Порция красивого яда - Келси Клейтон

поднятый в разговоре, висит в воздухе, но я его не задаю. Я не хочу знать, сколько времени ей осталось, и когда мне придется с ней прощаться. Все, чего она хочет, — это наслаждаться тем временем, которое у нее есть, и я собираюсь дать ей это.

— Спасибо вам за все, что вы делаете для моей матери, — говорю я всем в комнате. — А теперь, если вы меня извините, я должен приступить к работе.

Пожимая каждому из них руку, я чувствую, как рвота подступает к задней стенке моего горла. Я выхожу из комнаты со всем возможным спокойствием, но как только скрываюсь из виду, отправляюсь в ванную.

Если я думал, что кофе в целом отвратительный на вкус, то невозможно объяснить, насколько он отвратителен, когда его подают обратно. Но когда я падаю на пол после опорожнения желудка, это беспокоит меня меньше всего.

Есть кое-что, что можно сказать о тех, кто может нести бремя мира на своих плечах. Те, чьи колени не подгибаются под давлением всего этого. Я пытаюсь быть таким парнем — для моей мамы и для Девин, — но иногда я не могу не задумываться об одной вещи, о которой никогда не должен думать.

Было бы легче, если бы она все еще была здесь?

Если бы у меня была она, на которую я мог бы опереться ночью, была бы эта агония не такой мучительной?

Проблема в том, что я никогда не узнаю. Итак, я снова отгоняю мысль о ней, как опытный профессионал, которым я и являюсь, и поднимаюсь с пола.

Потому что, если я этого не сделаю, никто другой этого не сделает.

С наступлением летних месяцев бар начинает набирать обороты. Не то чтобы в остальное время года здесь было мало посетителей. Непринужденная обстановка и пляжная атмосфера, царящая здесь, позволили нам в прошлом году получить звание лучшего бара в округе. Хотелось бы, чтобы это было причиной нашего успеха, но это не так.

Наша барменша, Райли, опубликовала в TikTok видео с Кэмом, которое стало вирусным. Видимо, есть что-то привлекательное в бармене, который умеет смешивать напитки и наливать пиво, и все это при том, что соленая вода все еще остается в его волосах, а гидрокостюм наполовину свисает с его тела. С тех пор люди приезжают отовсюду, только чтобы взглянуть на Кэма.

И хотя можно было бы подумать, что он будет наслаждаться этим вниманием, он больше сосредоточен на бизнесе, чем на флирте, особенно после того, что произошло между ним и Мали.

Но это не моя история.

Когда я вхожу, Кэм стоит за барной стойкой, готовя ее к открытию. Он на секунду поднимает на меня взгляд.

— Привет, — протягивает он. — Как все прошло?

Я пожимаю плечами, на самом деле не желая говорить об этом. — Хорошо, я думаю. Ничего по-настоящему нового.

Ладно, может быть, это глупо. Если на кого я и могу положиться в этом дерьме, так это на него. Он всегда был рядом со мной, даже когда причиной моих страданий была его собственная сестра. Но какая-то часть меня любит жить в отрицании. Я могу не замечать всего того дерьма, которое происходит в моей жизни, и притворяться, что все в порядке.

Как будто мой мир не держится на скотче.

И речь идет не о прочной изоленте. Я говорю о ленте, которая с трудом удерживает плакат на стене, потому что она предназначена для того, чтобы не оставлять следов.

— Это сегодняшняя почта? — Спрашиваю я, глядя на стопку, лежащую на стойке бара.

Он кивает. — Да, я схватил ее перед тем, как войти.

— Спасибо, чувак, — говорю я, забирая конверты. — Я отнесу это дерьмо наверх, и скоро спущусь.

— Звучит заманчиво. И не забудь о сегодняшнем вечере!

Мои брови хмурятся. — Сегодняшний вечер?

Он смотрит на меня так, будто я только что нарушил наше самое священное правило. — Сегодня третья пятница мая.

Дерьмо. — Верно. Первый костер сезона.

— Да, черт возьми!

Я натягиваю на лицо ухмылку, которая тут же исчезает, как только я начинаю подниматься по лестнице.

Нет ничего удивительного в том, что я не так радуюсь сезону костров, как раньше. Как и в прошлом году, это лишь напоминает мне о том, что прошло так много времени с тех пор, как я услышал признание Лейкин, прозвучавшее из ее уст, когда чувства, которые я запрятал в коробку в четырнадцать лет, вырвались наружу и потребовали, чтобы их заметили. Та ночь стала началом всего. Начало единственных значимых отношений в моей жизни. И сколько бы дней ни прошло, я до сих пор не нарушил своих клятв.

Те, которые все еще действуют, потому что мы все еще женаты — независимо от того, здесь она или нет.

Если бы у нас была выборочная амнезия, мне бы хотелось думать, что я был бы первым в очереди. Что угодно было бы лучше, чем эта каша эмоций, которую я таскаю за собой изо дня в день. Я так же зол, как и обижен. Тому, что она сделала, нет оправдания.

Но мое сердце всегда будет принадлежать девушке, которая заставила меня впервые испытать чувства.

Я делаю глубокий вдох и сажусь на кровать, открываю почту и чувствую, как с каждым письмом нарастает мое беспокойство. Слова «просрочено» и «последнее уведомление», написанные ярко-красным цветом, смотрят на меня, дразня и угрожая отнять у меня единственную мечту, которая все еще остается нетронутой. Но забота о маме важнее.

Маленький голосок в моей голове напоминает мне, что я должен сказать Кэму. И я это сделаю. Только нужно придумать, как. Не так-то просто сказать кому-то, что мы можем потерять контракты с поставщиками и, возможно, сам бар, потому что я был эгоистом и облажался, оплатив дом престарелых моей матери вместо счетов в баре. Это нужно сделать правильно и в нужное время, иначе он меня возненавидит.

Кого я обманываю? Он и так может меня возненавидеть.

Я складываю счета в стопку и засовываю их в ящик стола, где они и останутся, насмехаясь надо мной, как я того заслуживаю. Суровое напоминание о том, какой я неудачник.

Не могу быть мужем, с которым стоит остаться.

Не могу спасти маму.

Не могу даже удержать бар, который, по сути, был мне подарен.

Моя жизнь — это гребаный бардак.

2

Я никогда не понимала поговорку «несчастье любит компанию». Тот, кто это придумал, наверное, путает несчастье со своей