Со мной так нельзя!: каким бывает насилие и как его распознать - Светлана Андреевна Морозова

Изменения, делающие закон беззубым, коснулись и вопроса нарушения защитных предписаний. Во-первых, в новой редакции их можно выносить только с согласия жертвы или её представителя. Почему это неприемлемо, говорится выше. Кроме того, в законопроекте за нарушение предписаний предусмотрен только штраф или арест, что вряд ли испугает абьюзера. В противовес этому за повторное нарушение предписаний Попова предлагает ввести уголовную ответственность.

Но даже в таком урезанном виде закон не был принят, несмотря на разнообразные акции женщин, рассказывающие о масштабах домашнего насилия. По-видимому, Россия – единственная на всём постсоветском пространстве страна, входящая в Совет Европы, которая не признаёт, что домашнее насилие существует: в ней достаточно большое количество людей, считающих, что никаких законов принимать по этому поводу не нужно.

Дети – заложники семейной системы

Ева росла умненькой, но не слишком здоровой: мучили боли в животе, причины которых не мог понять ни один педиатр. Долго не могла приучиться к горшку, никак не отвыкала сосать, грызть пальцы. Когда отец ругал мать, девочка наловчилась прятаться или притворяться спящей… Правда, последнее не гарантировало того, что «добрый папочка» не растолкает её, не вытащит из постели, не будет кричать: «А ну смотри на ребёнка! Ты что, не видишь, что портишь её своим воспитанием? Вот вырастет такая, как её бабушка или как ты!»

Юля утешала себя тем, что отец, каков бы он ни был, нужен для роста и развития ребёнка. Она читала в Интернете много статей о том, что без отца ребёнок никогда не вырастет социализированным, не сможет построить личную жизнь, так как попросту не будет знать, как общаться с противоположным полом… Такие материалы ей нравились: они внушали ей уверенность, что, сохраняя семью, она делает для ребёнка важное и полезное дело. Это помогало ей снижать беспокойство при виде того, как Ева кусает пальцы и выдёргивает себе волосы, как напрягается, когда к ней обращается отец… Артём был для неё грозным божеством, которое то разразится громом и молниями, то осыплет щедрыми дарами. Дары в самом деле были щедрыми: девочка ни в чём не нуждалась… Ни в чём, кроме мира и гармонии в доме, где ей приходилось расти.

Однажды Ева перед сном стала особенно сильно капризничать, разбрасывать игрушки: у неё были проблемы с засыпанием, она боялась темноты и страшных снов. Юля потеряла терпение и повысила на неё голос. В ответ Ева, сдвинув брови, как Артём, выкрикнула ругательство, услышанное во время семейных скандалов. Юля на миг словно ослепла и оглохла, а потом схватила ребёнка и принялась трясти:

– Не смей так говорить! Это плохо! Не смей! Я тебе!..

Опомнилась, только когда девочка начала задыхаться от рыданий.

Потом Юля плакала и просила прощения. «До чего же отвратительно, – думала она. – Я не могу дать отпор взрослому мужчине, а срываю зло на такой малышке».

«С мужем нелады? А что, детей у вас до сих пор нет? Так ты роди ему ребёнка, всё образуется!» – такой совет часто дают люди старшего поколения женщинам, которые решили пожаловаться на своего домашнего тирана. Конечно, стоит только последовать этому совету – и всё наладится… где-то в другом мире, где беременность и роды лечат от всех болезней, а младенцы – это ангелы, прекрасные и мудрые, сходящие на землю для того, чтобы одним своим присутствием исправлять к лучшему людей, которым посчастливилось стать их родителями. Вышеописанный мир, безусловно, прекрасен, но не слишком похож на наш, где беременность и роды представляют собой серьёзное испытание для организма, и лучше подходить к ним, как следует обследовавшись и пролечив все хронические болезни, чтобы мама и ребёнок действительно были здоровы. После рождения ребёнка семейная система не исправляется автоматически к лучшему, наоборот, маленький человек служит для неё новым испытанием: людям требуются время и силы, чтобы приспособиться к родительской роли, и даже очень дружным супругам сначала будет непривычно в этих ролях… Не инфантильно ли возлагать на свежепоявившееся существо такие ожидания, как если бы оно был суперменом, способным исправить всё, что до его рождения было неправильным и кривым? Скорее оно вправе ожидать от мамы с папой, что они о нём позаботятся, позволят расти в обстановке любви и уважения, покажут пример хороших, гармоничных отношений… Но если в семье до рождения ребёнка существовало насилие, всё это становится весьма и весьма проблематичным.

Нередко манифестация домашнего тиранства происходит во время беременности. Абьюзер считает, что женщина в положении уже точно никуда от него не денется, постепенно начинает сужать её личные границы: запрещает ходить на работу, видеться с подругами и родственниками под предлогом угрозы будущему ребёнку, регламентирует и другие стороны жизни, но жертва часто не придаёт этому значения, видя в том заботу о себе. «Любимый» тиран может язвить по поводу её изменившейся внешности, выражать недовольство ограничениями в сексе, упрекать за какие-то черты характера и поведения, реальные или вымышленные: «Ты, оказывается, такая плаксивая, истеричная, какая же из тебя будет мать?» Если ранее он воздерживался от алкоголя, может начать напиваться и скандалить. Возникают первые инциденты насилия с классической цикличностью. Всё это задевает и пугает женщину, но она может думать, что сама виновата, что это она стала слишком вспыльчивой и чувствительной («гормоны шалят»), а после родов всё наладится, всё будет как прежде.

Не наладится! Женщина в союзе с абьюзером уязвима, и долгожданный ребёнок не снизит, а повысит её уязвимость, да и сам будет страдать в нездоровой семейной системе. Даже если она считает, что оберегает малыша от зрелища насилия над собой, он очень хорошо считывает то, что происходит между родителями. Может ли дитя оставаться незатронутым, когда оно всё время находится с мамой, которую ежесекундно унижают и оскорбляют? «Травма свидетеля» не пустые слова.

Исследование, проведённое в Леоне (Никарагуа), показало, что дети, которые регулярно были свидетелями избиения или унижения их матерей, в сравнении с другими детьми в пять раз чаще испытывали серьёзные эмоциональные и поведенческие трудности.24

Здесь возможны варианты:

ПЕРВЫЙ – абьюзер находит в ребёнке новую мишень для насилия, как физического, так и психологического.

ВТОРОЙ – «мой принц», «моя принцесса»: абьюзер показывает ребёнку, что в семье они вдвоём, на одной стороне, а на другой – мать, особа недостойная, глупая, некрасивая и т. п.; домашний тиран может баловать сына или дочь время от времени, но повседневно о ребёнке заботится именно женщина.

Иногда встречается сочетание первого и второго: обычно отец выступает в качестве тирана, но иногда может