Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать - Григорий Башкиров

– Слушай, а тебе идет! – от души смеясь, басит Пинчук. – Недаром говорится, что форма красит.

Сморщившийся от бессильной злобы Разин, вновь водворяется в камеру. У решетки я задерживаюсь.

– Послушай, Макс, хватит дурочку валять. Ведь никуда уже не соскочишь.

Через пару часов вся твоя компания здесь будет. Давай, поговорим.

– Не о чем мне говорить. Я уже сказал, что ничего не знаю. – Разин отворачивается к стенке, показывая, что разговор закончен.

– Ну и хрен с тобой! – равнодушно говорю я и защелкиваю решетку.

Пинчук на ходу застегивает пустую кобуру. Его смена закончилась и сейчас он свободен, как птица.

– Иваныч, заскочи ко мне, дело есть.

– Не дурак, понял, – Он разворачивается на сто восемьдесят градусов и резво топает за мной. У меня в кабинете, не суетясь, выпиваем по стаканчику коньяку. Иваныч громко крякает от удовольствия, – эх, хорошо пошло!

– А когда у тебя непроходимость была? – шучу я.

– Не скажи! Бывает, вообще ничего в горло не лезет.

– Тогда еще по одной! – Я наполняю одну рюмку.

– А себе? – удивляется Пинчук.

– Я потом, дежурю сегодня, мало ли что.

– Тогда вопросов больше не имеем, – Пинчук резко запрокидывает голову, после чего, аккуратно ставит стопочку на место.

– Что за мазурик, никак важный?

– Да так, мелочь. Просто, «понтов» у него выше крыши.

– Может, помочь чем? Давай останусь!

– Не надо, Иваныч. Все нормально. Лучше домой топай. Скоро двенадцать.

– Дело, конечно, твое, как знаешь.

Степан на «ход ноги» выпивает еще и уходит.

Опять берусь за журнал, но никак не могу сосредоточиться. Из головы не выпадают ребята. Как там у них? Хоть бы отзвонился кто. Возникает вопрос – откуда? Пересаживаюсь в кресло, закрываю глаза и незаметно отключаюсь. Тишину кабинета в который раз разрушает бешенная трель местного телефона.

– Алле! Альберт? Какого… тебе еще надо! Опять убег кто-то?

– Нет. Разин с тобой говорить желает.

Глава 12

Дед, аккуратно подогнув полы пальто, с удобством развалился на переднем сиденье, предварительно отодвинув его до упора. Не обращая внимания на кряхтящего Петра, пытающегося позади него втиснуться в машину, с удовольствием закурил неизменную «Лайку». Салон сразу наполнился едким дымом.

Ермолин оглянулся. – Ну что, все на месте? Тогда поехали. С Богом. Толя, знаешь куда ехать?

– Лучше твоего, – недобро огрызнулся Воробей, – окно открой, провонял своей дрянью всю машину.

– Это ты зря, – невозмутимо покуривая, добродушно проворковал дед, – хорошие сигареты, привык я к ним.

– Ну и кури дома.

– Хватит трепаться, заводи. Только не гони, чай не дрова везешь. – На всякий случай предупредил Ермолин, прекрасно осознавая, что всякие мольбы и призывы к спокойной, размеренной езде или хотя бы элементарному соблюдению правил дорожного движения, бессмысленны.

Как дикий конь, просевшая почти до днища «копейка», рванула в карьер и, разбрызгивая колесами грязное снежное месиво, выскочила на проезжую часть.

– Осторожней ты, камикадзе! – Дед вжался в сиденье и судорожно схватился правой рукой за ручку над дверью. – Угробишь всех!

– Не боись, старый, доставлю на место в целости и сохранности, – весело прокричал Птицын и прибавил газу.

– Вот чума! – Ермолин неодобрительно покачал головой. – Ладно, слушайте все сюда. Тебя, Игорь, непосредственно касается, будь внимателен. Так вот, останавливаемся за углом. Высаживаем Мухина и Андрея. – Дед вытащил из кармана пальто помятую пачку сигарет, внимательно посмотрел на изображение увековеченного на этикетке пса-космонавта и, усмехнувшись, убрал. Воробей и Брагин украдкой переглянулись.

– Первым в ресторан пойдешь ты, Игорь, – продолжил инструктаж Ермолин. – Андрей будет с тобой, на всякий случай. Там отыскиваешь эту барышню – Маргариту, обозначаешься, как вы с ней договаривались, и бегом сюда. Андрей остается у ресторана наблюдать. Теперь Петр. Зайдешь в ресторан – оглядись, сориентируйся на месте и действуй. Как только более или менее плотно войдешь с ней в контакт, под благовидным предлогом выйди в холл или на крыльцо. Это чтобы мы тебя увидели, и сразу возвращайся в ресторан. Потом все по плану. Топаешь с ней, куда скажет, а мы следом. В подъезде будь осторожен. Если что – сразу падай.

– Что это я падать буду? Заеду этому Сене в торец и весь разговор.

– Не храбрись! Делай что сказано. Короче, действуй по обстановке и помни – мы рядом. Вопросы есть?

– Дед, а не слишком мы все усложняем, – вдруг подал голос Воробей, до этого молча крутивший баранку. – Ну, снимет она кого другого. Проводим до адреса. Тем более знаем, где это. И возьмем спокойно, без шума. Или еще лучше – прямо в ресторане прихватить. Зачем Петьке подставляться?

Ермолин выщелкнул окурок в окно и повернулся к Толику.

– А если не снимет? Где потом искать станешь? Подругу ее, Гену, Сеню? Полагаешь, что мигом расколется и всю правду скажет? Знаю я этих баб, сталкивался. Молчать будет, как рыба. А представь ситуацию. Уводит она кого-то. Отрываются они от нас. Что тогда? Можешь дать гарантию, что без трупа обойдется? А раньше времени задержим, скажет, что в подъезде ей захотелось, а Сеня по нужде туда заскочил – приперло. Никакого Мухина они не знают и в глаза не видели. Нет, если брать, то с поличным и всех скопом. Потом проблем со следствием меньше будет. Ты их знаешь. Пока все на блюдечке не преподнесешь, никто пальцем не пошевелит. Так что, грех моментом не воспользоваться. Петруха парень опытный, не подведет.

– Приехали, – Воробей резко затормозил и выключил двигатель.

– Ну, мы пошли, – запахивая пальто, сказал Брагин.

– Давайте, давайте.

– Ты ему доверяешь? – провожая взглядом удаляющиеся фигуры, вдруг спросил Воробей.

– Кому? Мухину-то? – Дед вложил в рот очередную сигарету и чиркнул спичкой. – Доверяю. Он еще окончательно не завяз в этом болоте. Я чувствую, что искренне хочет нам помочь. Ты меня давно знаешь. Что-что, а в людях я разбираться умею. Мне нравится в этом парне то, что он не трус и не торгуется. Да и куда он денется. Сомневаюсь, что Мухин способен жить на «нелегале». Со связями у него не густо. За исключением этой кодлы, у него, в общем, никого и нет. Так что отбрось, Толя, свои сомнения и давай о чем-то более приятном поговорим.

– О бабах что ли? – сзади хмыкнул Бритвин.

– А хоть бы и о них. Чем тема плоха? Ты расскажешь, а мы послушаем.

– Давай чуть позже – Мухин чешет, – прервал треп Воробей.

Засунув руки в карманы, к машине ускоренным шагом приближался Игорь.

Сев рядом с Петром, потер застывшие руки.

– Там она, на месте. Сбоку от входа сидит. Меня увидела.

– Она одна? – поинтересовался Бритвин.

– Пока да.

– Все ясно, – отрезал дед. – Петро, давай на выход!

Бритвин выбрался из прокуренной духоты салона и с удовольствием набрал полную грудь морозного ночного воздуха. Сунул в рот сигарету, зажег спичку, прикурил. Зажав сигарету губами и слегка пошатываясь для вида, направился к ресторану.

Среди подобных себе заведений общественного питания «Бабочка» заметно выделялась. Для сведения не знающих граждан, кафе работало ночью, что вообще было нехарактерно для периферийных точек. Кроме того, «Бабочка» отличалась весьма недурной кухней и профессиональным музыкальным оформлением. А что самое главное – никаких драк и разборок между посетителями в ее стенах! Несмотря на щекотливые часы работы, сюда можно было совершенно спокойно заявиться хоть с собственной женой, не опасаясь быть неправильно понятым и избитым, но это только при условии проникновения внутрь, которое дотошно контролировали и просеивали через себя двое дюжих молодцов на входе. Решающее слово тут играла платежеспособность посетителя, его умение убедить «вратаря» в необходимости своего присутствия именно здесь и в какой-то мере лично заинтересовать.

Метрах в пятидесяти разноцветными огнями переливалась стеклянная витрина ресторана. Не застегивая куртки и ослабив узел галстука, Петр нарочито нетвердой походкой подошел к плотно закрытой двери. Табличка, подвешенная изнутри, гласила, что свободных мест нет.

Бесцеремонно раздвинув толкающуюся у входа молодежь, Петр уверенно поднялся по ступенькам и постучал по дверному стеклу костяшками согнутых пальцев. Так и не дождавшись никаких телодвижений лиц, обязанных реагировать на посетителей, повторил процедуру – на этот раз слегка попинав филенку носком ботинка. Потом Бритвин несколько раз уже сильно заехал ногой в дверь. Подождав немного и не уловив ничего похожего на внимание с противоположной стороны, он удвоил усилие и от души приложился с разбега. Тут же сквозь замутненное толстое стекло заметил увеличивающуюся тень, по мере приближения принимавшую человеческий контур. Со скрипом щелкнула задвижка, и дверь приоткрылась.

– Ты чего ломишься!? Что надо? – Высокий, крепкий с виду мужик лет пятидесяти недобро уставился на Бритвина.