Опалённые крылья мечты - Василий Блюм

Видите ли, я всей душой болею за студентов, и в каждом случае стараюсь разобраться сам, но… бывают случаи, когда ничего нельзя сделать. И ваш случай, — он развел руками, — именно такой. Вы бросили учебу, никто ничего не знал, все мыслимые сроки прошли… Мы были вынуждены написать приказ об отчислении. Два дня назад приказ ушел наверх и был подписан ректором института.

Ольга изменилась в лице, но твердо отчеканила:

— Этого не может быть: родители звонили в институт, ко мне приходили однокурсницы, все кто нужно были поставлены в известность…

— Кто это все? — Мужчина мягко улыбнулся.

— Декан — Алексей Николаевич, завуч — Тамара Радионовна.

— И где же они, эти все? — Он улыбнулся еще мягче.

— Я не знаю где они, — сказала Ольга с достоинством, — но они такого бы не допустили.

— Пролежав все лето в больнице, вы упустили много интересного. Не буду углубляться в детали, сути это не изменит, но, дело в том, что Алексея Николаевича теперь нет, как, впрочем, и Тамары Радионовны, и правила устанавливаю я. — Мужчина больше не улыбался, серые водянистые глаза смотрели холодно. — Коммунизм, светлое будущее, образование в массы… ничего подобного здесь больше не будет. Финансирование институту урезано, и балласт будет сброшен.

— Люди балласт? — Оля раскрыла глаза, не веря услышанному.

— Учитывая нынешние реалии — да. Вы можете думать что угодно на этот счет, но ситуация следующая: сессию вы не сдали, деканат не предупредили. В принципе, ничего страшного не произошло: сломали ногу, пролежали в больнице, попали под отчисление. С кем не бывает? Можете попробовать поступить еще раз, в следующем году на общих основаниях.

Медленно, с трудом подыскивая слова от захлестнувшей обиды, Ольга произнесла:

— А вы не боитесь, что я обращусь на вас с жалобой?

Мужчина покровительственно улыбнулся, подавшись вперед так, что стали видны мельчайшие розовые прожилки в зрачках, вкрадчиво произнес:

— Вам времени и нервов не жалко? Поверьте на слово, в среде высшего образования крутится достаточно денег, чтобы не только спустить на тормозах претензию любого студента, но и навсегда отбить желание дальнейших поползновений.

Чувствуя полную беспомощность, Ольга тихо спросила:

— Какие у меня варианты?

— Один я уже озвучил, но есть и другой. — Собеседник улыбнулся краешками губ. — Чтобы не терять год, можете перейти на платную основу. Для начала. А потом, спустя семестр — другой, обратно на бюджет.

— Учеба начинается на следующей неделе. Я не успею собрать деньги.

Он пожал плечами.

— Выход есть всегда: не успеваете на очное — успеете на заочное. Сессия у заочников через полтора месяца, так что все в ваших руках. Если согласны — пишите заявление, если нет — можете поискать правды.

Ольга задала вопрос, что уже несколько минут вертелся на языке.

— Прошу прощения, а с кем я все это время говорю?

Мужчина смерил ее взглядом, ответил холодно:

— Вы до сих пор не догадались? Тимофеев Геннадий Викторович — новый декан и отец факультета. Будете выходить, гляньте на табличку.

Дав выход эмоциям, Оля дерзко уточнила:

— А разве пора?

В глазах декана мелькнула усмешка, но он лишь коротко кивнул на дверь и склонился над бумагами, давая понять, что встреча окончена.

Ольга встала, с достоинством вышла из кабинета, хотя ноги подкашивались, а сердце стучало все сильнее. Уже затворяя дверь она услышала приглушенное:

— Насчет заявления спросите Анну, она объяснит.

Оторвавшись от бумаг, секретарша молча подвинула чистый лист, рядом положила образец заявления, и вновь углубилась в работу. Чувствуя, что совершает непоправимую ошибку, Ольга неверной рукой написала заявление, поставила подпись. В глазах расплывалось, а в мыслях лавиной нарастал вопрос — что сказать родителям?

Секретарша что-то говорила, беззвучно открывая рот, заметив отсутствующий взгляд собеседницы, замолчала, с раздражением дернула головой. Ольга попыталась сосредоточиться, словно через толстую стену до слуха донеслось:

— Повторяю еще раз. Сессия начинается пятнадцатого октября, оплачивать будете в бухгалтерии первого корпуса, не позднее трех дней до начала.

Оля вышла из здания института с тяжелым сердцем. Всего два часа назад жизнь была безоблачна, а сейчас… Она на автомате прошла до остановки и села в автобус, а опомнилась, лишь обнаружив, что стоит у родительской квартиры, безуспешно пытаясь отпереть замок ключами Олега.

Из-за двери раздался знакомый голос:

— Кто ломится? Сейчас милицию вызову, уши-то шутникам поотрывают.

Ольга ответила с раскаянием:

— Мама, это я. Задумалась, вот и тычу чужими ключами.

Дверь отворилась. На пороге возникла мать, спросила с подозрением:

— Случилось что? — не дожидаясь ответа, ушла на кухню.

Осторожно ступая по забрызганному водой полу, Оля прошла следом, остановившись в дверном проеме, окинула взглядом помещение. В кухне царит разгром: распахнутые шкафы зияют пустыми полками, в раковине сгрудилась огромная куча посуды, а посреди помещения, сверкая белоснежными потеками пены, высится холодильник. Вынутые из холодильника продукты расположились на подоконнике.

— Есть хочешь? — перекрикивая шум бьющей из-под крана струи, поинтересовалась мать. — Кастрюля с супом на плите. Возьми тарелку, налей. — Заметив, как опасливо дочь косится на мыльные лужицы на полу, она поморщилась, бросила: — Ладно, садись, больше натопчешь. Сама налью.

Когда на столе возникла тарелка наполненная горячим борщом, Ольга сглотнула. Рука непроизвольно потянулась за ложкой, а рот наполнился слюной. Ольга помешала ложкой, разминая белый комок сметаны, пока суп не приобрел равномерный золотисто-розовый цвет, зачерпнула, попробовала.

— М-ммм… вкусно! Мамочка, ты готовишь лучше всех!

Мать снисходительно усмехнулась, но было заметно, что похвала пришлась ей по душе, сказала с озабоченностью:

— Пашка из школы вернется, надо накормить. Представляешь, повадился уличные бутерброды жрать! «Подорожники», или, как их там… а домашнее не ест. Я ему — да ты знаешь, из чего их делают?! А он только ржет в ответ, оболтус неблагодарный.

Дождавшись паузы, Оля осторожно уточнила:

— А папа сегодня вовремя придет? Я хотела с вами поговорить.

Мать отмахнулась:

— Да куда там. Последние дни сидит на работе допоздна. У них план горит, не успевают. Скоро там ночевать будут. Еще бы платили за эти переработки, а то название одно. — Добавила со злостью: — Уже сил нет. Платят копейки, а ведь скоро ремонт делать. Да и осень на носу, а мне ходить не в чем!