Походы норманнов на Русь - Александр Леонтьев

Но на этом история пребывания Эймунда в Гардарики не заканчивается. После описанных событий прошли лето и зима, Ярослав окончательно успокоился и перестал выплачивать варягам жалованье. Тогда Эймунд в очередной раз обратился к новгородскому князю, так как некоторые его сослуживцы уже открыто стали роптать и говорить, что, в случае чего, они расскажут о братоубийстве. Получив очередной княжеский отказ, они решили отправиться на службу к конунгу Вартилаву.

После того как они направились к своим кораблям, Эймунда окликнули княжеские люди и сообщили, что с ними на прощание хотела бы переговорить жена Ярослава. Норманн сразу учуял что-то неладное, так как не доверял дочке шведского короля. Она и ее сопровождающий сели на холме, и так рядом, чуть ли не на край плаща Эймунда, который все время не выпускал из рук меча. Княгиня стала выяснять причину столь быстрого отъезда, а затем быстро взмахнула белой перчаткой, и из ближайших кустов выскочили вооруженные люди князя. Эймунд увидел их раньше, чем они добежали до него. Он быстро вскочил, Рагнар с норманнами с судна бросился к нему на подмогу. Они быстро окружили княжеских людей, обезоружили и привели на судно. Но Эймунд решил с ними ничего не делать, чтобы окончательно не рассориться с княгиней, и отпустил на берег с миром.

Прибыв в полоцкое княжество Вартилава, норманны были приняты им очень хорошо. Они рассказали о службе у Ярослава и предупредили, зная замыслы новгородского князя, что тот готов решимости преуменьшить его владения. Узнав об этом, Вартилав заключил со скандинавскими наемниками договор с оплатой по договоренности.

Через некоторое время в Полоцк пришли гонцы от Ярослава с просьбой отдать во владения новгородского княжества несколько деревень и городов, которые лежат возле его владений. Ситуация точно такая же, какая была с киевским князем, где в роли просителя служил Бурислейф. Эймунд отсоветовал Вартилаву что-нибудь ему отдавать «жадному волку», прибавив при этом: «Будет взято еще больше, если это уступить». Послам объявили, что они готовы сражаться с Ярославом, назначили место битвы и отпустили их с миром.

После подготовки сошлись войска княжеские в назначенном месте на границе, разбили шатры и так стояли несколько дней. Вартилав стал беспокоиться и предложил атаковать противника, но варяг его отговорил, считая, что лучше принять выжидательную позицию.

В одну из ночей было ненастно и очень темно. Эймунд с Рагнаром и несколькими дружинниками зашли в тыл стана Ярослава и устроили засаду. Прошло время, и только засобирались уходить обратно, вдруг дозорный сообщил, что едут люди и среди них есть женщина. Когда верховые стали проезжать мимо невидимых в темноте норманнов, один из них незаметно ранил лошадь под женщиной, и та сразу была подхвачена на руки варягами. Это произошло так быстро, что передние ездоки ничего не заметили, они так и не смогли понять, куда исчезла женщина и, самое удивительное, быстро ускакали прочь.

Захваченной в плен женщиной оказалась жена Ярослава Ингигерд. Они привезли ее в стан Вартилава. Княгиня сразу предложила ему устроить мир между противниками, прибавив при этом, что она все равно «выше всего будет ставить Ярослава». Сразу затрубили трубы, созывая народ на собрание, где было объявлено, что будет говорить княгиня Ингигерд и «устраивать мир». Она предложила, что Ярослав «будет держать лучшую часть Гардарики — это Хольмгард (Новгороде, а Вартилав — Кэнугард (Киев), другое лучшее княжество с данями и поборами: это наполовину больше, чем у него было до сих пор. А Палтескью (Полоцк) и область, которая сюда принадлежит, получит Эймунд конунг и будет над нею конунгом, и получит все земские поборы целиком, которые сюда принадлежат». Кроме того, если у Эймунда будет наследник, то ему разрешалось передавать в правление полоцкое княжество.

За такую награду Эймунд должен охранять границы всей Гардарики, а остальные — помогать ему военной силой и всячески его поддерживать. А в заключение Ингигерд сказала: «Ярислейв конунг будет над Гардарики. Рёнгвальд ярл будет держать Альдейгьюборг (Старая Ладога) так, как держал до сих пор». На такой договор и раздел княжества, говорится в саге, согласился весь народ в стране.

После указанных событий князь Вартилав прожил, якобы, всего три года, заболел и умер. После чего Ярослав принял от него киевское княжество и правил с тех пор уже обоими до конца своей жизни. Эймунд же правил своими областями в Гардарики, не дожил до старости и умер от болезни, не оставив наследников. Когда он заболел, то передал свое княжество троюродному дяде Рагнару, что разрешили сделать Ярослав и Ингигерд. А во главе Альдейгьюборга (Старой Ладоги) был поставлен Рёнгвальд Ульвссон, двоюродный брат княгини Ингигерд, благополучно доживший до старости.

Когда норвежский конунг Олаф Святой позднее бывал в Гардарики, то всегда гостил у Рёнгвальда, и их долгие годы соединяла крепкая дружба. И все же, судя по саге, не только тесная дружба со шведским ярлом притягивала в эти места знатного конунга, а, наверняка, влекла его в эту страну умная и красивая женщина, жена Ярослава Мудрого, княгиня Ингигерд, «потому что они любили друг друга тайной любовью». Вот на такой лирической ноте заканчивается этот интересный древнескандинавский рассказ, многих сведений из которого вы никогда не найдете в наших летописях.

А о чем же могут поведать древнерусские летописи? Стоит сразу еще раз оговориться, что один из главных героев саги — конунг Вартилав большинством исследователей отождествляется с полоцким князем Брячиславом Изяславичем, умершим значительно позднее, не через «три зимы», как в саге, а почти через двадцать лет после указанных событий, точнее в 1044 году. Его отцом был князь Изяслав (умер в 1001 г.), брат Ярослава Мудрого, т. е. Брячислав являлся племянником и внуком великого князя киевского Владимира Красное Солнышко.

А может образ Вартилава все же является воплощением не одного, а сразу нескольких русских князей? Давайте обратимся к нашим летописям.

По летописным сведениям, после разгрома дружины Святополка Окаянного и вокняжения Ярослава в Киеве в 1019 году, в его отсутствие, через два года после описанных событий, взял Новгород князь полоцкий Брячислав Изяславич, ограбил жителей, пленил часть новгородцев и стал возвращаться в свое княжество. Однако об этом нападении на свою вотчину сразу узнал Ярослав, быстро выступил из Киева, через семь дней догнал и разбил Брячислава на берегах реки Судомы (нынешняя Псковская область). Пленники новгородские были освобождены, но Ярослав не стал мстить родственнику, а отпустил с миром в Полоцк, где тот пребывал до своей кончины. Более того, Ярослав подарил ему два города — Витебск и Усвят. Так что составитель скандинавского произведения ошибался (что нисколько не удивительно это сделать по прошествии почти двух столетий, когда была написана сага), во-первых, назвав Брячислава сыном князя Владимира, а во-вторых, что Ярослав пытался отобрать земли у князя полоцкого, а произошло-то как раз наоборот.

Но в наших летописях есть похожая, как в саге, ситуация, возникшая действительно между сыновьями Владимира, братьями Ярославом Мудрым и Мстиславом Удалым. Их отец в свое время при дележе земель между сыновьями отдал в удел Мстиславу самую дальнюю область Руси — Тмутаракань. Тому надоело прозябать на задворках становившегося Русского государства. Тогда Мстислав собрал вокруг себя войско из подвластных ему черкесов, или косагов, которых накануне успешно победил, а также из разбитых им вместе с византийским императором хазар и направился в 1023 году к днепровским берегам. Ярослава в то время не было в Киеве, но жители города не пустили его брата. Мстислав ничего не стал предпринимать, а двинулся на менее укрепленный Чернигов, который без сопротивления перешел в его руки.

B. H. Татищев приводит очень любопытное известие, касающееся взаимоотношений между двумя братьями. Перед этими событиями Мстислав посылал гонцов к Ярославу, прося у него новых земель и прибавок к своему уделу из тех, которыми тот завладел. И получил от него город Муром, «чем Мстислав, не желая быть доволен, начал войско готовить на Ярослава» из хазар и косагов. (Не правда ли, очень похоже на содержание саги).

Узнав о нападении тмутараканского князя на Киев и о захвате Чернигова, Ярослав послал своих гонцов за море пригласить варягов для оказания военной помощи. «Повесть временных лет» упоминает какого-то варяжского князя по имени Якун, воевавшего со своими дружинниками на стороне Ярослава. У варяжского предводителя на больных глазах всегда присутствовала луда, или повязка, шитая золотом, позже потерянная им на поле битвы.