Санки - Анна Кудинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впереди сидели две болтушки, они весь урок обсуждали своих подруг из параллельного класса, какие-то браслеты и прочую ерунду, от которой устали мои черные уши. Я закрыл их руками, чтобы не слышать, но девчачьи раздражительные голоса продолжали проникать в мою голову.
– Что это? – спросила та, что слева.
– Это заколка из янтаря. Представляешь, я взяла ее без спроса из маминой шкатулки, чтобы надеть на Ленкин день рождения, но оставила в кармане и потеряла, это было еще в прошлом году, а сегодня я пришла и увидела ее на подоконнике в раздевалке, она лежала там вместе с другими вещами, вот мама обрадуется!
Я сразу понял, откуда на подоконнике взялись пропавшие вещи, и впервые за долгое время искренне улыбнулся.
9:15. Звонок.
Скорость звука 343 метра в секунду, в то время, как он пересек деревянное перекрытие между первым и вторым этажом, я уже вскочил с места и бросился к дверям, пытаясь обогнать самых быстрых и голодных соперников.
– Васин, тебя дома, что ли, не кормят? Запиши домашнее задание! – остановила меня учительница истории и вернула на место, строго ткнув в мою парту кривым указательным пальцем.
Я все записал и опять вскочил.
– Сядь, подожди, пока я закончу урок.
Она второй раз отсекла мою попытку сбежать, терзая еще минут семь или восемь, а потом все же отпустила, но не первым, а в хвосте класса, что указывало на пренебрежительное отношение ко мне. Я ничуть не расстроился из-за этого, а просто не обратил внимания, что разозлило учительницу еще больше.
Очередь, как весенний ручей, струилась от кухаркиного окна к дверям в актовый зал, я стоял и терпеливо ждал, время от времени выпрыгивая вверх посмотреть, что происходит у истока. Наконец-то я предстал перед окном, сунул голову, но сначала не распознал, кто это, и испугался, что произошла смена кадров, но, приглядевшись, понял, что это она – кухарка, вполовину уменьшившаяся в размерах, похорошевшая трижды и помолодевшая на треть своих лет, порхала по кухне словно бабочка. Я застыл в изумлении и не шевелился до тех пор, пока сзади меня не пнули со словами: «Быстрее давай, не один тут! Потом поглазеешь, видишь, какая очередь из-за вас, любопытных».
Я протянул монетки и получил взамен пирожок с капустой и яйцом. Внешний вид нашей злобной матрешки потряс школу настолько, что все забыли про скорбь по Петровичу, а рьяно обсуждали внезапное омоложение.
– Я знаю, что произошло! – заявила самая длинноволосая отличница, слизывая повидло с края пирога. – Это американские таблетки, про них по телевизору показывали, скоро все будут выглядеть так же.
– Я не хочу выглядеть так же, – тут же перебила ее подруга, сморщив лицо.
– Я говорю про то, что уже изобрели таблетки, которые не только замедляют процесс старения, но и поворачивают его вспять.
– Хочешь сказать, что она скоро станет молодой и красивой? – засмеялась подруга.
– Откуда у нашей Марии такие таблетки? Она с кухни не вылезает! Уж тем более американские, – гримасничая, подключился жирдяй, подчищая пустую, уже четвертую тарелку с обедом, отобранную у младших.
В моей голове все перемешалось, каждый новый день отдалял меня от разгадки, а не приближал, как казалось мне до этого.
– На, это тебе, ты заслуживаешь добавки, – лестно издеваясь, я сунул пирог в открытый рот жирдяя и побежал в кухню.
Справа, от окна находилась техническая дверь, я дернул ручку и оказался внутри, по ту сторону нашей школьной жизни. От сильной концентрированной вони щами и тушеным мясом меня затошнило, я обернулся и, убедившись, что моего маневра никто не заметил, крикнул ей в спину:
– Мария!
Она обернулась:
– Ждать еду нужно около окна, сюда тебе нельзя.
– Мне нужно знать правду, – полушепотом сказал я и, жестикулируя, подозвал ее к себе. Она сделала шаг навстречу.
– Санки! Чьи они? Кому нужно их вернуть и как? Я пытался…
Ее глаза покраснели больше обычного, по лицу и шее побежали вздутые синие вены, будто внезапно разбуженные черви, выныривающие изнутри в поисках пищи. Она издавала негромкое шипение: «Уходи! Уходи!..»
Я испугался и шагнул назад, споткнувшись о порог, вдруг почувствовал, как синхронно с ее, потяжелели мои веки, налитые кровью, как по всему телу, с ног до головы извиваются налитые вены, а запястье на правой руке горело, будто его окунули в кислоту.
– Мы одинаковые, – сказал я вслух и бросился к раковине, над которой висело маленькое заляпанное зеркало. Я заглянул в него и увидел непроглядную, всемогущую, поглощающую меня тьму, которой мы оба всецело и безвозвратно принадлежали.
Через некоторое время.
Очнулся. Потолок. Лампы дневного освещения в ряд по две штуки висели длинной цепочкой. Горели выборочно – две первые, одна из среднего ряда и по одной в последнем и предпоследнем ряду. «Надо заменить», – почему-то подумал я и попытался приподняться.
– Лежи-лежи! – сказала школьная медсестра и положила мне на лоб холодную грелку. Я брякнулся на подушку.
– Что произошло? – с ужасом в голосе спросил я.
– Ты упал в кухне нашей столовой и ударился о кран, – пояснила она, – а еще, судя по всему, у тебя обезвоживание, как часто ты пьешь воду?
Я задумался и вспомнил, что последнее время стараюсь не пить, чтобы избежать лишних проблем с мокрыми брюками.
– Пью обычно стакан или два в день, – соврал я.
– Это очень мало! Нужно пить два литра, а с твоей потливостью можно и три! – заявила медсестра, искренне обеспокоенная моей проблемой. – Давно ты был у врача?
– Я от него не вылезаю, поверьте.
– Сегодня сообщу твоим родителям, что нужно немедленно…
– Нет! Пожалуйста, только не звоните им! Я сам все улажу, прошу вас! – я вскочил, бросился к раковине, налил полный стакан воды и демонстративно выпил залпом. – Буду пить много, очень много!
Я занервничал и почувствовал новый прилив, последнее слово издав почти шипением. Закрыл лицо рукой и выдохнул полной грудью, попытавшись максимально расслабиться. Лучше бы обмочился, честное слово. Напряжение не сходило, я сжал кулак и хотел было ударить в стену, как тут дверь отворилась и медсестру вызвали в учительскую.
– Посиди тут, – сказала она и вышла.
Я лег и снова пересчитал перегоревшие лампы, их было на одну больше, чем работающих,
