У убийц блестят глаза - Дональд Гамильтон

– Например?

– Ну... говорит всякие вещи... Обо мне... Ненормальные. Лицо ее вдруг сморщилось, и по нему потекли слезы. Рут бросилась на софу и зарыдала. Надо очень любить женщину, чтобы она вам нравилась в такие моменты. Я сразу понял, что, если когда-то во мне и таились какие-то нежные чувства к Рут или я воображал, что они были, – все давным-давно ушло.

– Я принесу тебе выпить.

– Нет, не уходи. Пожалуйста! Просто сядь рядом и пожалей меня, Грег... Я так несчастна, что хочется умереть...

Я продолжал стоять и, хотя ощущал неловкость, совсем не собирался садиться рядом с ней – это я знал точно. Потому что, как только я окажусь рядом, она обхватит меня руками и начнет рыдать на моем плече. И кто знает, что может произойти. Ведь мы – давние друзья, а поскольку в последние дни я отнюдь не выглядел безгрешным идеалистом, во всяком случае таким, каким был тогда, в Чикаго, когда жил у Ларри и Рут, не трудно представить последовательность дальнейших событий, которая вполне может далеко нас завести в нежелательном для меня направлении. Дело не в верности жене, в конце концов, это она бросила меня и уехала в Рино, и не в верности старой дружбе с мужем Рут, правда, дружбе поблекшей, но... В последнее время жизнь была сложной и без того, не стоило усугублять ситуацию еще больше отношениями с миссис Деври.

Меня спас стук в дверь. Рут вскочила с софы.

– Это Ларри! – выдохнула она. – Если он меня здесь найдет...

– Сядь и успокойся. Рут. – Я прошел к двери, открыл и распахнул ее. Это был действительно Ларри. – Входи и присоединяйся к нашей компании.

– Рут здесь?

– Да. Не знаю – почему, но она здесь. На лице у него застыла такая решительность, что мне стало смешно.

– Она говорила, что видела сегодня твою машину у дома. Я так и думал, что найду ее здесь. Именно теперь, когда с нами больше нет Джека Бейтса.

– Еще немного, и получится какая-нибудь грязная история. Входи и хорошенько подумай, стоит ли продолжать, пока я принесу нам выпить.

Он замолчал, вглядываясь в меня сквозь толстые стекла очков. Такие очки – неизменный атрибут киношных ученых, они придают “яйцеголовым” зловещий вид.

– Что ж, я войду, – решился он наконец, – но не собираюсь у тебя пить, Грег!

– Как хочешь.

Я впустил его и закрыл дверь, стараясь не поворачиваться к нему спиной. Сегодня вечером все как будто сошли с ума, и не стоило лишний раз рисковать. Входя вслед за ним в гостиную, я взглянул на Рут, которая снова уселась на софу. Несмотря на то что она была полностью одета, смотрелась женщина так, что у любого ревнивого мужа сразу подтвердились бы его опасения – лицо раскраснелось, волосы слегка растрепались, свитерок соскользнул с одного плеча. Она выглядела хоть и взъерошенной, но очень хорошенькой. Некоторые женщины привлекательны при полном параде, а другие – наоборот, когда их собьют с ног.

– Ларри не будет с нами пить, – сказал я. – Дело принципа, как я понимаю. А ты что будешь, Рут?

Она покачала головой, следя за мужем подозрительным и в то же время полным вызова взглядом.

– Вот мы и собрались вместе. Думаю, это было неизбежно. Притворяться слепым и глухим в течение трех лет – вполне достаточно, Грег.

– Твое замечание для меня слишком туманно. Если можно, проясни ситуацию.

– Разумеется, я – просто глупый маленький математик по сравнению со своей женой. Понадобилось длительное время, прежде чем я понял, что творится за моей спиной. Думаю, что все началось еще в Чикаго, когда ты останавливался у нас. Но должен признаться, тогда вы вели себя очень осторожно. Я ни о чем не подозревал.

– Ничего и не было.

– Разве? Да ты меня полным дураком считаешь, Грег! Думаешь, я никогда бы не догадался, почему ты пригласил меня к себе, работать на Проект? Особенно когда стало очевидно, что ты не нуждался в моих идеях и все, что от меня требовалось, – делать простые математические расчеты... Но ошибкой было приглашать Джека Бейтса, не так ли? Он моложе и привлекательнее, он увел ее у тебя, верно? Во всяком случае, на некоторое время. Пока не погиб.

Я смотрел на него во все глаза. В такие моменты думаешь – неужели человек всегда был таким и ты не замечал этого до сих пор? А может, он таким не был, но ты не заметил постепенного его превращения в другого, незнакомого тебе человека? Наверно, надо почаще приглядываться к окружающим людям и время от времени проверять, все ли с ними в порядке.

– Очень интересная теория, Ларри. Но несколько странно, что при таких удачных обстоятельствах я вдруг женился, ты не находишь?

Он отрывисто рассмеялся:

– Ничего нет странного. Богатая жена – всегда кстати для нищего ученого, Грег. Если он не слишком щепетилен в вопросах совести. Кроме того, она будет служить прикрытием для незаконной связи... Впрочем, наверно, ты не слишком старался скрыть правду от Натали, раз она так быстро тебя раскусила и сбежала!

– Тебе не кажется, что я – дьявольски хитрый и изворотливый парень? Такой сукин сын не задумается, чтобы вбить зубы в твою глотку, верно?

– Я ожидал такой реакции, – произнес он сухо, – у тебя всегда преобладали мышцы над мозгом. И очень странно, что у тебя обнаружились проблески гениальности в исследованиях. Хотя так ли это? Человек, способный украсть жену у друга, не колеблясь украдет и его идеи, верно? – После этих слов он заторопился к выходу. – Не утруждай себя угрозами, я ухожу. Оставляю вас наедине. – Ларри глухо засмеялся. – Но, пока ты не расслабился в нежных объятиях Рут, задай себе один вопрос, Грег. Каким образом шарф, выпавший из кармана пальто Натали, когда Рут вешала его в шкаф в тот несчастный вечер, ты ведь помнишь этот шарф, так вот – как он попал из нашего дома к месту убийства Джека Бейтса?

Его шаги гулко раздались в холле. Громко хлопнула дверь, и скоро шаги замерли вдали. Потом слышно было, как завелась машина и отъехала. Рут вдруг вскочила, протягивая ко мне руки. Есть женщины, которые не ждут приглашения к действиям. Я поспешно отступил в сторону.

– Ты видел, в каком он состоянии? Как подозрителен и как беспричинно...

– Видел. И все понял. Ты дразнила беднягу сумасшедшими подозрениями, заставляя думать о том, чего никогда не было, и о том, что все-таки имело место в жизни.

Лицо ее затвердело и стало напоминать уродливую маску. Она тоже выглядела теперь незнакомкой.

– О, так во всем виновата я!

– Не во всем. Он сам позволил себя одурачить, поэтому есть и его вина.

Откинув назад голову, она пронзительно расхохоталась:

– Нет, вы посмотрите, кто здесь говорит о дураках? Кто называет другого дураком!

– Спокойной ночи, Рут.

– Что ж, если ты так... – Она быстрыми шагами направилась к двери, задержалась, чтобы одернуть свитер, и, обернувшись, посмотрела на меня: кажется, они сговорились не уходить из моего дома без заключительного слова. – Что касается шарфа...

– К чертям проклятый шарф!

Она еще некоторое время смотрела на меня, потом молча резко развернулась и выбежала, с силой хлопнув дверью. Мне необходимо было выпить. Я прошел на кухню и открыл дверцу холодильника. Конверт стоял на полке, прислоненный к картонному контейнеру с молоком. Насколько мне известно, в Нью-Мексико молоко никогда не продается в стеклянной посуде. Дешевый конверт без адреса и имени отправителя. Может показаться странным, что его не опустили в почтовый ящик, но – только на первый взгляд. Ящик вы можете и не открыть, но холодильник откроете обязательно, в крайнем случае наутро, когда станете доставать яйца для завтрака.

Я осторожно, кончиками пальцев, взял конверт и так же осторожно прикрыл дверцу, отпечатки пальцев навряд ли оставлены, но кое-кто очень расстроится, если я не приму мер предосторожности. Я вскрыл конверт с помощью того же ножа, которым ранил Тони Расмуссена, правда, другим лезвием. Что творится на свете – холодильники становятся почтовыми ящиками, а перочинные ножи смертельным оружием, старые друзья внезапно меняются и превращаются в злобных врагов с хищным оскалом. Я достал из конверта сложенный лист бумаги, развернул и прочитал текст, написанный печатными буквами мягким карандашом:

“ПРИВЕЗИ ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ В СТАРЫХ КУПЮРАХ В ХЭНКСВИЛЛ ЮТА ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ЧТОБЫ ОНА ВЕРНУЛАСЬ ЖИВОЙ”.

Глава 20

В начале своей короткой карьеры на Западе я купил себе ковбойские сапоги. Это было в тот год, когда я выслеживал медведей в горах Чамы верхом на лошади, и приятель, который пригласил меня на охоту, посоветовал именно такие. Он оказался прав. Сапоги прекрасно подошли для верховой езды, но ходить в них я так и не научился. Надо с детства привыкать к высоким каблукам. Но сейчас я сапоги достал, потому что они обладали рядом преимуществ перед всякой другой обувью. Сапоги просто натягивались, и не надо было возиться со шнурками, что для человека с такими увечьями, как у меня, – просто спасение. Они прибавили мне росту пару дюймов, именно ковбойские сапоги заставляют вас почувствовать себя высоким, смелым и безрассудно дерзким. Готовым к трудным и длительным путешествиям. То, что мне сейчас нужно. Впрочем, идти далеко пешком, скорее всего, не придется. Я натянул сапоги, облачился в свой комплект одежды для охоты, когда вдруг раздался звонок в дверь.