцеволоса и добра.Оповестила всех,оголосила,что ей в дорогу дальнюю пора.Всё что-то шепчут трепетные губы,сердце жжет тепло ее руки.И глаза загадочны,                                   как глубина переплеске Волги и Оки.Да,         сколько тебе стукнуло?                                                   Семнадцать!Я вглядываюсь пристально в часы.А годы будут множиться,сменяться,как волны у прибрежной полосы.И будет так же буйно                                    в том июле,потяжелеют ветки от плодов,и отзовется всё в сердечном гулеу Настиных семнадцати годов.В июле кружат голову предгрозья,и поле дышит зреющей травой,и по ночам созвездия,                                         как гроздья,свисают над туманной головой.Ты запрокинешь медленные руки,глазами встретишь близкую звезду,все мировые радости и мукипридут к тебев далеком том году.

Я говорю тебе: не бойся, Настя,не бойся жить                       открытей и смелей.Жить на земле!                           Да, выше нету счастья,ты расспроси у матери своей.Бушует переполненное лето,мы будем вспоминать еще о нем.Идем,           благодарю тебя за это.Тебе семнадцать грянуло —идем!Да, по часам семнадцать отстучало,нет у тебя ни лет еще,                                       ни дней.

Еще рассвет,ты — самое начало.Ты с каждою минутой — всё родней.Засмейся лету, дочь Анастасия,как счастливы единою судьбойдве матери —                          и Волга, и Россия,склонившиеся тихо над тобой.

75. «Да, отступают признаки ненастья…»