Ошибка Ведьмака - Джозеф Дилейни

– А почему ты не пошла из Кастера вдоль канала? Это самый короткий путь.

– Вот и нет, – ответила Алиса. – Я же тебе говорила, что знаю эти места. Я здесь воспитывалась, у Костлявой Лиззи. Мы жили на краю болота, пока Аркрайт не вернулся из одной своей северной поездки и нам не пришлось уехать отсюда. Короче говоря, я знаю эти места как свои пять пальцев.

– Думаю, мистер Гилберт будет не против, если ты поедешь со мной. Но он, наверное, уже тронулся в путь, так что нам придется его догонять.

Когда Алиса увидела, что Стрела вышла вслед за нами в сад, она покачала головой:

– Нет. Ей в город нельзя. Здесь ей будет лучше, она должна жить на природе.

Я был согласен с Алисой, но Стрела, игнорируя все команды, продолжала трусить рядом с нами. Мы уже подошли к ручью, когда Алиса повернулась ко мне:

– Скажи ей сам, Том. Может, тебя она послушается. Ты же теперь ее хозяин.

Мне эта мысль даже не приходила в голову. Я знал, что Ведьмак не захочет, чтобы в Чипендене с нами жила собака. Я наклонился к Стреле, погладил ее по голове и сказал:

– Домой, Стрела, домой! Мы скоро вернемся.

Стрела как будто жалобно простонала и закатила глаза. Еще совсем недавно я страшно боялся эту собаку, а теперь чувствовал грусть оттого, что оставлял ее одну. Но я не обманывал ее. Мы действительно вернемся сюда, чтобы покончить с Морвеной.

К моему удивлению, Стрела подчинилась моей команде и осталась на тропинке. Мы трусцой побежали к каналу. Баржа все еще стояла на месте.

– Кто эта девочка? – требовательно спросила Алиса, когда мы направились к мосту.

– Это дочь мистера Гилберта. Она очень застенчивая.

– Никогда не замечала, чтобы девочки с такими волосами были скромницами, – заметила Алиса с сарказмом.

По правде говоря, я вообще не встречал девушек с волосами такого цвета. Он был намного ярче и живее цвета волос Элли, жены Джека, а ее волосами я всегда восхищался.

Однако если волосы Элли были цвета свежескошенного сена, то волосы этой девочки были просто цвета золота и буквально сияли на солнце. Девочка по-прежнему расчесывала гривы лошадей, и, похоже, это занятие ей нравилось гораздо больше, чем разговоры с незнакомцами. Некоторые люди бывают вот такими. Мне отец как-то рассказывал, что работал с одним фермером, так тот никогда ни с кем из людей не разговаривал, зато с животными болтал целыми днями.

– А что это за молодая леди? – спросил мистер Гилберт, когда мы подошли к барже.

– Это Алиса, – сказал я. – Она живет с нами в Чипендене, переписывает книги мистера Грегори. Вы не будете возражать, если она поедет с нами?

– Будем только рады, – ответил мистер Гилберт, скользнув взглядом по ее остроносым туфлям.

Вскоре мы уже были на барже, но дочь мистера Гилберта так и не присоединилась к нам. Она вела лошадей по тягловой тропе, а ее отец отдыхал на барже.

День начинал клониться к вечеру, но солнце еще не село, и было приятно скользить по воде в сторону Кастера, хотя от одной мысли об этом городе у меня появлялись нехорошие предчувствия. В прошлом мы всегда обходили его из-за боязни быть арестованными и брошенными в тюрьму замка. Мне было интересно: что же такого важного нашел здесь Ведьмак?

Глава 19. Дочь

Дорога на юг проходила без всяких происшествий. Самым странным было то, что за все время путешествия никто не произнес почти ни слова. Мне хотелось обо многом поговорить с Алисой, но я не мог этого делать в присутствии мистера Гилберта. Мне не хотелось при нем говорить о делах, и я знал, что Ведьмак одобрил бы мое поведение. Такие вещи лучше держать при себе.

Я уже понял, что мистер Гилберт был молчуном, и не ожидал от него никаких разговоров, но когда показались шпили церквей и замок, ему вдруг захотелось поболтать.

– У тебя есть братья, Том? – спросил он.

– Да, у меня их шестеро, – ответил я. – Старший, Джек, все еще живет на нашей семейной ферме. Он и Джеймс, следующий по возрасту брат, управляют фермой, хотя по профессии Джеймс кузнец.

– А остальные?

– Они живут по всему Графству, у них своя жизнь.

– И они все старше тебя?

– Да, – улыбнулся я, – они все старше меня.

– Конечно, я совсем забыл! Ты же седьмой сын седьмого сына. Единственный, кто пригоден по рождению продолжить профессию Аркрайта. А ты скучаешь по своим братьям?

На мгновение меня переполнили эмоции. Я почувствовал, как Алиса положила свою руку на мою, чтобы успокоить. Разумеется, я скучал по братьям, но печаль моя объяснялась еще и тем, что год назад умер мой отец, а мама уехала на родину, чтобы сражаться с темными силами. Неожиданно я почувствовал себя очень одиноким.

– Мне понятна твоя печаль, Том, – сказал мистер Гилберт. – Семья очень важна для нас, и если мы теряем кого-то, то эта потеря невозместима. Очень хорошо, когда семья рядом и все занимаются одним делом. У меня есть любящая дочь, которая всегда придет, если мне необходима ее помощь.

Внезапно по спине у меня пробежал холод. Всего несколько минут назад в небе светило солнце, и вот уже стало резко темнеть и опустился густой туман. И тут же мы вступили в город – острые силуэты зданий угрожающе высились с обеих сторон канала словно великаны, – и стояла полная тишина, лишь слышался приглушенный туманом топот копыт. В этой части канал был гораздо шире, с большим количеством стоянок для барж. Но меня не покидало ощущение полной безлюдности и безжизненности.

Баржа остановилась, мистер Гилберт встал и смотрел на меня и Алису. Голова его была в тени, и я не мог разглядеть выражение его лица, но оно показалось мне угрожающим. Я взглянул вперед и разглядел фигуру дочери мистера Гилберта, она стояла вплотную к первой лошади. Она не расчесывала и не чистила лошадь, а как будто просто шептала ей что-то на ухо.

– Дочка, дочка, – со вздохом произнес мистер Гилберт. – Она так любит упитанных лошадей. Просто обожает их. Доченька! – крикнул он громко. – Сейчас не время для этого. Потом.

Почти сразу же лошади напряглись, и баржа двинулась дальше. Мистер Гилберт прошел на нос и снова сел.

– Не нравится мне все это, Том, – прошептала Алиса мне на ухо. – Я чувствую, здесь что-то не так.

Не успела она это сказать, как откуда-то сверху из темноты послышалось хлопанье крыльев, а затем прозвучал пугающий печальный крик.

– Что это за птица? – спросил я у Алисы. – Я слышал этот крик несколько дней назад.

– Это трупоед, Том. Разве старый Грегори не рассказывал тебе о трупоедах?

– Нет, – признался я.

– Ты же будущий ведьмак, тебе положено о них знать. Трупоеды – ночные птицы. Некоторые люди говорят, что ведьмы могут превращаться в трупоедов, но я считаю, что это просто болтовня, хотя иногда эти птицы живут с ведьмами, как черные кошки, и становятся их ушами и глазами.

– Я слышал эту птицу, когда искал Морвену. Думаешь, птица служит ей? Если это так, то ведьма должна быть где-то рядом. Видимо, она шла быстрее, чем я предполагал. А может, она сейчас где-то под водой, рядом с баржей?

Канал начал резко сужаться, верхушки зданий приблизились, будто пытались полностью скрыть от нас тонкую бледную полоску неба над головой. Это были огромные склады и пакгаузы, в которых днем вечно стоит рабочий шум и суета, но теперь здесь было безлюдно и тихо. Иногда одинокий фонарь на стене выхватывал из темноты кусок здания и отражался на подрагивающей поверхности воды, но в основном кругом было мрачно и очень темно, и от этого у меня возникли нехорошие предчувствия.

Алиса была права. Что-то было не так, хотя я не мог определить что именно.

Впереди я разглядел темную каменную арку. Сначала я решил, что это мост, но потом понял, что это вход в большой склад – канал протекал прямо через него.

Когда мы оказались внутри и лошади замедлили шаг, я увидел, что помещение склада было очень большим и в нем тут и там лежали кучи сланца, видимо привезенные сюда другими баржами с северных карьеров. На деревянном причале стояли столбы для крепления барж и ряд из пяти огромных бревенчатых опор с поперечными балками, на которых держалась крыша. С каждой балки свисал фонарь, так что канал и часть берега освещались желтым светом, но дальше простиралась зловещая темнота громадного склада.

Мистер Гилберт склонился к люку ближайшего трюма и медленно открыл его. До этого я даже не замечал, что трюм был не заперт, хотя он говорил мне раньше, что очень важно запирать трюмы во время путешествия. К моему удивлению, в трюме тоже горел желтый свет. Я посмотрел вниз и увидел двух мужчин, которые сидели на куче сланца, – каждый держал в руках фонарь. И тут внизу, где-то слева от мужчин, я увидел нечто, отчего тело мое содрогнулась, а сердце наполнилось ужасом и отчаянием.

Это был покойник, его мертвые глаза смотрели вверх прямо на меня, горло было вырвано таким же способом, как Морвена вырвала горло у Клыка. Но еще больший ужас охватил меня, когда я увидел, кто был так жестоко убит.