Пансионат - Александр Лонс

Не люблю всякие нереальности. Не приемлю просто. От непонимания происходящего у меня возникает головная боль, когнитивный диссонанс, дурные сны и прочие неприятные состояния. Некоторое время назад, будучи затюканным личными волнениями до идиотизма, жестко постановил, что делаю выбор в пользу литературы приключенческой и детективной. Исключительно в лечебных целях. Тогда казалось, что погружение в проблемы такого же, как и я, двуногого с общим генетическим кодом, разобьет мое внутреннее напряжение на части. Решение далось с болью и кровью, как ломка наркомана, наконец решившего завязать.

Сказочная фантастика пошла где-то побоку, вне пределов моего внимания. С тех пор редко обращаю свой взор к героям магии и меча. Этой самой магии просто не оставалось места в системе моих жизненных ценностей. Некоторые проявления нереального, что активно посещали меня в последние годы, пришлось списать за счет расстройства психики от нервного переутомления. Консультации дорогущего врача помогли, и удалось избавиться от своих неприятностей, которые мой доктор квалифицировал как «синдром навязчивых состояний». Теперь хорошее душевное лечение стоит хороших же денег: в конце концов, это только при советской власти у интеллигенции имелась качественная бесплатная медицинская помощь в лице карательной психиатрии, а в век капитализма всякий вертится, как умеет.

В ту пору я ушел в Интернет (да, да, с большой буквы!) как Ихтиандр в морскую пучину. Оборвал все личные связи и завел новые, чисто сетевые и виртуальные, зачастую даже не зная, как выглядит мой друг. Общение в реале свел до необходимого для выживания минимума.

Однако реальная жизнь, оказавшаяся хитрее и затейливее моих наивных представлений, снова выбросила меня в этот природный мир. В реальный мир. В Реал, как говорят мои знакомые. Личные встречи с разными необычными и инфернальными существами: с моей странной кареглазой подругой, хитро втравившей меня в эту поездку; с петербурженкой Элей, оказавшейся кем-то вроде сухопутной русалки; и, наконец, популярная лекция Вилена Николаевича, тушившего окурки в человеческом черепе, все это дополнило эклектику моего мироощущения.

Вот и сейчас надо спокойно посидеть, отдохнуть, подождать, пока успокоится нога. Глядишь, и доковыляю как-нибудь. По гороскопу я — «телец», а они, как известно, думают о многом, говорят убедительно, а делают — как получится.

Постепенно тень ушла. Становилось жарко. Летнее солнце хорошо припекало, и мое притененное место уже не казалось столь тихим и спокойным. Тут я вдруг осознал, что совершенно не представляю, как возвращаться в пансионат. Теоретически, если идти по берегу, должен, в конце концов, выйти к пристани. Но, во-первых — долго, во-вторых, при теперешнем инвалидном состоянии такой путь по прибрежным зарослям казался небезопасным, а в-третьих, скорее всего, опоздаю к ужину, а это уж точно нехорошо.

Махнув рукой на бесполезные сомнения, извлек из кармана изрядно потертую уже книжку Стива Гатиса и стал читать. Несмотря на самые нехорошие подозрения, сюжет романа развивался все более круто, но как-то неравномерно и рвано. Если такое напишет начинающий автор, его обвинят в небрежности, а тут как бы концептуализм. Главная героиня вполне освоилась на новой работе и стала широко известна в узких кругах агрессивным стилем ведения дел. После случайного задержания в одиночку какого-то маньяка, за которым городская полиция тщетно охотилась уже несколько месяцев, ее перевели в отдел спецрасследований. Героиня и ее новый напарник получили дело другого психопата — серийного убийцы-извращенца, этакого перверсивного персонажа в духе Стига Ларссона. Причем сыщикам известно было всё. Кто убийца, где живет и под каким именем. Только вот улик никаких. Вдобавок, вскоре оказалось, что жертвы — люди, хорошо знавшие саму главную героиню. С некоторым опозданием осознав, что тут простым совпадением не обойтись, героиня стремилась понять: станет ли она очередной жертвой или сама попадет в число подозреваемых? Но после провала одной из операций, напарник главной героини решил взять всю вину за эту неудачу на себя и подал в отставку. «Уйдя на покой», он начал собственное расследование по маньяку. В поисках помогала напористая бывшая напарница, и вместе они узнали о существовании некоего заговора, цель которого не вполне ясна…

Тем временем, нога по-прежнему ныла и не унималась. Попробовал встать. Только принял вертикальное положение, как повторилась знакомая уже резкая пронзительная боль. По-моему, она еще более усилилась. Пришлось снова сесть. Я задрал штанину и осмотрел конечность. Лодыжка заметно опухла, а о любом движении в голеностопном суставе страшно было даже подумать.

Прогулялся, называется.

Вот радость-то! Что у меня? Вывих? Перелом? Разрыв сухожилья? Растяжение?

Положение казалось безвыходным до идиотизма. Идти не могу — тут уж сомнений никаких. Ползти на четвереньках? Катиться, как сбитый летчик? Сомнительно, что это вообще возможно в данной местности. Ну, допустим, останусь тут. Скорее всего, меня не хватятся до наступления утра. Потом начнут поиски… Найдут, вероятно. Только вот ночевка под открытым небом без еды, костра и вообще без каких бы то ни было средств к существованию меня совершенно не прельщала. Лето — летом, но жрать-то тоже что-то надо, а я же и костра развести не смогу — ни зажигалки нет, ни спичек. Не курю. Ножа тоже нет, ничего нет, кроме этой дурацкой книжки. Телефоны тут вообще не действуют, я даже не вынимал из рюкзака свой выключенный мобильник.

Надо все-таки попытаться каким-то образом добраться до пансионата. Черт! Как больно! Нужно организовать себе что-то типа костыля, только вот каким образом? Из молодого деревца, голыми руками? Ведь хотел же взять с собой нож, и не взял. Вечная моя безалаберность.

То ли от отчаяния, то ли со злости, но явно почти бездумно, я произнес фразу, которую когда-то давно узнал у странного необычного человека. Вот так же, у воды, только совсем в другом месте и в другое время один похожий на рыбака субъект научил меня вызывать хранителя данного места. Ведь один раз это меня все-таки спасло…

Как и следовало ожидать, ничего не случилось. Как и раньше светило солнце, ленивые волны апатично набегали на пляжный песок, вдалеке своими птичьими делами занимались одуревшие от неожиданно хорошей погоды чайки.

Вдруг рядом со мной кто-то вздохнул.

Я вздрогнул от неожиданности и повернулся в сторону звука. На противоположном конце бревна сидела девушка. Лет двадцать — двадцать два, не больше. Одета в коротенькую, завязанную на животе белую рубашку без пуговиц и белесые парусиновые штаны, похожие на джинсы, только без заклепок. Между рубашкой и штанами проглядывала широкая полоса слегка загорелой кожи. Подвернутые ниже колен штанины обнажали прелестные икры и узкие щиколотки, а босые ступни казались совершенными и естественными при таком стиле одежды. Откинутые назад длинные белокурые волосы, слегка выпуклый лоб, закрытые глаза со светлыми длинными ресницами, коротенький чуть вздернутый носик, широкие припухлые губы, красиво очерченный подбородок. Гладкая чистая кожа и никаких следов косметики. Разглядывая незнакомый профиль, я вдруг осознал, что девушка явно не из нашей компании. Ее же не было на острове, а согласно утверждению местных хозяев, никто посторонний появиться здесь не должен. Так что? Либо она не посторонняя, либо я что-то сильно не понимаю в данной ситуации.