Греховный соблазн ночи - Люсинда Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джафар неуверенно улыбнулся, гадая не ослышался ли.
— Иди к ней, глянь все ли нормально, может помощь твоя нужна.
Джафар поспешно встал из-за стола и отправился на поиски Анны. Постучав в дверь ванной комнаты, тихо отворил дверь и заглянул. Девушка разговаривала по телефону, сидя на крышке унитаза к нему спиной.
— Да, Люция, представь себе, я у него в гостях. Ага, сижу вот в уборной. От рыбы снова затошнило и я удрала на всякий случай, — сообщала детали произошедшего сестре.
Анна, увлеченная беседой, пропустила появление Джафара в маленьком пространстве комнаты и только когда услышала щелчок замка, обернулась, испуганно ойкнув.
— Джафар, напугал! Чего подкрадываешься? — кинула недовольный взгляд на мужчину. — Люц, я отключаюсь, наше уединение нарушено, пока, — отключила телефон, поднялась с сиденья и всмотрелась в лицо Тариеву, пытаясь прочесть его взгляд.
— Джафар, что-то случилось? — не двигалась, обеспокоенно всматриваясь в облик нарушителя ее уединения.
Мужчина, немного помедлив, борясь с сомнениями, в два шага преодолел расстояние между ними, положив ладони на талию, заглянул Анне в лицо, в распахнутые бездонные озера, притягивая ее ближе к телу.
— Джафар, — позвала в жалкой попытке вернуть разум в сознание мужчине, упираясь в плечи нависшего над ней мужчины.
Ему до одури хотелось закрыть ее рот поцелуем, распустить пучок волос, зарыться в них пальцами, пропуская шелковые пряди, вдыхать аромат шампуня и пот кожи, ощущать женщину податливую, желанную и желающую. Но природная скромность, воспитанность и уважение к нежному полу делали его одновременно и их рабом. И если с нагловатыми студентками он находил в себе силы держать лицо и не поддаваться на провокации, то с Анной скорее его терял. Вкусив единожды гюльбешекер, хотел им снова и снова лакомиться.
— Какая же ты болтушка, Анни, — упрекнул девушку, кривя уголок рта и рассеивая романтичный настрой. — Ты пришла в норму? — нехотя отнял ладони от тела девушки и отошел на шаг.
— Да, обошлось позывом, но впредь избегай рыбных блюд, когда я рядом, — Анна, заправила выбившуюся прядь волос под резинку и взглянула исподлобья. — Нужно выходить, не хочу, чтобы твоя мама исказила впечатление обо мне.
— Я ей сказал про нас. Про ребенка.
— Ах…, и как она отреагировала? — Анна закусила кончик большого пальца от волнения.
Джафар пожал плечами, глядя в маленькое окно комнаты, выходящее во двор.
— Обрадовалась, что я поддался искушению, — вернул взгляд на собеседницу, не устоял и мазнул указательным пальцем по губам. — Не грызи ногти, стоматит будет, — пожурил, разряжая напряжение.
Анна фыркнула, но пальцы убрала и расслабилась от новости.
— Так стыдно, Джафар. Как будто она все знает про нас.
— Идем, чтобы еще стыдливее не стало, а то мама решит, что мы поддались непристойности в ванной, — откровенно уже издевался Колдун, за что получил шлепок в плечо и поспешил открыть дверь на выход.
Анна, напустив максимум серьезности и посадив на лицо улыбку, вернулась за стол. Белла, уже убрав посуду со стола, сервировала его к чаепитию.
— Сестра позвонила, не предполагала, что я в гостях, вот мы и заболтались, — оправдывала свое отсутствие Анна.
— Как у них жизнь в браке? Селим обустроился? — расспрашивала Белла об общих событиях в жизни молодоженов.
Анна охотно делилась новостями о родственниках, настойчиво избегая темы своего положения. Но Белла лишь на время изобразила потухший интерес к беременности Анны. Наблюдая за девушкой, что с аппетитом брала одну за другой помадку с сухофруктами, сливочный лукум, чередуя, закатывая глаза от удовольствия.
— Очень вкусный и необычный десерт. В России такое не продают.
— Турецкие сладости. Сладкоежка по жизни?
— Да не особо, — пожала плечами гостья. — Но сейчас дико хочется сладкого, ничего поделать с собой не могу, — улыбаясь похвасталась Анна, но поняв, что сама открыто призналась в беременности, резко смолкла и опустила взгляд в чашку с чаем.
— И какой срок у тебя?
— Пятнадцать недель или чуть больше, — виновато подняла взгляд на Беллу.
Почему-то с этой женщиной не могла вести себя иначе, вызывая уважение, восхищение и почитание.
— Весенний ребенок. Подарок бабушке значит.
Анна взглянула на Джафара, ожидая подробностей.
— У мамы день рождение в апреле. Твой…, — Джафар осекся, — наш малыш же тоже в этот месяц ожидается? — поднял брови, вопрошая.
— По акушерской формуле да.
Белла просияла и задала вопрос, который отправил в тупик потенциальных родителей.
— Когда вы планируете пожениться, сынок? — обратилась к Джафару. — Ты надеюсь сделал девушке предложение? — и уставилась в упор на сына.
Джафар заморгал, открыл рот, готовый рассказать, что сделал его как только узнал о двух полосках, но, сообразив, что такое маме знать не положено, смолк, бегая глазами между двух женщин. Анна, не предавая прямолинейность, заговорила первая.
— Белла ханум, Ваш сын джентльмен. Он предложил мне брак, едва узнав о беременности, но я не хочу спешить, идя на серьезный шаг только из-за ребенка, — выпалила скороговоркой. — Я хоть и воспитана в традиционной семье, но замуж не спешу. И ребенком привязывать к себе: последнее в списке моих качеств.
— O tempora! O mores! (О времена! О нравы!) — процитировала известную фразу Цицерона на латинском и, более ничего не добавляя, поднялась из-за стола, собирая посуду.
Анна и Джафар помогли убрать стол в полном молчании, чувствуя осуждение обоих матерью: Анну за своеволие и не подчинение правилам общества, сына за нерешительность в действиях. Перед прощанием Анна поблагодарила хозяйку за ужин, а ханум в свою очередь на полном серьезе ответила:
— Надеюсь, Анна в тебе достаточно благоразумия сделать правильный выбор, — и подтянув гостью ближе, поцеловала в щеку.
Анна растерялась и, не найдя достойного ответа, лишь кивнула и вышла за порог.
Глава 26. Георгий
Анна чувствовала себя Еленой Исинбаевой: прыгнуть в кровать к Тариеву прыгнула, "высоту" взяла, даже кубок получила, эдакую пожизненную награду, а что делать дальше: не знала. Доказала себе, что смогла добиться поставленной цели: обратить на себя внимание и соблазнить интеллигента.
С момента приезда россиянки в Азербайджан прошло два месяца и за это время их отношения не продвинулись в сближении, а будто бы зависли в состоянии невесомости.
Джафар никаких поползновений не совершал, придерживаясь определенной дистанции: то ли из-за чрезмерной воспитанности и уважения к женщине, то ли из-за состояния беременности
