Грешники - Барбара Пирс

Но Файер остановила его.

– Что я должна сделать? Ты обещал погасить пламя, но как же ты сам? Покажи мне, что я должна делать.

Он весь засиял от восторга.

– О Файер! – воскликнул он, когда ее рука потянулась к застежке на его брюках.

– Удовольствие можно получать разными способами. Позволь мне просветить тебя.

Он поцеловал ее с такой страстью, что она застонала в его объятиях. Маккус и сам был восхищен собственным благородством.

– Откройся мне. Я не причиню тебе боли.

Она посмотрела на него, и невысказанное сомнение выразилось в бездонной глубине ее зеленых глаз. Она подалась вперед и распахнула бедра. Маккус застонал в ответ. Он был возбужден, и ее движения приближали его к желанному пику.

– Закрой глаза и растворись в моем прикосновении, – скользнув в ее глубины снова, приказал он ей. – Я в тебе, моя сладкая Файер. Как глубоко я могу проникнуть?

Он ласкал ее, и она отдалась на волю чувств.

Он выбрал неторопливый ритм движений. Каждый раз, когда он погружался в нее, его большой палец легонько массировал ее клитор. Файер, опьяненная лаской, еще шире развела бедра навстречу проникающей в нее руке. Маккус не отпускал ее губ, имитируя языком ритм движений своей руки.

– Тебе нравится то, что я с тобой делаю? – Она промурлыкала в ответ:

– Да...

Когда он увеличил скорость, Файер еще крепче обвила его шею.

– Это лишь начало, – задыхаясь, выпалил он.

Она начала двигаться в такт его ритмичным движениям, и прикосновение ее ягодиц к разгоряченному их игрой стержню приблизило его к оргазму. Желание обладать ею было таким сильным, что он боялся не устоять перед искушением.

– Маккус, остановись!

Файер больно вцепилась в его плечо.

Похоже, она и понятия не имела, какое удовольствие ей может доставить настоящий мужчина. Неужели Стэндиш был настолько несостоятелен в постели, что даже не сумел показать, как следует любить женщину? Более чем когда-либо Маккус хотел обладать этой невинной красотой.

– Взгляни на меня, – приказал он ей, не прекращая движений.

Зеленые глаза Файер напоминали море во время шторма. В них бушевала буря, разбуженная его неистовыми ласками. Она вскрикнула, и Маккус, впившись в ее губы, ощутил вкус крови.

Стремясь достигнуть пика наслаждения, она вся подалась навстречу его руке, чтобы продлить удовольствие. Жаркие стоны, сладкий запах ее лона – все это было слишком большим искушением для Маккуса. Он скользнул рукой, хранившей аромат Файер, внутрь брюк. Сжав влажными пальцами свой вздыбленный стержень, он мгновенно достиг оргазма, прижавшись головой к плечу возлюбленной.

Файер провела рукой по волосам Маккуса, наблюдая, как он приходит в себя после окончания их безумной игры. Он посмотрел на нее и широко улыбнулся.

– Я знал, что ты очень опасная леди. Мое сердце чуть не остановилось.

Глядя на мужчину, который только что ласкал ее в самых и нтимных местах, она ожидала, что сгорит от стыда. Как вышло, что обычное бритье завершилось игривыми развлечениями на кухне? Ради всего святого, сюда ведь могли войти! Однако ее не терзали угрызения совести. Файер улыбнулась.

– Бритье всегда так распаляет тебя? – спросила она, лукаво поглядывая на него.

– Нет, это произошло лишь благодаря тебе, моя дорогая Файер.

Маккус пересадил девушку на стул и расправил ее юбку.

– О, я чуть не стал инвалидом, – простонал он и медленно ныпрямился, хватаясь за поясницу. – Никогда раньше мне не приходилось доставлять удовольствие даме, сидя на стуле. Ты расширила мои представления о собственных возможностях.

Файер привстала, заметив, что тело не желает ее слушаться. Она скептически взглянула на Маккуса.

– Возможностях? – переспросила она. – То, чем мы занимались, должно нас устыдить. Бог ты мой, Гоббс ведь мог войти в любой момент!

Маккус даже бровью не повел.

– Я плачу ему очень приличное жалованье, поэтому он подчиняется моим приказам. Должен признаться, что наша сделка с каждым днем нравится мне все больше и больше.

Файер невольно вздрогнула, услышав слово «сделка». Она увидела, что Маккус тут же заметил свою оплошность, и подумала, что от его внимания ничего не ускользает.

– Я не планировал такого поворота событий, – сказал Маккус с такой искренностью, что она сразу же и безоговорочно поверила ему. – Однако поверь, если бы я заподозрил, что ситуация выходит из-под контроля, то сумел бы вовремя остановиться.

Осознав, через какую черту они только что переступили, Файер хотела возмутиться. Но вместо этого она спросила:

– И когда же ситуация могла выйти из-под контроля? – Маккус приподнял подбородок девушки и посмотрел ей прямо в глаза. От него исходило тепло.

– Честно говоря, она вышла из-под контроля, когда ты сказала мне, что я выгляжу очень привлекательно со своими немодными усами, – ответил он.

ГЛАВА 8

Отилия, известная в свете под именем леди Хипгрейв, изогнулась перед высоким зеркалом, оглядывая себя. Однако внимание графини привлекло не собственное отражение, которое, как она знала, было красивым, а мужчина, наблюдавший за ней. Много лет назад она уяснила для себя, что мужчины обожают наблюдать за женским ритуалом прихорашивания. Конечно, она не позволяла своим любовникам застать ее врасплох, потому что естественная красота всегда требует некоторой полировки. В конце концов, леди имеет право на свои секреты. Да и кому захотелось бы увидеть свою возлюбленную с опухшими глазами или следами размазанной краски на лице.

– Иди же ко мне, – умоляюще произнес лорд Стэндиш.

Он присел на кровати, уже разувшись и сняв чулки, и в предвкушении вечера любви вожделенно смотрел на Отилию.

Она скользнула взглядом по его голым ногам и вздохнула. Этот любовник был всем хорош, кроме своего желания все делать в спешке. Ему было недоступно искусство неторопливой страсти. Когда-то у нее был возлюбленный, который больше часа тратил только на то, чтобы освободить ее от одежд. О, как она скучала по герцогу Солити! Мысль о том, что ее место в вельможной постели заняла леди Талемон, приводила Отилию в бешенство. Опустив палец в баночку с помадой, она нанесла ее на нижнюю губу и посмотрела в зеркало. На ее губах появилась довольная улыбка: результат превзошел ожидание.

Для женщины двадцати восьми лет леди Хипгрейв выглядела потрясающе. Ее светлые локоны с годами потемнели, и теперь к них вплетались золотистые и каштановые пряди. Когда Отилия распускала их, они производили изумительное впечатление.

Леди Хипгрейв нравилось, если ее бледно-голубые глаза казались больше, чем они были на самом деле. В юности один путешествующий актер познакомил ее с косметикой, которая смогла сотворить чудо там, где поленилась природа. Взглянув на себя, она снова улыбнулась, как улыбается удовлетворенный написанным полотном художник.