Лабиринт Мёнина - Макс Фрай

Я и не собирался с ним спорить. Не до того мне было. Я радовался его бодрому тону. Магистр Нуфлин явно не был похож на человека, способного вероломно скончаться у меня на руках, а больше мне ничего и не требовалось.

— Куда теперь? — спросил я. — Налево, направо, или в глубь континента? Где она, ваша Харумба? Или мы должны бесцельно парить над Уандуком, пока эта волшебная страна сама не решит открыться нашим взорам?

— Ну и фантазия у тебя! — усмехнулся старик. — Нет, Макс, Харумба — не какой-нибудь зачарованный город, а величина постоянная, она даже на некоторые карты нанесена. Харумба построена у моря, поэтому нам следует просто лететь вдоль побережья, вон в ту сторону, где на горизонте виднеются горы, и, если верить карте, совсем скоро… Ох! — он осекся и драматически схватился за грудь.

— Что-то не так? — испугался я.

— Все не так! — буркнул Нуфлин.

Кажется, ему уже полегчало. По крайней мере, его голос больше не дрожал на ветру, как порванный парус.

— А чего ты хочешь? — проворчал он. — Чтобы я сказал тебе, будто со мной все в порядке? Ну так, если бы все было в порядке, я бы сейчас не в Харумбу с тобой ехал, а сидел бы дома и делом занимался. Ты лучше давай пошевеливайся. Вернее, заставь пошевеливаться этот грешный пузырь! А то в таком темпе ты довезешь до Харумбы разве что мои туфли. Да и те к тому времени успеют окончательно выйти из моды.

Я озадаченно покачал головой: оказывается, Магистр Нуфлин еще и шутить умеет, в придачу ко всем своим многочисленным талантам! Для умирающего, надо сказать, совсем неплохо.

Его язвительное брюзжание окончательно меня успокоило: в таком настроении не умирают. Куда там, еще и окружающих в могилу сводят, за милую душу!

Харумба возникла на горизонте еще до заката и явила собой зрелище, к которому я не был готов. С высоты нашего полета город казался заключенным в сверкающую перламутровую оболочку огромного полупрозрачного пузыря.

В детстве у меня была любимая елочная игрушка: стеклянный шар, в центре которого находился маленький домик с остроконечной крышей, красной дверью и клетчатыми занавесками, нарисованными на окнах. Имелся даже кусочек заснеженной поляны с непременной рождественской елью и двумя крапчатыми мухоморами, нарушавшими пропорции пейзажа (если бы в домике жили человечки, грибы оказались бы им по плечо, а то и выше). Харумба выглядела в точности как эта игрушка. Отличный подарок на елку для юного титана: целый город из солнечно-белого камня, заключенный в сияющий прозрачный шар.

— Спускайся понемногу, Макс, — взволнованный голос моего спутника вывел меня из благоговейного ступора. — Только не вздумай приземляться в городе: живым там нельзя находиться.

— Ясное дело, — согласился я. — А кстати, вы не знаете, где живут эти важные господа, Хранители Харумбы? Тоже в городе? Или где-нибудь снаружи?

— Понятия не имею, — пожал плечами Нуфлин. — Да ты не гадай, а иди на посадку. Как только мы окажемся на побережье, они нас сами найдут. В конце концов, это часть их работы.

— За которую им платят обалденные деньжищи, — подхватил я. — Так что вы правы, они нас действительно найдут, я могу не дергаться.

— Боюсь, что не дергаться ты как раз не можешь, поскольку спокойствие глубоко противно твоей природе, — проворчал он.

На сей раз мне удалось совершить столь мягкую посадку, словно я всю жизнь только тем и занимался, что управлял летающими пузырями, унаследовав эту благородную профессию от своего отца, деда и еще доброй дюжины предков. Место я тоже выбрал удачно: в полусотне метров от моря, неподалеку от рощи низкорослых деревьев с пышными кронами светло-зеленых, почти белых листьев. Крупные черные птицы, как грозди спелых плодов, облепили толстые ветви. Молчаливые и малоподвижные, они показались мне почти зловещими, но я сказал себе, что дело не в птицах, а в мрачной игре моего воображения.

Вдалеке, за рощей, белели изящные строения Харумбы. Теперь, когда мы спустились на землю, странный оптический эффект, заставивший меня предположить, будто Город Мертвых находится в центре огромного мыльного пузыря, почти исчез. Скорее было похоже, что его окружает полупрозрачный туман, а может быть, цветной дым, мечтающий стать туманом, или просто теплый, насыщенный влагой морской воздух дрожит, не давая мне как следует разглядеть очертания города.

Я поежился, когда подумал, что за этими стенами живут мертвецы. Сидят в своих уютных жилищах, больше похожих на летние дворцы местных владык, перебирают какие-нибудь роскошные безделушки, смакуют тонкие вина, подолгу раздумывают над меню очередного обеда, ходят друг к другу в гости, возможно даже заводят романы и вообще наслаждаются жизнью как могут.

Жизнью?! Ну-ну…

Был бы рядом сэр Джуффин Халли, он непременно сказал бы мне: «Не драматизируй, несчастье мое, ты и сам-то на живого человека бываешь похож раз в год по большим праздникам, красавчик!» Но Джуффина рядом, увы, не было, поэтому мне пришлось воспроизвести эту фразу самостоятельно, про себя, стараясь подражать его насмешливым интонациям.

Голос Магистра Нуфлина вернул меня к действительности.

— А я все гадал: сообразишь ты, что мои старые кости — не мешок с соломой? — проворчал мой драгоценный груз. И снисходительно добавил: — Вроде сообразил. Молодец.

— Помочь вам выбраться из корзины? — вежливо осведомился я, не обращая внимания на его бурчание. За эту поездку я так закалил характер, что вполне мог наняться ковриком для вытирания ног к какому-нибудь местному сатрапу.

— Не трудись, — вздохнул Нуфлин. — Неужели ты думаешь, будто я собираюсь немного попрыгать на песочке или искупаться в море? — и упавшим голосом добавил: — Впрочем, даже если бы я собирался… Такие удовольствия мне больше не светят, мальчик. Никогда.

— Ну почему же, возможно, одни только удовольствия вам теперь и светят, — робко возразил я. — Джуффин говорил мне, что обитатели Харумбы…

— Меня не интересует, что он тебе говорил, — отрезал старик. — Кеттариец за всю свою жизнь не произнес и дюжины правдивых слов. Слышать больше не желаю об этом человеке, который, кстати, по слухам, убил, зажарил и съел собственных родителей, когда узнал, что это может увеличить его магический дар, от природы весьма посредственный.

— Джуффин съел своих родителей? Да ну, ерунда какая! — я уже не знал, плакать мне или смеяться перед лицом такого откровения.

— Может, и ерунда, но сейчас мне приятно думать, что так оно и было! — отрезал Нуфлин. — Имей в виду, Макс, упоминания о твоем драгоценном Кеттарийце и его не менее драгоценных мудрых изречениях чрезвычайно действуют мне на нервы. Скажу больше, они меня попросту бесят, как, впрочем, и упоминания обо всех остальных хитрецах, которым удалось-таки меня пережить, невзирая на все мои старания задержаться в этом прекрасном Мире как можно дольше. Чего я точно никогда не планировал, так это найти в конце жизни утешение в речах Кеттарийца. Так что потерпи еще немного, ладно? Совсем чуть-чуть осталось.