Бросок за мечтой (СИ) - Андрей Балабаев

   - Значит, я не знаю ещё один.

   - И не узнаешь, надеюсь я. Два парка скрыты тенью от посторонних глаз не зря - они нужны нечасто. Ведь на примере Тайны ты, возможно, понимаешь, что всем без исключенья невозможно открыть её.

   - Тогда зачем здесь я?

   - А разве я не сообщила, юный Римм? Всего лишь для прогулки, ночной прогулки по загадочным дорожкам, ведущим от заката до восхода.

   - Простите, но я вас не понимаю.

   - Совсем иначе обращался ты ко мне и взгляд иной имел недавно. Теперь же, зная, что я есть и силам каким служу, ты больше человека, равного себе, во мне не видишь?

   - Я не знаю, как обращаться к командованию ЭПГ. Нас этому не учили. И если хотите откровенности - мне в самом деле трудно видеть в вас обычных людей. Хотя бы наша встреча - она напоминает... То есть похожа на то, словно некий бог решил с какими-то своими непостижимыми целями явиться человеку. Зачем, почему? Неизвестно.

   - Так значит, ты обижен? Совсем напрасно. Не бог я, но слуга, и в том числе твоя, мой юный Римм. И если так причину хочешь знать... Что скажешь ты, коль сообщу я о том, что необычен ты и потому вниманье наше привлекаешь? О нет, ты не явленье уникальное, но безусловно - редкое. Цветок, который распускается в десяток лет, быть может, только раз - такой ответ теперь тебя устроит?

   - И чем же я необычен? И, кстати, можно не очень вежливый вопрос, раз уж мы всё равно беседуем вне командной иерархии?

   - Твоё сознание твердо, отвечу прямо. Твердо и более здорово, чем очень многие. Вопрос же - задавай.

   Услышав в её голосе внезапную резкость, Римм усомнился в разумности своего любопытства, но отступать было поздно.

   - Почему вы так странно разговариваете? Я пытался понять, но так и не смог.

   - Отвечу, но с условием одним.

   - Каким же?

   - Будешь звать меня по имени отныне. Сумеешь?

   - Попытаюсь... Гвин.

   - Отлично! - она развеселилась, и Римм испытал облегчение: богиня не гневалась. - Теперь ответ обещанный. Он прост: сие - расплата. Как думаешь, что с речью твоей станет, когда пребудешь ты столетья в одиночестве, наедине лишь с мыслями своими? Меня лишь жизни свет и свет светил далёких среди веков ласкал - и изменил. Считай, что это способ ухода от себя, и хоть могу я изъясняться прямо, сие неинтересно мне и грубым кажется. Доволен ли?

   - Да. Спасибо. А сотни лет...

   - Не преувеличенье, нет. Но далее - не уточняй.

   - Слушаюсь... Гвин.

   Они прошли ещё немного и набрели на звёздную гладь зеркала, раскинувшегося меж двух невысоких холмов. Озерцо оставалось идеально спокойным - ни волн, ни ряби, и казалось продолжением неба. Запахло свежестью.

   - И всё-таки - к чему эта прогулка?

   - Вопрос твой так печален.

   Из-под маски на Римма бросили укоризненный взгляд, и Гвин внезапно заговорила в совершенно необычной для себя манере - ритмично и быстро.

   - Я изучаю тебя, как объект, для внимания яркий, таинственный, важный, да - объект, хочешь ты или нет, и в признании этом и гордость моя и вина, ибо нет в нашем мире свободы, пока не закончен полёт и пока не свершится мечта. Но пойми, - уже спокойнее добавила она, - не имеет ничто в человеке однозначного определенья, и признание в целях банальных не лишает тебя и меня ни прохлады ночной, ни журчанья ручья и ни ветра. Может быть, из свидания этого что-то ты вынесешь сам.

   Римм вздохнул.

   - Видимо, я слишком глуп и банален.

   - Вот и нет. Ты цветок и ещё не раскрылся. Посмотри на мир сквозь пальцы - что увидишь ты? Нет мира без тебя и нет тебя без мира, и истина сия огранена веками. Пытаешься смотреть глазами широко открытыми - похвально; но себя при этом не потеряешь ли?

   Что-то произошло. Накрыло, подхватило и закружило. Ему казалось, что слова Гвин неожиданно подтолкнули к чему-то важному, но это важное всё ещё ускользало, не давалось - однако оно было и оно было реальным. Медленно, неторопливо наваждение спадало, снова звучали ночные звуки, снова утвердились купол небес и земная твердь. Пошатывало.

   Гвин Анима с улыбкой наблюдала за Риммом, и на лице её не было маски. У неё и в самом деле оказалось лицо феи - завораживающее, тонкое, прекрасное до той едва ощутимой грани, за которой красота превращается во что-то нечеловеческое. Гвин была очень близка к этой грани - но не переступала её.

   - Что со мной...

   - Ты закружился в хороводе фей.

   Он дрогнул. Навряд ли биокоммандер может читать мысли, но проницательность этой... этой женщины может быть поистине чудовищной, - промелькнула в мозгу тень страха. Гвин снова посмотрела на него - теперь с грустью - и добавила:

   - А вот и страх. Естественно до отвращенья.

   Он не отпустил её взгляда, и, подойдя ближе, спросил, не отрывая глаз от едва заметных бликов в двух тёмных озёрах:

   - Зачем?

   И фея уступила.

   - Заклятый день придёт однажды, и города в дыму, как встарь, свой голос, полный боли, к небесам поднимут, и чернота зальёт их стены, белые, как снег. Боишься ли?

   - Не очень.

   - И хорошо. Ты крепость, юный Римм. Один из тех, кто поведёт и даст надежду. Но не герой, не вдохновенный вождь - ты функция, и в нужный день и час ты не отступишь и исполнишь долг. Считай сие пророчеством и предсказаньем. В тебе живёт мечта и тьма живёт в тебе же - их сочетание опасно, но сильно. Теперь - прощай, мы встретимся, быть может, а может быть и нет - но ты в конец пути дойдёшь, я верю. Иди прямой тропой.

   Взметнулся белый плащ и биокоммандер исчезла - будто растворилась в ночном лесу. Римм оглянулся. Позади лежала прямая, как стрела, аллея.

   ***

   - Так что тебя интересует?

   Они наконец-то определились с местом рабочих совещаний - уютный кабинет на втором этаже пристроенной к замку актора башни пришёлся по душе всем. Астрокоммандер одобряла неформальную обстановку, биокоммандер - деревья за окнами, социокоммандеру нравились сочинения древних философов на полках, а технокоммандер был расположен к старинным вещам вроде глобусов и моделей броненосцев. Виндик же полагал, что приглашать собеседников к себе - куда менее утомительно, чем самому наносить визиты.

   Астрокоммандер присела на краешек стола, закинув ногу за ногу.

   - Один из экзекуторов, Римм Винтерблайт. Кинан, это ведь ты его нашла?

   - Я. Я даже заманила его!

   - У тебя хороший нюх. А у него что-то странное с адаптацией.

   - Очень странное?

   - Очень. То есть последний уровень адаптации в целом удовлетворителен, но дело не в нём. Во время сеансов наблюдаются эффекты... Даже не знаю, как их назвать. Последние три раза врачи регистрировали странные вещи.