Ловцы человеков - Олег Геннадьевич Суслопаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во-вторых, советской эпохой в людях воспитана внутренняя трусливость и покорность. Люди эти не способны анализировать происходящее и надеются на всеобщий присмотр за ними доброго дяди. Убеди, что другого выбора нет – покорно пойдут и будут делать то, что им вдолбили в головы. Будут при этом ныть, смеяться и горевать над происходящим. Крикливые герои на словах, когда потребуется дело, в лучшем случае смогут написать при возможности анонимный донос.
В-третьих, может, еще до советской эпохи деревенской жизнью в тесной общине воспитана в них нездоровая завистливость, склонность к самоуничижению и вместо стремления к достойному существованию – тяга к всякого рода показушности. Люди, не имевшие нормальных стимулов для выделения себя из толпы подобных, будут без страха наблюдать за творимыми вокруг безобразиями. Они не привыкли к чему-то стремиться, а привыкли существовать, оглушенные славословием пропаганды.
Само собой, выводы эти заставили еще с большим отчаянием ощутить свое одиночество в мире тех, на кого он с отвращением смотрел как на стадо роботов, не способных на подлинно интеллектуальное мышление. Позже, размышляя над этими выводами, он вдруг сделал умозаключение: дай в стране одним вволю водки, а другим – постоянный хохот с телеэкрана, и правителю можно смело пускаться в любые авантюры, никому ничего не объясняя. Для косо смотрящих друг на друга людишек всегда будет царь хорош, бояре плохи. Если правителю вдруг вздумается, например, расстрелять из танков здание парламента или раздать кучке товарищей всю сырьевую промышленность в стране – большинство жителей даже не задумается о смысле происходящего!
«Я – гений, и это все равно произойдет, только бы оказаться в нужное время в нужном месте!» – решил он для себя и снова болезненным уколом ощутил свое одиночество.
Поэтому сразу же после службы в армии он изо всех сил стал стараться дойти до «нужного места» – пробиться и стать близким верноподданным того, кто мог бы выйти в такие правители. Он стал стремительно продвигаться по комсомольской линии: разрабатывал самые разные проекты, едва уловив чуть заметные новые веянья. При этом на себя он примерил образ довольно простецкого, решительного, громко заявляющего о себе деятеля. Он сразу входил в знакомство с максимально высшим руководством, всем своим видом ставя в известность, что есть рядом умный и преданный человек, который может пригодиться. Он ошарашивал всех своей энергетикой и словесным оглушающим потоком, в критическом случае демонстративно изображая из себя обиженного косностью системы. Но даже взлетая по карьерной лестнице, он все сильнее ощущал, как отчаянно противны ему все те легковерные, по головам которых он летел к своему успеху, – отчаяние не одиночества, а индивидуализма было неизлечимо.
Несколько уменьшилось это отчаяние, когда он понял, что не одинок: есть и другие, кто на волне шумящих в стране перемен накануне 1990-х годов идут строить свой путь таким же образом, примерно так же брезгливо относясь и к своему народу. Несколько раз мелькнула мысль: битвы за капиталы этой обескровившейся страны вполне могли бы перейти в хаотичную бойню, но кто-то словно подыгрывает некоторым главным игрокам на упреждение, сберегая их.
И вот его мечты сбылись: за верноподданность оказавшийся в нужном месте в нужное время Семен получил огромное состояние, которое к тому же ежегодно стремительно росло. Он подумал тогда, что его вызывавшая усмешки в школе у одноклассников фамилия со временем станет вызывать услужливое содрогание в любом уголке этой презираемой им страны.
Его очень ценили в его кругу за проницательность смелых советов, многие из которых принимались и к сведению, и к исполнению. Например, однажды к нему в гости напросился один из американских миллиардеров, вполне сносно, между прочим, говорящий по-русски скрипучим голосом. В конце непринужденного разговора гость спросил вкрадчиво:
– Ну вот, все богатства страны, в сущности, скоро будут поделены между вами. Но ведь дорога в рай может вдруг свернуть в ад, если вдруг вымостится какими-то благими намерениями…
Семен медленно крутил несколько капель коньяка в фужере, наслаждаясь ароматом, и отвечать стал издалека:
– Я в армии как-то разговорился с одним солдатиком, который в последние полгода службы из спортивного интереса ежемесячно кому-нибудь челюсть кулаком ломал. Тот вещает: понимаешь, по молодости в армии думал, что подрасту и никого обижать не буду, по-людски со всеми молодыми буду обращаться, хорошим словом убеждать. Вот идиот-то был, одумался, когда вижу, что меня салаги уже ниже плинтуса опускают. Понял, что у них психология такая: ты с ним сразу по-хорошему – он тебя же в грязь и втопчет, вечно недоволен будет. А вот помучай его, поломай, а потом чуть-чуть послабление сделай и улыбнись, но так чтоб иногда и по морде дать запросто так – тут он тебя богом считать начнет. Так что по-хорошему с ними, извините, еще рано, иначе как бы самих в грязь не втоптали.
– Какая замечательная мысль! Нельзя ли ее конкретизировать?
– Неплохо бы войну в какой-нибудь из национальных республик заварить, маленькую, но не победоносную. Лучше потом дрожать будут: скажут, лишь бы не было войны… Инфляцию снова запускать: кредитов в долларах набрать, отпечатать на эту сумму рублей по курсу…Потом можно какой-то финансовый катаклизм придумать типа финансовой пирамиды, чтобы все, кто свой доход в долларах получает, резко разбогатели за счет тех, кто получает в рублях. Обязательно нужно устроить так, чтобы были задержки с выплатой и зарплат, и пенсий. После этого будут рады даже нищенской зарплате и пенсии, лишь бы вовремя выплачивалась. В общем, так за дрязгами и протянуть почти весь второй президентский срок. А вот потом надо будет и улыбнуться. Но чуть-чуть. И все будет в лучшем виде, ни у кого не возникнет излишних требований.
Надо помнить, что у многих из тех, кто победнее, всегда сработает психология проститутки: а чего тут думать, отдаваться надо тому, кто покруче. В общем, этот народ управляем и предсказуем, его учить да учить, и все равно ничему не научишь. Да и самое главное: это народ разобщенный… В глубине его исторической души есть, кроме красиво звучащих, и весьма дурно поющие струны, на которых большевики сумели хорошо сыграть в свое время. Теперь, похоже, время других виртуозов?
– Это вы хорошо про цель обучения сказали! – утвердительно кивнул и рассмеялся собеседник. – Вы знаете, я бы не желал этому народу лучшего учителя, чем вы! Раз уж вы его знаете, как никто другой, вам его и учить.
– Но учтите, – добавил в конце разговора этот человек со скрипучим голосом, – не доводите страну до полного краха. Во-первых, в ней нужен рынок сбыта
