ОПГ «Деревня» 2 - Alchy
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Даа?! — Удивленно распахнула глаза Ксения, отпрянула от Егора, схватила подушку и начала ей лупить мужа. — А лысенькую, лысенькую тебе для полного комплекта не надо, кобель?!
— Да я же не про себя! — Оправдывался Егор, скатившись с кровати и отмахиваясь от подушки, успевая при этом отметить, что Ксюша в гневе — просто прелесть. — Это архетипы всё! И комплексы! Я не такой! Мне тебя хватает!
Гугл, сидящий на печке — смотрел на это с полным одобрением: «Так его! Ссаными тряпками! А ещё он в комнате курит, когда тебя нет!»
После ухода жены, как обычно опаздывающей — разобрал ноут окончательно, определил что сгорела видюха: «Да, вот так постепенно все и накроется. Надо быстрей переписывать всё важное и не очень на бумагу, потом разберемся. И принтерам конец, даже если бумагу сделаем, нет картриджей заправочных — не будет и копий. Ладно хоть хард живой, там у Ксюхи нет ничего важного — но пусть лежит».
Накинул на плечи куртку, прикурил от уголька в печки и вышел на улицу, прихватив с собой Трезора, чтоб во дворе погулял. Тот гулять не хотел и сделав свои дела — поскуливал, ластясь к ногам хозяина, просясь домой от этого белого и холодного. «А что я как Трезор несмышленый?» — Осенило вдруг Егора: «Чо мне тут в деревне сидеть высиживать? Переписывать буковки с экрана? Так это и детей можно озадачить. Нет, решено — надо ехать и заниматься делом реальным! А то окончательно рожа ментовская киллером на полставки припашет…»
Подхватил на руки Трезора и вернулся домой, где на несколько часов засел за компьютер, делая выписки, не отрываясь даже покурить и попить чаю. Торопился — ноутбук приказал долго жить, а Марфа генератор гасила часам к десяти. За окном давно рассвело, вот пискнул ИБП, замигав зеленым светодиодом — Егор выключил комп и с хрустом потянулся. Расправляя спину, затекшую от нескольких часов сидения за монитором.
Словно почувствовав, что хозяин освободился — на кухне замолотил хвостиком по полу Трезор, а в дверь в истошным мявом заскребся нагулявшийся кот. «Проголодались, сволочи?!» — Егор и сам, если честно — с утра не ел, не мешало перекусить. Вначале накормил питомцев, себе отпластал несколько ломтиков сала и всухомятку уплетал их с хлебом. Сунулся к печке, поставить чайник — но угли там уже подернулись серым. «Ладно, у деда попью!» — налил Трезору с Гуглом молока по латкам, себе в кружку и завершив трапезу — энергично засобирался на улицу.
На улице, оглядевшись — нет ли кого поблизости, безбожно фальшивя запел, держа путь к Анисиму:
Плавить решётки от аккумулятора
Детства свинцовый гештальт
Белая пена далёкого катера
Волны, песок и асфальт
Дым сигареты, девята я «Балтика»
Тает в заливе Кронштадт…
И свинец станет кастетом
В мокром песке северным летом…
М. Елизаров
Деда в своем кабинете не было, пришлось бегать искать по всем помещениям, от конюшни до фермы, нашелся ветеринар у свиней. Над которыми квохтал наседкой.
— Взяли моду, поросят кастрировать! — Вместо приветствия высказал Егору. — Руки бы оторвал, вот как теперь поголовье восстанавливать!? Вот, — с довольством показал на лежащих в загоне свиней. — конфисковал на племя! И всего два кабанчика не холощенных. Ну что за люди!?
Егор чуть было не напомнил ветеринару, как тот сам начиная с весны ходил по подворьям, кастрируя всех животных, от поросят до бычков. Да и мерины на конюшне — не сами по себе завелись, от сырости. Посраться с дедом Егор любил, но сейчас поджимало время и он сразу перешел к делу, спросив, как дела с сахарной свеклой в хранилище. Анисим с скорбью в голосе не стал кривить душой:
— Сгниет к хуям больше половины весной, уже дрябнет. Вывозить ведь начали, перед тем как нас сюда закинуло, да не успели. И скотину кормим, и брагу ставим, и местным раздаем, а она не кончается…
— А в цифрах это сколько будет? — Егор достал ручку с карандашом и приготовился записывать.
— А я почем знаю?! — Сварливо ответил дед. — Я энти клубни не хожу, не щупаю! Это к Галке иди. Давно ты таким дотошным стал? Сказано тебе, что много, значит много! Мне не до овощей, у меня тут скотина! И посевная на носу, ты то ведь съебать весной планируешь, природу травить будешь химией?
— Сам же спички просил! И без меня с посевной справитесь, я бабок настропалил, чтоб деревенские да не справились? Не прибедняйся! Ладно, мне бежать надо!
Егор поспешно ретировался, а то зацепишься с ветеринаром языками до вечера. В спину ему неслись угрозы лишить наследства: «Как помру — Серёге светку отпишу, так и знай! Не заслужил!»
После фермы забежал к брату, того дома не оказалось, Мария сказала: «Пленных сектантов погнали отдавать, пешком. Двоих только оставили, Никите в ассенизаторы и раненый в больнице ещё. Лошадей и сани в как репарации забрали. А ихний самый здоровый, Трофим который — вчера у нас в сарае повесился. Представляешь, Егор? Сережа говорит, что он душегуб редкостный был, так он вчера с Анисимом этого Трофима вечером вызвали, совестили его и расспрашивали, потом пришли и говорят, что повесился! Недоглядели! Совесть видать проснулась…»
— Сам что-ли повесился? — Недоверчиво переспросил Егор. Помнил он этого Трофима, там рожа как с плаката: «Их разыскивает милиция».
— Сам-сам! — Уверила дядьку Маня, выскользнувшая из дома, на ходу одной рукой застегивая куртку, во второй держа надкусанный бутерброд. — Пошли Егор, чо приходил то?
Застегнувшись, Маня взяла Егора под руку и потащила за собой к центру, не спросив даже, по пути ли ему. Егор сжал локоть племяшки:
— Ну ка, давай поподробней про этого Трофима расскажи Маня!
— Ой, да что там рассказывать!? — Ненатурально-правдоподобно удивилась Маня. — Сказано же тебе, что совесть проснулась. Савва уже проповедь пишет, расскажет скоро верующим, о грехах и воздаянии за них. Покаялся этот сектант в своих преступлениях папке с ветеринаром, а пока они стояли во дворе курили — пошел и удавился в сарае. Мы уже с утра вскрытие делали, не придерешься — классическая картина асфиксии. С дефекацией и мочеиспусканием непроизвольными!
— Вот прямо так взял и повесился? — Всё ещё сомневался Егор.
— Не совсем конечно, — признала Маня. — по сараю побегал
