Порция красивого яда - Келси Клейтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это первый раз в моей жизни, когда я ревную ее к родителям. Они получили хорошо написанное и полностью продуманное письмо, в то время как я получил три жалких слова, нацарапанных на обороте нашей свадебной фотографии. Это было несправедливо. Это все еще не так. Я отдал ей все, а все, что получил взамен, — это боль и кучу грязных воспоминаний.
После этого письма Кэм прекратила поиски, и Мали вскоре последовала его примеру. Их главной заботой было то, что кто-то похитил ее и обставил все так, будто она ушла по собственному желанию. Но знания того, что она в безопасности — этого было достаточно для них, чтобы позволить ей жить своей жизнью и уйти от кошмара, который мучает каждого из нас.
Но я продолжал искать, по крайней мере, до того телефонного звонка.
Прошло полгода после ее ухода, и этого номера не было в моем телефоне, но чувство, которое я испытал, когда увидел, как он звонит, подсказало мне, что надо ответить. И я ответил.
Сначала в трубке была тишина, только звук дыхания, но я знал, что это она. Впервые за последние месяцы моя грудь наполнилась надеждой.
— Лейкин, — сказал я, в моем голосе звучала ранимость.
Но меня встретила тишина. Я попытался разобрать фоновый шум, чтобы хоть как-то понять, где она может быть, но не смог.
Через несколько минут тишины я попробовал снова. — Детка, поговори со мной.
Зря я это сделал, потому что последовавшие за этим слова всегда будут такими же болезненными, как и в тот момент.
— Ты должен перестать искать меня, — сказала она, и тут же звонок оборвался.
Шесть месяцев я неустанно искал ее, а она так и не захотела, чтобы ее нашли. И если я думал, что три слова, нацарапанные ее почерком, причиняют боль, то они меркли по сравнению с тем, что я почувствовал, когда услышал эти семь слов. Я думал, что умру. Я действительно думал об этом, потому что жизнь без нее меня не интересовала. Но каким-то образом мне удалось выстоять.
А через три недели я стоял в больничной палате, когда у моей мамы обнаружили рак.
Знаете, как говорят, когда идет дождь, что он льет как из ведра.
Так вот, я живу в атмосфере постоянного ливня.
Самое приятное в выходные дни — это то, что когда в баре много народу, можно легко отвлечься. Люди приходят после целого дня, проведенного на солнце, и хотят выпить, чтобы охладиться. На улице еще не так жарко, но солнце может быть беспощадным, а океан еще слишком холодный, чтобы в нем купаться.
В первые несколько недель лета прошлого года мы недооценили количество продаваемой нами бутилированной воды. Нет необходимости говорить о том, что в этом году мы это исправили. По крайней мере, половина наших летних продаж — безалкогольные.
Мысленно я пытаюсь придумать, как заработать дополнительные деньги, чтобы покрыть рост расходов моей мамы. Оказывается, мне следовало посмотреть на эти документы. Не то чтобы у меня была другая реакция на то, какой уход ей следует обеспечить, но я бы лучше понимал, на что соглашаюсь. Может быть, для кого-то пара тысяч в месяц и не так уж много, но для разорившегося владельца бара, который уже платит почти десять тысяч только за ее комнату, это имеет значение.
Дополнительный счет будет непростым, но я найду способ его оплатить.
— Снаружи крутой байк, — говорит только что вошедший серфер. — Он твой?
Я киваю, улыбаясь, чтобы выглядеть дружелюбно. — Так и есть.
— Круто. Я хотел мотоцикл, но мне некуда будет поставить мою доску. Он протягивает мне руку. — Я Финн.
— Хейс, — отвечаю я. — Да, доски для серфинга и мотоциклы не создают хорошую команду.
— Я знаю. Черт возьми, это отстой. Но если акула когда-нибудь откусит мне руку и я больше не смогу заниматься серфингом, я куплю мотоцикл.
Мали поднимает взгляд с пустым выражением лица. — Если у тебя нет руки, как, черт возьми, ты собираешься ездить на мотоцикле?
Он смотрит на нее, его глаза блестят, когда он понимает, что привлек внимание красивой девушки. — Я Финн. А ты кто?
— Та, у кого не хватает терпения на глупости.
Она возвращается к листанию своего журнала, как будто ее ничто не беспокоит, и меня это нисколько не удивляет. Если бы я не знал, что она безнадежно привязана к моему лучшему другу, даже после того, как он все испортил, я бы подумал, что она асексуальна. Но я слышал достаточно, чтобы понять, что это не так.
— Мали, — тихо говорю я, подходя к ней. — Что я говорил тебе об оскорблении клиентов?
Она хмыкает. — Детка, ты платишь мне недостаточно, чтобы я прикусила язык. На самом деле, ты мне вообще не платишь.
Она права, мы ей не платим. Она приходит потусоваться и притворяется, что помогает, хотя на самом деле ей просто скучно в выходные. И после всего, через что она прошла, она больше никому не доверяет. Не то чтобы я ее винил. У всех нас есть проблемы, возникшие тем летом.
Райли и Кэм возвращаются, смеясь над чем-то, и я не упускаю из виду звук отвращения, который издает Мали. Они с Райли никогда не ладили, и она не пытается скрыть своего презрения. Сначала я подумал, что это из-за того, что Райли, возможно, неравнодушна к Кэму. Но это оказалось не так. Наоборот, это потому, что Райли неравнодушна ко мне. И пусть Лейкин уже нет, но любовь Мали к ней глубока. Она всегда будет заботиться о своей лучшей подруге, даже когда я пытаюсь сказать ей, что у Лейкин больше нет на меня никаких прав — что, как мы оба знаем, является гребаной ложью.
Я смотрю, как она поджимает губы, когда ей приходит в голову идея, и мне становиться страшно, к чему это приведет.
— Райли! — Мали зовет ее так, словно они лучшие друзья. — Это Финн. Финн, это Райли. Вам двоим было бы здорово вместе.
Райли смотрит скептически, в то время как Финн улыбается ей. — Что заставляет тебя так думать?
— Вы оба до безобразия бестолковые.
Кэм давится водой, а я усмехаюсь. — Способ приукрасить это.
Она поднимает брови, глядя на меня. — По-твоему, я похожа на Вилли Вонку?
Боже, однажды она убьет кого-нибудь своим нахальством. Я просто надеюсь, что буду там, чтобы увидеть это. С другой стороны, этим человеком вполне могу быть я.
Райли скрещивает руки на груди
