Походы норманнов на Русь - Александр Леонтьев

Успокоенный Ярослав правил своими княжествами, как гласит сага, «по совету и разуму Эймунда конунга». Норманны были в большой чести и уважении у великого князя Ярослава. Однако пришло время платить норманнскому войску за услуги по защите княжества, да и слишком уверил русский князь, думая, что началась спокойная мирная жизнь, и решил отказаться от услуг скандинавов. Оказалось — рано.

«Конунг (Ярослав) сказал: «По мне лучше тогда порвать наш договор». — «Это в твоей власти, — говорит Эймунд конунг, — но знаете ли вы, наверное, что Бурицлав умер?» — «Думаю, что это правда», — говорит конунг. Эймунд спросил: «Его, верно, похоронили с пышностью, но где его могила?» Конунг отвечал: «Этого мы, наверное, не знаем». Эймунд сказал: «Подобает, господин, вашему высокому достоинству знать о вашем брате, таком же знатном, как вы, — где он положен. Но я подозреваю, что ваши воины неверно сказали, и нет еще верных вестей об этом деле». Конунг сказал: «Что же такое вы знаете, что было бы вернее и чему мы могли бы больше поверить?». Эймунд отвечает: «Мне говорили, что Бурицлав конунг жил в Биармаланде зимой, и узнали мы, наверное, что он собирает против тебя великое множество людей, и это вернее» («Прядь об Эймунде Хрингссоне», перевод Е. А. Рыдзевской).

Получив такое известие, Ярослав тут же нашел деньги и заключил с норманнами договор о сотрудничестве еще на двенадцать месяцев. Сразу стали укреплять город. Затем Ярослав приказал вывести всех женщин на городские стены со своими драгоценностями и насадить на шесты толстые золотые кольца и парчу, тканную золотом, чтобы их было далеко видно. Посчитав, что биармы очень жадны до драгоценностей, князь был уверен, что они обязательно нападут на город. Бурислейф вышел со своей ратью к городу, биармы пошли в атаку и, не заметив глубокого рва перед стенами из-за выставленного на обозрение золота, часть их обрушилась в него и погибла.

Собрав остатки войска, биармы снова пошли на приступ городских стен и, несмотря на большие потери, ворвались внутрь города. Когда Эймунд с большим отрядом увидел, что биармы уже вошли в город (тут как обычно во всех скандинавских сагах, герои которых никогда не знают горечь поражения), он разгромил нападавшее войско: «И побежали из города все бьярмы, которые еще уцелели, и бежит теперь Бурислейф конунг с большой потерей людей. А Эймунд и его люди гнались за беглецами до леса и убили знаменщика конунга, и снова был слух, что конунг пал…»

В свое время между исследователями возник спор, где же Бурислейф мог собрать свое новое войско для борьбы с братом. По мнению некоторых ученых, под биармийцами здесь надо понимать печенегов, так как первые, якобы, являются вымыслом автора саги, который был больше знаком с биармами, чем с печенегами. Однако с этим заявлением трудно согласиться, печенеги, представлявшие собой объединения тюркских племен, были скотоводами-кочевниками и располагались не на севере и даже не на северо-востоке нынешней России, а больше на юге или юго-востоке, в приволжских степях, поэтому, как справедливо заметила знаток скандинавских саг Т. Н. Джаксон, биармийцев никак не следует отождествлять с печенегами. (Причем далее в саге действительно говорится уже о тюркских племенах, которых призвал Бурислейф для борьбы с Ярославом.) Составители саги знали, что Бурислейф сбежал в какие-то отдаленные земли, а для них территорией, граничившей с Гардарики, выступала как раз Биармия. О. И. Сенковский тоже был твердо уверен, что «Святополк ушел к Северу, к финским племенам, обитавшим в той стороне, частью в земледельческом, частью в кочевом состоянии. <…> Печенеги у нас и бярмийцы у норманнов нередко означали разные поколения, обитавшие в восточной России, которые теперь ученым образом называем мы финским».

Прошел год, и Эймунд снова обратился к новгородскому князю выплатить им жалованье. Получив отказ, норманн стал угрожать ему, что перейдет на службу к другому князю. Причем он намекнул Ярославу, что никто не сказал ему, где похоронен Бурислейф. И добавил, что его верные люди сообщили, что старший брат князя жив, находится в Тюркланде и собирает войско из тюрков и «многих других злых народов», значительно сильнее предыдущего. Более того, Бурислейф намерен отказаться от христианства, а Гардарики после победы готов поделить между этими «злыми народами». Эймунд добавил, что если не прекратить окончательно эти раздоры, то княжеству Ярослава все время будет угрожать опасность, и спросил его, если они доберутся до Бурислейфа, убить его или оставить в живых. На что Ярослав ответил:

«Не стану я ни побуждать людей к бою с Бурислейфом конунгом, ни винить, если он будет убит». Тем самым, подписал ему смертный приговор.

Вскоре пронесся слух, что конунг Бурислейф снова «вошел в Гардарик с огромною ратию и многими злыми народами». Эймунд со своим родственником Рагнаром и десятью варягами направились ему навстречу. В лесу, когда наступила ночь, они подкрались к шатру Бурислейфа, где тот отдыхал, и как сообщает сага: «Эймунд еще с вечера тщательно затвердил в памяти то место, где конунг спит в своей палатке: он двинулся туда и быстрыми ударами нанес смерть ему и многим другим. Достав Бурислейфову голову в свои руки, он пустился бежать в лес, — мужи его за ним, — и их не отыскали. Оставшиеся в живых Бурислейфовы мужи были поражены ужасным испугом от этого страшного приключения, а Эймунд со своими людьми ускакали прочь. Они прибыли домой утром, очень рано, и пошли прямо в присутствие конунга Ярислейфа, которому, наконец, донесли с достоверностью о кончине конунга Бурислейфа» (Эймундова сага, перевод О. Н. Сенковского).

Увидев голову брата, Ярослав покраснел и ответил норманнам, если они так поспешили сделать это, теперь пускай позаботятся о его погребении. Когда норманны вернулись к стану Бурислейфова войска, то оказалось, что его наемники быстро разошлись, узнав о смерти своего предводителя. Эймунд нашел тело князя на просеке, вокруг не было ни одного человека. Они обрядили его, приложили голову к телу и повезли домой. После похорон старшего брата Ярославу Мудрому перешло все киевское княжество, а народ дал клятву верно служить ему.

Абсолютно был прав первый переводчик этой саги О. Н. Сенковский в том, когда в свое время призывал исследователей обратить серьезное внимание на содержание «Саги об Эймунде». Действительно, ученые давно заметили несоответствие некоторых событий, описанных в наших летописях и указанной скандинавской саге. Кроме того, историков смутило то обстоятельство, что брата Ярослава зовут Бурислейф, никак не похожее на имя Святополка. В Бурислейфе можно скорее узнать искаженное скандинавами имя Бориса — Борислава, старшего брата Ярослава и Святополка. Тогда получается, что Ярослав воевал не со Святополком, а с Борисом?

А что же говорят нам отечественные историки об упомянутых персонажах этой саги? Татищев пишет, что в 1010 году великий князь Владимир роздал во владения своим сыновьям следующие города: Ярославу — Новгород, Борису — Ростов, бывшую вотчину Ярослава, Глебу — Муром, бывшую вотчину Бориса, который, подчеркнул Татищев, «пребывал при отце неотлучно». А о Святополке историк пока не упомянул, сообщение о нем появится чуть позднее.

В 1014 году киевский князь Владимир решил отправить войско в воспитательных целях на окончательно отбившегося от рук сына Ярослава, восседавшего в Великом Новгороде, из-за непослушания и отказа платить отцу ежегодную дань в размере 3000 гривен. Но к тому времени Владимир, обиженный сыном, заболел и отказался от своей затеи. Убоявшись нападения отца, Ярослав именно тогда послал своих людей к варягам за подмогой, и те не замедлили явиться в Новгород с большим войском, как упоминается в саге об Эймунде.

Кроме болезни Владимира, выдвижению карательного войска из Киева помешало еще одно обстоятельство: в 1015 году на Русь пошли печенеги, и надо было защищать киевскую землю. Владимир послал против них войско под водительством сына Бориса. Но вскоре, не справившись с недугом, великий князь Владимир умирает в возрасте 67 лет.

Как пишет Татищев, в это же время Святополк находился в Киеве по своим делам. Именно он предотвратил попытку княжеского окружения скрыть факт смерти Владимира: те, завернув тело в ковер, вынесли на улицу и положили около церкви, не сказав, кто там лежит. Узнав о таком издевательстве над покойным, Святополк приказал привезти тело в Киев и установить его в церкви святой Богородицы, которую Владимир сам построил.

Далее Татищев сообщает, что Святополк якобы захотел овладеть Киевом в отсутствие брата Бориса, зная о том, что Владимир завещал тому весь город «со всею принадлежащею к нему областию». Борис же, не найдя почему-то внезапно исчезнувших печенегов, повернул обратно домой и по дороге, получив известие о смерти отца, «весьма опечалился и большую часть войска распустил». Затем, как повествует историк, Святополк решил избавиться от брата, подослав к нему наемных убийц. Якобы, он сказал им: «Убейте Бориса, чтоб никто не сведал». Наемники немедля собрались и отправились навстречу Борису, у которого уже не было войска. Его шатер стоял на берегу реки Ольты.