Манускрипт египетского мага (СИ) - Тегюль Мари

Я не встал, а вскочил с постылой постели, быстрыми шагами прошел по шатру и намеревался уже выйти из шатра, когда Мевлуд, с ужасом смотревший как нарушаются все инструкции, с мычанием отчаяния бросился ко мне и жестикуляцией объяснил, что сейчас позовет лекаря, а там пусть больной делает то, что предпишет тот.

Я согласно кивнул головой и Мевлуд пулей вылетел из шатра. Через несколько минут он вернулся с лекарем. Лекарь, с кислой миной на лице, велел мне лечь и начал свои ощупывания. Выражение лица его менялось от скептического к удивленно-восторженному. Наконец он оставил меня в покое и, вытирая после осмотра руки о поданое ему Мевлудом полотенце, напыщенно сказал:

— Да, пранг, тебе повезло что ты встретился с лучшим на Востоке лекарем. Я не могу сказать, что ты стал таким же, каким был до ранений. В голове у тебя что-то осталось не так, — и он повертел пальцем у виска. — Но я думаю, что и до этого там было все не так прекрасно. Иначе, что бы тебя понесло в пески Палестины. Так что живи теперь, убивай себе подобных, пока тебя тоже не убьют. Прощай, пранг, в моей помощи ты больше не нуждается. Мевлуд будет продолжать ухаживать за тобой. Я дарю его тебе.

И с этими словами лекарь так быстро вышел из шатра, что я не успел даже поблагодарить его.

Не прошло и получаса, как откинув полог шатра, туда вошли двое слуг. Они несли ворох роскошной одежды, рыцарские доспехи, оружие. Разложив это все на постели передо мною, пребывавшем в изумлении, они, сложив руки на груди, сказали, что все это посылает прангскому рыцарю их господин, светоч Востока, брат великого султана Салах-ад-Дина, Малек-Адель. И попросили меня выглянуть из шатра. Продолжая удивляться, я выполнил их просьбу. В двух шагах от себя я увидел еще слугу, который держал под узды великолепного арабского жеребца с крутой шеей и тонкими ногами. Жеребец вскидывал голову, косил глазом и нетерпеливо ржал. Я выскочил из шатра, взял поводья из рук слуги, похлопал жеребца и вдруг неожиданно для самого себя вскочил в седло. Жеребец в первый момент взвился на дыбы, но через несколько мгновений, почувствовав твердую хозяйскую руку, стал смирно.

Все трое слуг стояли около шатра. Старший из них поклонился и сказал:

— Наш господин передал нас в услужение тебе. Теперь мы твои слуги.

Я внимательно посмотрел на него. И ничего не сказал, только кивнул головой. Я и раньше много слышал о благородстве самого Саладина и его ближайшего окружения. Теперь испытал это на себе. И почему-то вдруг вспомнил ту несчастную мусульманскую старуху, которую благородные рыцари сожгли перед битвой. Эта жертва не принесла нам победы.

Я вернулся в шатер. Мевлуд помог мне облачиться в новые восточные одежды. Потом подвел к большому кованому сундуку в углу шатра и откинул крышку. В крышку сундука было вделано полированное металлическое зеркало. На меня смотрел из зеркала незнакомый восточный рыцарь, бледный, с длинными волосами, раскиданными небрежно по плечам. Я не узнавал себя. Изменился мой внешний вид. Но я чувствовал, что и внутри меня что-то изменилось. Но что, пока я не мог этого понять.

Глава 18

На следующий день Ник уже довольно легко вскочил в седло. Он решил проехаться по лагерю. Нику было неизвестно, что ему можно, как пленнику Саладина, а что запрещено. Но он понимал, как рыцарь, что он почетный пленник и мысль о побеге не приходила ему в голову. Да и все то время, пока он лежал израненный в шатре, ни разу он не вспомнил о своих собратьях по оружию. Наоборот, этот внезапно открывшийся перед ним мир другой стороны интересовал и волновал его. Ник проехал почти весь лагерь. Никто не остановил его. Он выехал за линию шатров и увидел, что там находится ристалище. Какой-то одинокий воин верхом скакал по полю и проделывал упражнения с мечом. Его посадка на коне, конь странной рыжей масти показались Нику знакомыми. Издалека увидев Ника, всадник повернул коня и поскакал к Нику. Ник остановил коня и стал ждать. Всадник подъехал к Нику почти вплотную. Это был молодой человек с правильными и привлекательными чертами лица, смуглый, красивый в своих необычайных восточных одеждах. Впрочем, Ник был тоже в таких. Всадник улыбался.

— Здравствуй, христианин. Как это ты не узнал меня? Я Малек-Адель. Мы с тобой чуть-чуть не убили друг друга. Я во славу своего бога, а ты своего. Скажи мне как тебя зовут?

— Я рыцарь Бодуэн, из Фландрии. И еще я принадлежу к ордену тамплиеров. — Ник решил сказать все сразу, чтобы избежать в дальнейшем недоразумений.

— Я знаю, где Фландрия. У вас там мокро и холодно. Я приношу тебе соболезнования — все твои собратья по оружию, твои тамплиеры, погибли в том бою. Спасся только рыцарь Раймунд Триполийский. Он заблаговременно договорился с моим братом и его вместе с его рыцарями выпустили из котла.

Ник был неприятно удивлен. Он знал, что Раймунд с самого начала считал авантюрой это последнее предприятие, знал, что Раймунд поумнее, чем все остальные предводители рыцарства на Востоке, вместе взятые, понимал, что Раймунд принял единственно правильное решение и все же ему было неприятно.

Малек-Адель крутился на коне вокруг Ника.

— Тебе неприятно это известие, рыцарь. Я тоже был немного шокирован. Я считал, что рыцарь должен умереть за веру. Но мой брат, он и вправду очень мудрый, так объяснил мне все, что я понял — иногда больше мужества нужно, чтобы так уйти, чем умереть. Приходи сегодня вечером ко мне в шатер, христианин. У меня гостят странствующие певцы. Я пришлю за тобой слугу.

И Малек-Адель умчался, продолжая проделывать упражнения с мечом.

Ник немного погонял коня по ристалищу и тоже вернулся к себе в шатер.

Весь день прошел в обычных делах. Мевлуд делал массаж, потом поил отварами трав, потом чередовал еду с какими-то приемами порошков. Развешивал по углам шатра пучки трав и кореньев. Вот это было совсем непонятно Нику и он, боясь какого-нибудь восточного кодовства, настойчиво стал расспрашивать Мевлуда, зачем он это делает. Мевлуд покорно выслушал претензии рыцаря, потом взял в руки пучок травы, растер ее пальцами и дал понюхать Нику. Приятный аромат растекался под его смуглыми тонкими пальцами. Потом Мевлуд изобразил, как ароматы растекаются от пучков травы и кореньев по всему шатру, как дурной воздух освежается ароматов трав, как человек вдыхает эти ароматы и становится здоровее. Все было очень понятно. Безъязыкий Мевлуд был прекрасным актером-мимом. Нику стало стыдно и он горячо поблагодарил Мевлуда за все его заботы о себе. Он не знал, как бы еще отблагодарить его, у него ничего не было своего, все было подарками султана и его брата.

Ближе к вечеру Ник сказал Мевлуду, что он приглашен на вечер к Малек-Аделю. Мевлуд кивнул и показал знаками, что слуги должны приготовить Нику парадное платье. Тогда Ник обратился к старшему из подаренных ему Малек-Аделем слуг, которого звали Али. Мевлуд еще раз осмотрел почти зажившие раны Ника, освежил на них повязки и дал жестами указания Али, какое подобрать платье, чтобы оно не мешало движениям и в то же время не натерло и не навредило заживающим ранам. Туалет Ника уже подходил к концу, когда возле шатра появился посыльный Малек-Аделя. Ник посмотрелся еще напоследок в зеркало в крышке сундука и остался доволен своим видом. Уже не было лихорадочного блеска в глазах, впавшие было щеки округлились, но все же это был еще не совсем он.

Он вышел из шатра и пошел вслед за слугой. Идти было недалеко, шатер курдского принца был в шагах тридцати от шатра Ника. Слуга откинул полог и Ник вошел в шатер. Приложив правую руку к сердцу по восточному обычаю, он пожелал дому, порог которого он переступил впервые, мира и благоденствия.

Малек-Адель, весь светившийся доброжелательностью, шел навстречу гостю. Ник огляделся. Убранство шатра было роскошным. Все было застлано коврами и шелковыми тканями. На низкой тахте, на которую Малек-Адель усадил рядом с собой Ника, покрытой таким количеством пышных ковров, что сидеть или полулежать на ней было мягко и уютно, были раскиданы многочисленные подушки. Перед тахтой стоял низкий стол, на котором в узких сосудах стояли разные шербеты, а в драгоценных фарфоровых чашах сладости, рахат-лукум и засахаренный миндаль.