Выстрелы над яром - Леонид Прокша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В цирк…
— Какой еще цирк?
— Такой…
— Ты не дури! Отец вскипел и остынет. Идем, обедать пора.
И увела мальчика домой. А в «клубе» веселились ребята.
В доме Леванцевичей собирались обедать. Тамара на кухне мыла руки. Тетя Зина вытирала тарелки.
— Ну, покажи свои руки, Томочка.
— Вот, полюбуйся.
— Лентяй за дело, мозоль за тело…
— Это я — лентяй?!
— Нет, нет, шучу. Ты трудолюбивая девочка — всегда мне помогаешь. Дай-ка я постным маслом помажу твои мозоли.
— Первый раз копала землю — и клад нашла, — засмеялась Тамара. — Интересно все же, что в этом ящике?
— Молчи ты с этим кладом, — поставив бутылку с постным маслом, сказала тетка. — Неси вот тарелки, расставляй да прячь от родителей свои отметины на ладонях, а то влетит нам с тобой.
Доктор с женой вернулись из города, проголодались. Анна Петровна взялась помогать дочери накрывать на стол. Леопольд Антонович, потирая руки, спросил:
— Ну, чем нас сегодня угостит Зинуша?
— Секрет, — улыбнулась Тамара.
— Который ты нам сейчас же, как всегда, выдашь… — сказала мать.
— А сегодня, мамочка, я не выдам, — вспыхнула Тамара и побежала на кухню.
— Мне кажется, твои слова ее обидели, — заметил доктор.
— Брось ты! Ведь я пошутила. В конце концов, она уже не маленькая. На ушко, как когда-то, один и тот же «секрет» не станет шептать и мне, и тебе.
За столом отец спросил у Тамары, как обычно:
— Чем ты занималась?
— Чем и всегда… — пожала плечами дочка. — Делала уроки, играла на пианино, гуляла в саду…
— Листья закопали? — взглянул на сестру доктор.
— Закопали. — Приходил Леша…
Как хотелось Тамаре похвалиться: «И я копала яму и засыпала листья!» — но она помнила наказ тети Зины.
— Если б вы видели, сколько в магазинах товаров, — заговорила с восторгом Анна Петровна. — Все, что душа желает, как при старом режиме…
— Ну, не столько, но есть… — согласился Леванцевич. — Новая экономическая политика спасла большевиков.
— А то ведь было… хоть шаром покати, — продолжала Анна Петровна.
— Своей политикой себя же и спасли, — заметила Зинаида Антоновна.
— Если бы они еще «Металлист» вернули хозяину, он там быстро наладил бы работу, — сказала Анна Петровна.
— Такой завод они не отдадут частнику, — усмехнулся доктор.
— Конечно! Если вернуть капиталистам заводы, помещикам землю, тогда зачем было делать революцию? — неожиданно для всех выпалила Тамара.
Отец и мать с изумлением переглянулись:
— Ты слышишь, Аннушка? Это говорит наша дочь, — забеспокоился Леопольд Антонович. — Зачем тебе, дитя мое, думать о том, что нужно было делать, что не нужно. Твоя забота — музыка. Я, к примеру, лечу людей и больше ни о чем не желаю думать. Пусть политики занимаются политикой.
— Папа, я учусь в школе, а там, как тебе известно, преподают кроме математики, физики, ботаники и пения еще и историю…
— Да, да, — растерялся доктор. Он не любил разговоров на политические темы. Но политика сама как-то все чаще врывалась в его жизнь. Тогда он прекращал разговор и заставлял всех молчать и есть то, что «бог послал».
После обеда Зинаида Антоновна сказала брату:
— Леопольд, я хочу с тобой посоветоваться.
— Пожалуйста, слушаю…
— Мне кажется, нужно спилить ту яблоню, что в конце сада, над яром. Она уже старая, яблоки на ней мелкие, а тень от нее большая.
— Зиночка, ты же лучше меня знаешь, что посадить, что выкопать.
— Все же я хочу, чтобы ты посмотрел. Пойдем в сад.
— Пожалуйста, можно и пойти…
В саду Зинаида Антоновна начала разговор о главном. По интонации доктор почуял, что сестра волнуется, и насторожился.
— Утром мы здесь копали яму и наткнулись на какой-то окованный железом ящик. Чей это ящик и что в нем?
— Ящик?.. Здесь, в нашем саду?.. И большой?
— Большой.
— А ты не посмотрела, что в нем?
— Нет. Я не хотела при Леше. Бог знает, что там…
— Я не знаю, что это за ящик и кто его закопал. Может быть, покойный батюшка… Царствие ему небесное…
— Отец? А что он мог зарыть? Все, что имел, он отдал нам.
— Правда, все…
— Может, это солдаты, в шестнадцатом, когда стояли тут… Может, они закопали свои трофеи…
— Солдаты?.. А почему в нашем саду? Их лагерь стоял дальше… А в наш сад они лазили только за яблоками…
Доктор пытался воскресить в памяти то время: мировая война — солдат гонят на фронт, возвращают на отдых. Потом революция и снова война — гражданская…
— Погоди, погоди! — спохватился доктор. — Что-то начинаю вспоминать. В девятнадцатом или восемнадцатом году это было. Мы с Аннушкой вернулись из театра поздно. Сергей Андреевич Заблоцкий действительно привез какие-то ящики — один или два, не знаю, я их не видел. И где закопали, не интересовался. Когда я раздевался, Серж пришел из сада, и краем уха я слышал его разговор с отцом. Прощаясь, он сказал: «Ну, похоронили сердце завода. Даст бог, лихолетье минует, вернется хозяин, поставит все на место и оживет завод». Самого Заблоцкого я не видел, я был в спальне. Какое мне дело до чужой собственности! Полагаю, в тех ящиках какие-то уникальные, ценные детали машин…
— Почему папа разрешил закапывать заводские вещи в нашем саду? — недоумевала Зинаида Антоновна. — И кому — Сергею Андреевичу Заблоцкому…
Когда-то Заблоцкий, обаятельный инженер, часто бывал в их доме. Зина влюбилась в него. И он много чего ей обещал. А потом вдруг не стал появляться. Зина ждала, беспокоилась, украдкой плакала. Позже узнала от хозяина завода Грюнберга, который захаживал к ее отцу, что инженер Заблоцкий влюбился в его секретаршу и намерен на ней жениться. Для Зины это была трагедия. Чтобы дочь развеялась, отец отправил ее в Москву, к свояченице. Поэтому Зинаида Антоновна ничего не знала об этих ящиках.
— Почему разрешил? — переспросил Леопольд Антонович, — Грюнберг дружил с отцом. К тому же клиент солидный. А Серж — всего лишь исполнитель воли хозяина. Да и какая разница, привез эти ящики он или кто другой…
— Что теперь делать с ними? — забеспокоилась Зинаида Антоновна. — Ведь уникальные части машин нужны людям…
— Какое нам дело? Не мы их закапывали, это не наша собственность.
— Завод теперь принадлежит государству. Значит, это государственное…
— И что же?
«Ах, Леопольд, Леопольд, — подумала с огорчением Зинаида Антоновна. — Ты не испытал горя и не сочувствуешь другим…» Но вслух сказала:
— Идем в беседку, посидим, подумаем. — Зинаида Антоновна ласково взяла брата под руку.
— И что же? — переспросил доктор, садясь на скамейку напротив сестры.
— Нужно написать письмо на завод. Пусть забирают свое имущество.
— Я не имею права распоряжаться чужой собственностью. Это оскорбление памяти отца. Он дал приют ящикам в своем саду. Не написал же он… извини… донос…
— Время было другое.
— А теперь что изменилось?
— Завод больше не будет принадлежать Грюнбергу. Это понятно уже. Прошли недели, месяцы, годы — ожидания падения Советской власти. А Советская власть живет и крепнет с каждым днем…
— Пусть она живет сто лет. Она мне не мешает. Но изменить друзьям покойного отца я не могу! Понимаешь, не могу!
— А если узнают?
— От кого?
— Хотя бы от Леши. Правда, я просила его молчать. Но мальчик может проговориться.
— Пусть тогда не показывается в наш сад.
— Допустим, ты его прогонишь. А придут представители власти. Что им скажешь?
— Ничего. Решительно ничего. Я ни с кем не намерен разговаривать. Я этих ящиков и в глаза не видел и не закапывал.
Помолчали. Леопольд Антонович сопел, волновался: все же этот вопрос его трогал. Сестра дала ему немного успокоиться. И заговорила вновь.
— Ты знаешь, я тебя люблю и никогда ничего неприятного тебе не сделаю. Не позволю запятнать твое имя и память отца. Однако меня удивляет, почему тебя не трогает такое положение: в земле зарыты вещи, нужные людям, которые могут приносить им и всем нам пользу.
— Трогает, почему нет. Лучше, конечно, если бы они приносили людям пользу. Но то, что ты мне предлагаешь, не в моих правилах и я не в силах их изменить…
— Видно, я тебя не убедила, — перебила его сестра.
— И не надо стараться… Идем.
Они встали. Зинаида Антоновна хотя и не добилась от брата решительного ответа, но узнала главное — что в ящиках. Оставалось придумать, как этот клад вернуть заводу.
— Кстати, где сейчас Сергей Андреевич?
— Не знаю. Не довелось с ним встречаться с тех пор. Возможно, вместе с хозяином за границей. Слышал: во время наступления немцев Грюнберг перешел к ним. Хоть он русский немец, но в России ему дорог только завод. Быть может — Серж оказался с ним… А может, работает на том же заводе. Специалисты нужны и Советской власти. Почему он тебя вдруг заинтересовал?
