ОПГ «Деревня» 2 - Alchy

— В курсе, в курсе… — Буркнул Егор и не спеша побрел домой, пиная по дороге комья смерзшегося снега, прикидывая, как всё преподнести драгоценной жене своей.

«А на Михалыча сопру! Сказал — надо и пришлось собираться!» — вдруг осенило и сразу прибавил шаг. Дома его встретили веселые дети и развеселившаяся с его приходом Ксюха. «Прям не к добру такая весёлая…», — заподозрил Егор: «где-то я опять прокололся и выплыло, видно что аж не терпится ей чем-то поделиться…»

— Егор, Егор! — Прыгали возле него девчонки, еле дождавшись, пока он разденется и потащили на кухню. — Смотри быстрей! Гугл жену привёл!

Первое, что увидел Егор — самодовольную морду кота, смотревшего на него с пренебрежением и гордостью за себя, как бы говоря хозяину: «Здорова, лошара!» У миски сидела и умывалась чрезвычайно пушистая и довольная вниманием небольшая аккуратная трёхцветная кошечка. Ксюша не выдержала и рассмеялась: «Настоящий мужик, нашел себе три в одном — и рыженькую. и беленькую, и черненькую! Ахахах» Егор рассмеялся вместе с ней: «Это читтерство! Я тебя тоже так покрасить могу! Слева свое оставить, справа в черный, а макушку хной!»

Глава 13

Деревня Попадалово январь 1797 г.

— Егор! — Ксюша в возмущении стукнула ножом, которым намазывала масло на бутерброды по чашке. — Не перекармливая детей с утра вареньем! Они потом в школе плохо едят!

Егор с сомнением покосился на ломти хлеба, увенчанные айсбергами масла, на просительные рожицы детей и не стал спорить, убрал банку и подмигнул Рустику, показав глазами — куда он её убрал. Тот заговорщически улыбнулся: «Понял!» Ксения с подозрением оглядела ерзающих детей и Егора, не нашла ничего предосудительного и продолжила оделять собравшихся за завтраком самодельными тостами, которые с двух сторон обжарила прямо на плите печки.

— Сегодня ты не уезжаешь, как я поняла? — Недолго думая, всучила Егору самый здоровый бутерброд.

— Да пизде… — начал Егор и осекся. — Волокитят, то одно не собрали, то золотуха…

— Так! Дети, что мы делаем с теми, кто ругается, особенно за столом!? — Ксения Борисовна как вошла в образ учительницы, так в нем и пребывала.

— Моем рот с мылом! — Хором послушно ответили дети, с любопытством, смешанным с восхищением уставившись на Егора с Ксюшей. А вдруг и впрямь вымоет? Ксения Борисовна такая, у неё даже взрослые мастера с завода не ругаются!

— В гараж пойдешь сегодня? А, неважно, сходишь обязательно! — Продолжала Ксения командовать. — Там у Расула умелец какой-то завелся, раньше он для рыболовов фигню всякую делал, а сейчас украшения!

— Это Газген младший, — уверенно заявил Егор. — и не фигню, а мормышки и блесны он делал, причем загляденье! У него их на авито влет разбирали, я ему, кстати, подсказал это! И помог! Ну зарегистрироваться, короче по своей, айтишной части.

— Давно у нас поставить винду пиратскую айти считаться стало? — Подколола Ксюша. — Пойдешь к Газгену и не знаю как, но чтоб принес три пары сережек нашим девчонкам! Уже пол-школы с этими серьгами ходят, а наши как сироты!

«Сиротки», воевавшие с бутербродами — накуксились и перестали жевать, просительно уставившись на Егора. «Да схожу я, схожу! Будут вам мормышки в уши!» — Успокоил их Егор, а Ксения добавила: «Но сережки получат только те девочки, которые хорошо кушают!» За столом раздалось показательно-демонстративное чавканье…

— А мне эти бабские украшения не нужны! — Гордо заявил Рустик, не справившийся с бутербродом и теперь скармливающий его под столом Трезору. — Мне скоро нож выдадут! На практике! Мы рукоятки делаем! Первый нож, Егор, я тебе подарю!

Растрогавшийся Егор потрепал его по вихрам:

— Отцу отвези лучше! У меня этих ножей…

— Я к лету несколько заработаю, а первый тебе! — Рустик щедро оделил Егора ещё не заработанным ножом.

Выпроводив наконец всех, Егор выпустил из подпола недовольного кота и сел за компьютер, ворча: «Вот что за люди, одно слово — деревня, ни масштабов не осознают предстоящей работы, ни в долгосрочную стратегию не умеют, кроме меня…» Щелкнул мышкой по иконке на рабочем столе, вылезла заставка и голос за кадром начал проговаривать бессмертные строки: «Война. Война никогда не меняется. Наступил конец света, как мы и предсказывали. Слишком много людей, слишком мало пространства и ресурсов…»

«Я только десять минут!» — Пообещал себе Егор: «Силовую броню у хаббологов улучшу и всё!» Уже пришел с кухни поскуливающий Трезор, с безопасного расстояния на диване мяргал Гугл, а Егор с упоением набивал очки опыта в пустоши, то вырезая патрули Анклава, то сходясь в бескомпромиссной схватке с ордами когтей смерти. Только неизбежное отключение генератора Марфой спасло обитателей пустоши от геноцида, а питомцев от голода. А Егору пришлось брать тряпку и вытирать лужу, которую напрудил песель…

«Надо вопрос поднять, чтоб невосполнимый ресурс в виде компов и ноутов не расходовали попусту!» — возил тряпкой по половицам под укоризненными взглядами животных: «Накормлю сейчас, накормлю! Утром ведь ели, а смотрите как голодающие дети Африки!» Дал еды питомцам, перекусил сам, посмотрел на рюкзак и клетчатый баул с вещами: «Всё вроде собрал, ладно, Викул сейчас через день ездит, как сахар начнем делать — каждый день свеклу возить будет, привезет чего надо».

Пока одевался, в дом бесцеремонно, без стука ввалился брат: «Ты чего дома торчишь до сих пор? Опять в игрушки играешь?» Егор стал яростно всё отрицать, сбегал до книжных полок. Вытащил растрепанную тетрадь и тряся ей перед Серёгой, заявил: «Всё утро работал! Глаза сломал!» Клоунада брата не убедила: «Ты пока тут играешься, мужики тебе в гараже все собрали, осталось погрузить, привезти и смонтировать». Егор подскочил: «Надо идти, проверить!»

— Сядь ты, успокойся. Успеешь посмотреть, чайник поставь и перекусить сообрази, поговорить надо. — Серега закинул шапку на вешалку, разделся, снял обувь и прошелся по дому.

— Так это, углей нет почти, я вон сала с хлебом перекусил, тебя дома не кормят что ли? — Растерялся Егор.

— Так кинь пару поленьев в печку! И режь сало. — Участковый по хозяйски прохаживался по дому, остановился у книжной полки и склонив набок голову с интересом рассматривая корешки книг.

«Опять в блудняк втравить хочет!» — подумал Егор, пошел к печке, сломал несколько сухих лучин, кинул их на угли и приоткрыл вьюшку. Раздул, когда занялась лучина, покопался в охапке поленьев, выбрал два потоньше и затолкал в топку, сверху пристроил суковатое полено потолще, прикрыв дверцу. Долил ковшиком из фляги в чайник, поставил его на печь: «Опять пакость задумал, а, Серёга?» Тот снял с книжной полки