Персональное чудовище для принцессы (СИ) - Орлова Марина

Так же, знание ее распорядка дня, ему очень помогало избегать с ней лишних встреч. Он не мог сказать, что недели совместной работы в одном помещении с ней его напрягали. Девчонка оказалась совершенно ненавязчива, чего он в тайне опасался. Лишний раз не заговаривала, все сугубо по делу и коротко. Своими проблемами его загрузить не пыталась, в его дела не лезла и даже не предпринимала попыток. Разумная девочка. Она нравилась ему все больше и больше. Мужчину полностью устраивало такое соседство.

В том-то и проблема.

Он начинал привязываться к своей нежданной питомице и очень не хотел почувствовать то, что с ним происходило, когда в свое время пришлось отпустить Шаю. Вот только если пума вернулась, то девчонка этого не сделает.

А девушку придется отпустить. Долго она не сможет жить с ним. Вскоре ее проблемы решатся, и она отправится к людям. Не сможет без них, она же человек. И когда придет время расставания, мужчина очень опасался, что не захочет отпускать.

Поэтому старался отгородиться от нее, как мог. Даже свое излюбленное в первое время развлечение – тайное наблюдение за потешной человечкой, – оставил.

Единственным моментом оставались ее кошмары, с которыми он безуспешно боролся. Пока девушка копалась в бумажках, мужчина пытался найти решение: новые добавки к зелью, ритуалы по ночам, пока она спала, ментальное влияние, которое на нее, увы, не действовало, что явно указывало на ее королевское происхождение. Значит, он не ошибся и она действительно принцесса. Беглая.

Теша свое редкое чувство любопытства, мужчина даже совершил вынужденную вылазку в человеческую столицу. То, что он узнал, его не порадовало, зато объясняло кошмары девушки.

Чтобы он не делал и не предпринимал, почти всегда в одно и то же время, девушка начинала мучиться кошмарами. Примерно спустя час, как уснет.

И только его присутствие совершенно немыслимым и необъяснимым образом ей помогало.

Вот и сейчас время подошло.

Мужчина поднялся, потянулся могучим телом и почти бесшумно отправился в единственную башню его замка.

Девушка спала, как и всегда свернувшись в клубок, словно котенок. Эта мысль неожиданно вызвала у мужчины непроизвольную улыбку. Пума, что спала в постели на равных правах с хозяйкой комнаты, лениво открыла глаза на его появление. Поняла, что опасности нет, и вновь умиротворенно засопела, плотнее придвинувшись к вечно мерзнувшей девушке.

Мужчина хмыкнул, подошел к постели, привычным жестом, совершенно игнорируя вес девушки, словно пушинку, поднял на руки, прижал к груди, удобнее перехватив спящее тело и легкой походкой вышел из комнаты.

Уже на вторую ночь его вынужденной совместной ночевки с девчонкой, он понял, что ее постель совершенно не пригодна для двух существ. Для двух людей – возможно, но он человеком не был, о чем свидетельствовала жалобно скрипящая под его весом кровать. Да и тесно было. А мужчина не привык к подобным неудобствам. Поэтому уже на третью ночь он определенно точно решил, что если совместные ночевки с девчонкой – мера необходимая, то проходить она будет в его спальне и на его постели. Та, по крайней мере, не сломается под их весом. Да и куда больше и удобнее, чем та, что в комнате девушки, поэтому ему не придется спать в позе сушеного банана.

Уложив девушку на свою постель и укрыв вечно мерзнувшее нечто, мужчина быстро принял ванную, переоделся в одни свободные штаны, некоторое время постоял у постели, смотря как забавно и несуразно смотрится человечка в его огромной постели, затем неуловимым движением скользнул под одеяло, притянул девушку спиной к себе, обнял, словно плюшевую игрушку, как это принято у человеческих детей, а второй рукой провел по длинным шелковистым волосам, ловким движением распустив неизменную косу. Ему нравилось трогать ее волосы. Это почему-то успокаивало, помогая и мужчине быстро заснуть.

В который раз он подумал, что было бы настоящим кощунством отрезать такую красоту.

«Чем она вообще думала, когда собиралась сделать это? - с раздражением возмутился он мысленно.»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С тех пор прошло несколько недель, и девушка изменилась. Нормально питалась, высыпалась, трудилась в спокойной обстановке и… это сказалось. Прежде она казалась мужчине чем-то несуразным. Слишком худой, слишком изможденной и уставшей, болезненно бледной. И только ее волосы притягивали, вызывая иррациональное желание прикоснуться к ним. Теперь все изменилось, и хозяин замка вспомнил, что помимо всего прочего, он мужчина. И мужчина в нем был вынужден признать, что девушка удивительно хорошенькая. Для человека.

Поймав ход своей мысли, хозяин замка зло рыкнул, пребывая в крайней степени раздражения.

– Нужно завязывать с этими ночевками, – проворчал он тихо. – Пусть хоть оборется, это не мое дело, – словно внушая сам себе произнес он. – Вероятно стоит на ночь покидать замок, – задумчиво выдал мужчина, понимая, что это бы решило проблему его странного желания успокоить и утешить девчонку, во время ее ночных кошмаров. Не услышит – значит, желания помочь не возникнет.

Эта идея нравилась ему все больше и больше. Но тут он услышал тихий всхлип. В не до конца осознанном жесте, мужчина крепче прижал к себе человечку и та затихла.

– Спи, принцесса, – вздохнул он, вдруг определенно точно осознав, что никуда он уходить по ночам не будет, и станет помогать своей питомице по мере сил. Он сильный и древний. Он справиться со своими желаниями и эмоциями. Позже. Сейчас, когда он так изголодался по ним, мужчина получал какое-то болезненное удовольствие от своих переживаний. Ему этого не хватало. А потом, когда они расстанутся, все вернется на круги своя. – Я постерегу твой сон.

Если бы мужчина меньше придавался своим мыслям, он бы заметил, как изменилось дыхание девушки в момент, когда он брал ее на руки. Он бы, возможно, понял, почему его пума провожает его с человечкой на руках таким странным взглядом. От него бы не укрылось, что когда он вернулся из ванной, человечка лежала в другой позе, нежели, когда он ее положил на постель и удалился. Быть может, его бы удивило, как почти неуловимо напряглось тело девушки, когда он обнял ее в постели. Что закусила губу, когда опрометчиво заявил, что оставит ее с проблемами одну. И, конечно же, уловил бы момент, когда она вновь расслабилась, облегченно вздохнула и уснула глубоким сном.

Глава 6

Моя следующая вылазка в город произошла только спустя несколько дней. Ее я хотела всецело посвятить тому, чтобы узнать, где конкретно в данный момент находится Грегори. Если мне сегодня повезет, то уже в следующий раз попрошу Дара перебросить меня к моему жениху, и тогда, вероятно, я больше не вернусь в мрачный замок…

От этой мысли невольно грудь наполнилась горькой грустью, но я закусила губу и махнула головой, прогоняя непрошенные мысли.

Расставаться с моим таинственным спасителем мне совершенно иррационально не хотелось. Он и прежде вызывал в моей душе симпатию, благодарность и невольное уважение. А теперь… теперь я с нетерпением жду ночей. Кто бы мог подумать, правда? Еще совсем недавно я с содроганием думала о том, что наступит ночь и придут кошмары, но теперь точно знаю, что кошмары не придут, так как мой сон, оказывается, добросовестно охраняют. И плюсом к этому, дарят такое замечательное тепло, обнимая до дрожи в пальчиках.

В этом-то и проблема. Я стала ловить себя на мысли, что ищу повод с ним заговорить, хотя прежде, несмотря на всю потребность в человеческом общении, у меня и в мыслях не было лишний раз потревожить красноволосого или отвлечь. Но я не решалась, каждый раз понимая, что повод, который я придумывала, никуда не годился, был глупым и не к месту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Зато я смотрела. Стараясь делать это так, чтобы он не видел. Вместо того, чтобы закопаться с головой в расчеты, я наблюдала за его движениями, жестами, даже за тем, как шевелятся его губы, или морщится лоб, если у Дара что-то не получалось. И с каждым разом осознавала, что мне очень нравится за ним наблюдать.

А еще Дар совсем не страшный, как я думала прежде. Даже его экзотическая внешность больше не приносила в мою душу прежнего благоговейного ужаса. Он просто был. Причем безумно красивый.