Опалённые крылья мечты - Василий Блюм

— Ладно, пока ты думаешь, что бы на мне еще поправить, расскажу сама. Костика я бросила, причем давно, надоел… и Петр тоже надоел. — Заметив возникшее на лице Ольги недоумение, Виктория протянула: — Так я не рассказывала? Ну и незачем. А из интересного… — Она наклонилась ближе, понизив голос, прошептала: — устроилась в фирму. Работа не сложная и, местами, даже интересная, хотя, не без недостатков.

Подошел официант, сгибаясь под тяжестью уставленного блюдами разноса. Вика замолчала, глядя, как юноша в фирменной одежде быстро расставляет блюда. Официант действовал проворно, и вскоре отошел от стола.

— Вот и отлично, — Виктория с удовлетворением кивнула. — Ешь, не стесняйся. Я тут была пару раз. Эти блюда самые вкусные.

Ольга с опаской смотрела на принесенную роскошь, не решаясь притронуться. Наконец, набравшись храбрости, зачерпнула ложечкой из парующей тарелки, где, среди маслянисто поблескивающих янтарных кружочков, плавали аппетитные кусочки мяса с мелкими крошками какой-то пряной зелени. Будоражащий запах пищи проник внутрь. Ольга сглотнула, только сейчас осознав, насколько голодна, опрокинула ложку в рот. Жидкость горячей пленкой растеклась по языку, воспламеняя рецепторы и вызывая непреодолимое желание взять еще.

Несколько минут слышался лишь тихий стук ложек, да причмокивания. Глубокие суповые тарелки опустели, уступив место плоским блюдам с горками обжаренного до коричневой корочки мяса, приправленного розоватыми листьями. Сменив ложки на более удобные вилки, девушки с новыми силами приступили к трапезе. Ольга сдалась первая, отложив вилку и отодвинув недоеденное блюдо, она произнесла, отдуваясь:

— Ух, не могу больше. Виктория, столько есть вредно. От этого жир образуется.

Подруга, подмигнула, сказала с усмешкой:

— А это, смотря где: на боках — да, не эстетично, а вот на попе очень даже ничего. Ну а если… — она многозначительно опустила взгляд себе в вырез платья, — отложится здесь, это будет о-очень кстати.

Ольга схватилась за живот, сказала со стоном:

— Ой, не смеши, я после такой обильной трапезы дышу-то с трудом. Куда тебе еще грудь, в спине не переломишься?

— Груди много не бывает, — рассудительно отозвалась Виктория, — а учитывая специфику некоторых видов деятельности, тем более.

Ольга с любопытством посмотрела на подругу, поинтересовалась:

— И что это за такие виды деятельности? Кормление грудных детей?

Вика ответила устало:

— Почти, но не детей, и не кормление. — Заметив, что до Ольги по-прежнему не доходит, добавила с легким раздражением: — Да в «девочках» я работаю, что ты как маленькая.

Оля несколько мгновений смотрела недоумевающе, прошептала потрясенно:

— Ты… серьезно?

— А таким шутят?

— Нет, конечно, но я думала… — Ольга взглянула сперва с недоверием, а потом с откровенным ужасом. — Но почему, зачем!?

— Спокойно! — Вика выставила перед собой ладони. — Давай поговорим, как взрослые женщины, без детских испугов и родительских назиданий. Я, когда с Костиком поругалась, злая была, как собака. А тут еще родители на мозги капают, экономией задрали, дескать, мы каждую копейку считаем, а тебе все тряпки подавай.

— И ты…

— Ну да. Я давно над этим думала, но не решалась.

— И сколько ты уже… — Ольга запнулась, подбирая слово, — работаешь?

— Третий месяц. — Виктория одним движением вытащила из сумочки пачку сигарет, распечатала, щелкнув зажигалкой, глубоко затянулась. Выпустив голубоватое кольцо дыма, взглянула остро: — Осуждаешь?

Ольга ответила честно:

— Вик, я даже не знаю. С одной стороны, все вокруг твердят — проституция зло, но с другой… — она замолчала, подыскивая слова. — Наверное, что-то есть, что толкает женщин на этот путь: разрыв с любимым, нехватка денег, любопытство. Но как, наверное, должно быть тяжело, чтобы пойти на контакт с… чужим? — она поправилась, — с чужими. Когда я занимаюсь сексом с Олегом, это рай. Меня уносит в небеса, в другие миры, в… Да я слов не подберу, как мне с ним хорошо! А чтобы с кем-то незнакомым, за деньги… — Запнувшись, она сказала просительно: — Викуля, расскажи, как это? Я понимаю, что, наверное, это отвратительно, но все же… расскажи.

Виктория молча курила, испытывающе поглядывая на подругу. Стряхнув столбик наросшего пепла в изящную фарфоровую пепельницу, она нахмурилась, отчего сразу стала старше и серьезнее, сказала сухо:

— Знаешь, не буду я ничего говорить. Сейчас у тебя есть принц, бесплатное место на очном отделении психфака, любовь и помощь родителей. Когда исчезнет что-то одно, ты вспомнишь этот разговор, когда лишишься всего — придешь к нам. — Виктория подняла руку, сказала в голос: — Счет!

Появился официант, протянул листок расчета. Пробежав чек глазами, она кивнула, бросила на стол несколько крупных купюр. Кланяясь и приторно улыбаясь, официант удалился.

— Я тебя обидела? — Ольга вскочила, схватив подругу за плечи, развернула к себе, и ужаснулась. Перед ней предстало лицо смертельно уставшего от жизни человека. Мгновение ужаса, и Виктория преобразилось, вновь став прежней: улыбающейся и немного высокомерной.

— Нет, Олюшек, конечно не обидела. Но мне действительно надо идти. Работа ждет.

Вика достала помаду, глядя в зеркальце, быстрыми мазками накрасила губы, закинув сумочку на плечо, послала воздушный поцелуй, и пошла к двери. На полпути спохватилась, быстрым шагом вернулась, произнесла скороговоркой:

— Совсем забыла, если вдруг надумаешь… если захочешь поговорить, вот мой телефон. — Она протянула огрызок бумаги с нацарапанным номером. — Это мобильный. Сейчас такие появились, беспроводные, слыхала?

Оля кивнула.

— Слышала конечно, и даже видела, но у меня нет, обычного хватает, да и дорого.

— Ну да, ну да, дорого… — Вика насмешливо улыбнулась. — В общем, звони. Если не возьму, значит занята, перезвони позже.

ГЛАВА 14

Ближе к вечеру Ольга зашла к родителям. Оказалось, что за полчаса до ее прихода, к матери заехали двоюродная сестра с мужем и дочерьми. Гости уже расположились за столом, уставленным всевозможными блюдами, и оживленно обсуждали последние новости: будет ли холодной осень, пойдет или нет президент на второй срок, и насколько подорожают продукты с началом учебного года.

На удивление, телевизор не работал, но младшая из дочерей гостьи уже шарила глазами по полкам, с явным желанием исправить досадное упущение. Стол перегородил большую часть комнаты, а визитеры, не ограничивая себя пространством, заняли все оставшееся место, и Ольге пришлось протискиваться боком, чтобы ненароком кого не зацепить. Пришедший чуть позже, Павел, не церемонясь, встал на четвереньки и прошел под столом, отчего опешившее семейство живо поджало ноги, тем самым упростив ему задачу.