Имею право сходить налево - Григорий Славин

– Сначала хотела въехать, – звенящим от возбуждения голосом ответила женщина Гере. – А теперь не могу выехать.

– А в чем проблема? – Гера словно не замечал просьб френдов.

Вопрос прозвучал, конечно, неуместно, если Гера хотел выглядеть дворянином. Ответ на него был равносилен добровольной явке в психиатрический диспансер.

– Да иди уже ты сюда! – крикнул уже Гриша. – Мы сейчас отвалим, и она выедет!

Не успел он это прокричать, как стоявший слева от «Крузера» седан – я даже марки его не успел разглядеть, а потом и вовсе не до того стало – резко сдал назад, просев от напряжения, а потом вернулся обратно, заклинив собой все двери джипа слева.

Из салона «Ауди» показалась женская ручка с длиннющим пистолетом, и Гера замер на месте. Я еще успел подумать, что пистолет похож на членский конь… на конский член… словом, понятно, что к нему прикручен этот, как его… глушитель, что ли?

Что-то неладное происходило и по ту сторону нашего уберсексуального внедорожника – Гриша и Антоныч как по команде подняли руки. Может, так и есть? – по команде?

Меня закрывал собой Гера, и я, совершенно не имея никакого плана, круто развернулся, в три прыжка достиг брошенной каким-то скотом посреди дороги тележки и уже на ней вкатился между машин ряда напротив. Когда вкатывался – спасибо правильным водилам – машины стояли так, что тележка вошла впритирку, – над головой моей раздался хруст и одна из машин запела, как Витас. Пу? Ля?

Я слетел с тележки, и она на ходу врезалась в бампер авто второго ряда. Раздалась еще одна сирена, а вскоре послышалось еще несколько – сработали сигнализации тех, кто настраивал активацию «на посадку мухи».

А вот теперь план уже был. Дурацкий, но лучше уж такой, чем никакой. Вскочив на капот машины, что визжала рядом, я пригнулся и походкой йети побежал по капотам всех машин подряд. Каждый мой шаг отзывался новым голосом. Я не знал, чем помочь «Антонычу и Компании», но это, в моем представлении, должно было хоть как-то облегчить им жизнь.

А из магазина уже торопились, держа в руках брелоки как пистолеты, отзывчивые автовладельцы. Не знаю, попал ли я в их поле зрения – лучше бы не попал, потому что общий ущерб мне подсчитать трудно, но если брать каждого из них в отдельности, то проблем я народу нарожал не меньше чем на тысячу долларов. С другой стороны, если просто молотком изнутри подстучать… так, на копейки.

Я распластался на земле и увидел, как Гера походкой пациента с церебральным параличом идет от «Крузера» и волочит по земле какой-то предмет. Я взмолился, чтобы это не был труп Гриши или Антоныча. В свете фонарей мне все-таки удалось разглядеть ковер. Ковер? Гюнтер?! Разве мы не обещали ему его привезти?

Ах, да… Мы же соврали уже раз. В квартире… А единожды совравши – кто тебе поверит?

Быстро нашли, нечего сказать!

Но меня волновали пистолеты.

И тут площадка перед супермаркетом стала заполняться сотнями ног. В торговом зале заныли десятки брелоков, и все бросились к выходу. Рай для магазинных несунов! Попробуй остановить мужика, который бежит к своей машине! А сотню мужиков?! Это же табун не ходивших под седлами аргамаков!

Выпрямившись в полный рост, я увидел: блондинка, бья машину сзади себя, да заодно и «Крузер» (представляю, что сейчас обещает ей Антоныч!), выбирается из ловушки; Гера стоит, как немецкий солдат, с поднятыми руками; а какой-то тип в черном костюме как у дирижера симфонического оркестра и со стрижкой выбравшегося из урагана попугая, торопит блондинку. Вот, значит, кто сидел за рулем той тачки, что блокировала левые двери нашего джипа! Что он ей говорит – поди, услышь, когда вокруг как раз и играет симфонический оркестр!

И тут я почувствовал осознанную необходимость валить подальше. Если меня застукают здесь, между машин, то лучше бы мне было стоять под стволом этой безумной суки.

Блондинка, распугивая фрикциями «Ауди» переполошившихся мужиков, выбралась-таки на волю. В два ствола они стали расстреливать джип и Геру. Но если кто знает Геру и тех двоих, что остались в «Крузере», то они за них не волновались. Ни Геры, ни Антоныча с Гришей поблизости уже не было. Как только дирижер метнулся к «Ауди», чтобы занять место пассажира, их давно след простыл.

Когда я подбежал к месту отчаянного грабежа, взору моему предстала предфинальная сцена из фильма «Парфюмер»: на земле, вповалку, в непристойных позах, лежало около сотни мужиков. Разница с экранизированным «Парфюмером» была в том лишь, что они были одеты и не занимались непристойностями. Хотя кое-где и пованивало.

– Гера! – хрипло позвал я, не узнав собственного голоса.

Он вышел из-за белого «Кайена» в состоянии полубезумном.

– Они забрали ковер, Слава.

Из-за «Кайена» вслед за ним выбежал тот самый. Со скотчем. Постоял, погудел что-то в ноздри, пару раз дернулся и снова исчез.

Тяжело дышащие, бог весть откуда примчавшиеся Антоныч и Гриша хотели бы тоже, наверное, возмутиться такому факту, но у них не было сил. От «Ленты» они убежали, кажется, в Химки и только что вернулись. Уверен, если бы не стих разномастный вой сигнализаций и не тишина, так их поразившая, искать бы их пришлось не ближе Красногорска.

– Мой «Крузер»!

Да-да, я его понимаю… Пули калибром девять миллиметров легко входили в двери и стекла, а после через двери и стекла так же без труда выходили. Количество разбитых стекол и отверстий подсчитать было проще пареной репы: количество выстрелов нужно было помножить на два. А местами и на три. Плюс отстрелянный рычаг указателей поворотов, куски поролона, торчавшие из выходных отверстий сидений, и…

– Они вонючку уничтожили, суки!.. Вонючку! Из Доминиканы привез!

Растекшаяся по панели жидкость капала на коврики. Антоныч был явно в состоянии невменяемом. Хотя я его не осуждаю. Расстреляйте мой «БМВ» точно таким же образом, и первым делом я буду оплакивать, наверное, ароматизатор воздуха.

– Валим отсюда! – взвыл Гриша. – Не хватало еще, чтобы нас как свидетелей задержали!

Синий «Ауди» стоял на перекрестке и ждал разрешающего сигнала светофора. Он бы при других обстоятельствах не был так законопослушен. Но деваться было некуда, вот в чем дело: перед ним, закрыв проезд, замерли на стоп-линии две машины.

Разумно притормозив, Антоныч позволил себя обогнать какой-то помойке вроде «Логана», расплодившихся в Москве как крысы в амбаре, а потом занял место за ним. Сверху нам хорошо было видно в свете освещаемых «Ауди» фар, что в машине двое: он и она, и еще – наш ковер, который был затолкан на заднее сиденье и теперь горбился под крышей.

– Антоныч, а зачем ты вез это из Доминиканы? – осторожно поинтересовался Гриша, протирая салфеткой панель.