Ложный Рюрик. О чем молчат историки - Наталья Павлищева

Одна беда — роды разрастались, а места в Порусье не так много, сама Русса стояла на пригорке, вокруг заболочено, соляные источники, с одной стороны, богатство, с другой — вокруг них хлебушек не посадишь, расти не будет.

Там наверняка стало тесно, и если поступило приглашение от соседей с северного берега перебраться к ним, то приняли его с благодарностью.

Обратите внимание, братья поспешили увести свои роды подальше — в Изборск и на Белое озеро, чтобы не мешать местным.

Может, и правы те, кто утверждает, что Рюрик свой, местный, хоть и «из заморья», потому не было проблем с языком, обычаями, хоть и наводили порядок жесткой рукой, но ни себя, ни тех, кто призвал, через колено не ломали. Конечно, недовольные нашлись, но ни одна власть без таковых не обходится.

И не нужны нам никакие ютландские бандиты или вендские флюгеры, не нужны выходцы со дна моря или сбежавшие из-под монастырского правления, у нас свои варяги есть, и Рюрик тоже нашелся.

Думаете, это все? Ничуть, хоть я уже ушла от спора норманистов и антинорманистов, они все эти варианты, выдвигаемые непрофессионалами, и во внимание не принимают, что им, профессионалам, наши «бредни»?

А мы знай свое: носы, куда не следует, суем, факты сопоставляем с неподходящим уклоном и вопросы неудобные задаем. А еще версии выдвигаем. Ох уж эти дилетанты! Ничем их не пристращаешь, диссертаций не защищают, научной терминологией не пользуются, авторитетов не признают! Признаю, ей-богу, признаю, но вопросы-то от этого никуда не деваются… И версии как-то складываются… И не только у меня…

Версия ВТОРАЯ, ИЛИ ВАРЯГИ ИЗ… а вот пока не скажу откуда!

Где жили вараки и зачем Рюрику каменный лабиринт?

Рюрику, может, и ни к чему, а вот его товарищам вполне пригодился бы…

Великая Варака… Средняя Варака… Варницкая Варака…

Что это?

Есть в Архангельской области, на самом берегу Онежской губы Белого моря, заброшенная деревенька Унежма. Покосившиеся от возраста дома, ни телефона, ни дорог, ни даже электричества… И жителей — по пальцам пересчитать… Есть еще одна Унежма — на железной дороге, связывающей Вытегру с Беломорском, но я о той, что на самом берегу.

А всякие Вараки — это небольшие горушки вокруг деревни: ближе к устью реки Унежмы Великая Варака, потом Средняя и так далее… До Джомолунгмы, конечно, далеко, и даже на Кавказские пики не тянет, но на той местности вполне заметно, а Великая Варака даже Унежму от холодного ветра с моря прикрывает.

Но какое отношение к Рюрику и его варягам может иметь заброшенная деревенька на берегу Белого моря?

Не спешите откладывать книгу в сторону, тут есть над чем поразмышлять. Еще раз попробуем по порядку, то есть с тех самых времен, когда последний по счету Валдайский ледник начал отступать, освобождая территорию ото льда. Давненько это было даже относительно призвания варягов, тысяч двенадцать лет назад.

Ледник — это не значит с севера, где льда побольше, на юг, где, как водится, море теплое и пляжи с ласковой волной и белым песочком (а еще красотками в купальниках или их имитации, в смысле, имитации купальников, а не красоток — ммм…). Ледники были разные и оледенения тоже, но именно этот, перекроивший в Европе все и изменивший ее до неузнаваемости, наползал с северо-запада, дотянувшись до самой Валдайской возвышенности, за что таковым и прозван, отступал соответственно в обратном направлении. На территории Скандинавии задержался дольше, чем, например, на побережье Белого моря.

Отступал ледник, за ним уходили и северные олени (чего им в теплых краях делать, там ягель не растет и к тому же жарко), за оленями уходили те, кто их добывал. Освобождающуюся территорию занимали леса, разная живность в них и охотники на живность. Открывалось ото льда и морское побережье, а море — это рыба и все, кто ею питается. Но морская рыба не речная, которую можно бить острогой или даже ловить на мормышку, стоя на берегу или по колено в воде, за северной морской надо выходить в море хотя бы на сотню метров от берега и желательно не на утлом плотике. То есть можно и на плотике, только риск получить воспаление легких из-за незапланированного купания в ледяной воде слишком велик. Это вам не южные лагуны, где одна опасность — акулы и всякая жгучая живность вроде медуз.

Идея ясна: строили лодки и всякие разные плавсредства, у кого на что руки и мозги годились, и гребли себе в разные стороны (или шли ко дну, это уж кто как).

У людей на побережье Белого моря руки и головы были на месте, причем каждое на своем, а потому суда получались устойчивые и без перекосов. Вообще, у людей везде так, просто на земле необходимость прикладывать эти самые руки и головы распределена не одинаково по регионам, результат очевиден, объяснять, думаю, не нужно. В доказательство «годности» жителей побережья в качестве мореходов и рыбаков можно привести только одно слово: «поморы», и россиянину все станет ясно. Люди суровых северных широт, кажется, рожденные в море, у которых даже пеленки в рыбьей чешуе, своих гениев в столицы отправляли с рыбным обозом (надеюсь, Михайло Васильевича Ломоносова не забыли?). Мореходы знатные, ни студеных ветров, ни волн, ни льдов не боялись, вернее, знали, как с непогодой справиться, или не лезли на рожон, если слишком опасно. Умение не совать голову туда, где ее обязательно потеряешь, — это тоже дар.

Но рыба — продукт исключительно скоропортящийся, ее надо как-то хранить. Можно, конечно, высушить, накоптить, навялить, закатать в консервные банки, смолоть на муку, наконец, но хотелось бы целиком… да и где их возьмешь, консервные банки, в деревне без телефона? Есть еще способ — засолить! Хороший, между прочим, действенный. А для засолки что требуется? Правильно, соль. Для засолки соль даже нужней телефона.

Только где ж ее в Унежме или окрестностях взять (между прочим, на тех же Соловецких островах)? Можно из дальних стран привезти, можно от Ильменя, там есть соленые источники и солеварни, но в таком случае рыба слишком дорогая получится. Соль вообще продукт исключительно дорогой и сейчас дешевый одновременно, просто мы имеем возможность грести ее, выпаренную солнышком на побережье Кара-Богаз-Гола или на Баскунчаке, грейдерами, черпать экскаваторами, грузить вагонами и сыпать без счета даже в гололед на асфальт, находясь за тридевять земель от этого самого побережья. А во времена оные такая роскошь не позволялась никому, соляные бунты не были редкостью, и за крупицы хлористого натрия с привычным нам вкусом, позволяющие продуктам какое-то время не портиться, а нам самим не морщиться от безвкусия, платили огромные деньги.

Чтобы не отправлять гостей «несолоно хлебавши» и не страдать самим, вопрос на Белом море решали просто. Море — это соль, правда, растворенная в воде. Оставалось придумать, как эту соль оттуда извлечь, либо пользоваться сразу раствором. Извлекают и по сей день выпариванием, другого не придумали. На Каспии выпаривает горячее солнце, там, где оно не так горячо, приходится подкладывать под котлы дровишки.

Это очень сложный и долгий процесс — сначала повышение концентрации солевого раствора, а потом рождение тех самых белых крупинок, без которых и застолье не застолье.

Понимаю, что сейчас напишу то, за что меня предадут анафеме не только историки, но и все, кто свято верит: каменные лабиринты Соловецких островов и иже с ними — это пока закрытые от нас входы в потусторонний мир, можно сказать, Врата перехода. Да, возможно, перехода в прошлое, но несколько иное, чем представляется любителям превращать в тайну все, что не получается объяснить с первой попытки.

Есть такое развлечение: иностранцам, никогда не бывавшим в Советском Союзе, но сейчас работающим в России, дают в руки что-то из предметов советского быта (не такой уж плохой быт был, если честно, не во всем плохой) и просят догадаться, для чего этот предмет нужен. Камера фиксирует рассуждения молодых, уверенных в себе людей, пытающихся осознать степень полезности незнакомого объекта и придумать ему применение. Забавно, хотя после трех-четырех эпизодов приедается. Никто не смог догадаться, зачем нужна мясорубка, как ни крутили, применение этому предмету домашнего обихода не нашли. А еще не поверили, что медицинское банки (все ли помнят, что это такое?) использовали не как орудие пыток КГБ, а психически нормальные граждане вполне добровольно (ну, почти, но КГБ здесь ни при чем).

Сколько поколений отделяют тех, кому ставили банки хотя бы в детстве, от тех, кто их в глаза не видел? Одно. А если десять? Двадцать? Двадцать поколений — это «каких-то» четыре сотни лет. А если пользовались далеко не все и по особому назначению? И видео не было, а записей не вели, потому что…

А правда, почему наши предки никак не указали, зачем выкладывали все эти камешки зигзагами по кругу в виде лабиринта? Странно выкладывали, как какие-то канальчики, узкие канальчики, кстати, а центр обычно чуть приподнят… И еще что удивительно — вся эта конструкция часто располагалась рядом с морским побережьем. Если вспомнить, что раньше уровень моря был заметно выше (это очень хорошо видно на снимках из космоса), то получается, многие лабиринты и вовсе накрывались приливом. Где логика?