Полуночные поцелуи - Жанин Бенедикт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Определенно, — отвечаю я, и дрожь пробегает по моим ступням. Я кладу руку ему на затылок, и он хихикает.
— Хорошая девочка.
Так он заканчивает пытку и целует меня.
И когда я говорю, что он целует меня, я имею в виду, что этот ублюдок целует меня.
ШЛЮХИ + ДЕВСТВЕННИЦА
Суббота, 23:02
Лизи:
МЭЙДЭЙ, МЭЙДЭЙ, МЭЙДЭЙ[6]
Я ПОТЕРЯЛА ХЭНСОНА
Я СХОЖУ С УМА, РЕБЯТА!!!
Джеймс:
клянусь, глупее тебя не бывает
ты бы привела собаку на футбольную вечеринку?
Грета:
ТАК ТЫ ЗНАЛ, ЧТО ЭТО БЫЛА ФУТБОЛЬНАЯ ВЕЧЕРИНКА?
И ТЫ ВСЕ РАВНО ЗАСТАВИЛ МЕНЯ ПРИЙТИ?
ТЫ ТУПОЙ ЛЖИВЫЙ БЛЯДУН
Джеймс:
выплачь мне реку с кучей бесплатной выпивки, которую ты опрокинула в себя, сучка
Грета:
я не пила, ублюдок
Лизи:
ало, моя собака??????
Тата, помоги МНЕ:(
Грета:
не могу
мой глупый «парень на одну ночь» остается
по-видимому, у меня сегодня «постель и завтрак»
если ты не найдешь Хэнни завтра утром, я помогу тебе
Джеймс:
оу лала
тата разрешает парню остаться на ночь?
должно быть, это любовь
Глава 2. Грязные мысли
Отис
Вечеринки — это не мое. Типа, вообще.
Учитывая мою низкую толерантность к алкоголю и легкую клаустрофобию, я всегда посещаю послематчевые вечеринки своей команды достаточно долго, чтобы меня заметили, но не настолько долго, чтобы у меня до конца вечера болела голова.
Однако сегодня вечером у меня нет социальных возможностей вести пустую светскую беседу и осторожно потягивать тепловатое пиво. Спонтанное решение тренера Сахнуна посадить меня на скамейку запасных, несмотря на заверения ранее днем, что я буду играть первую четверть в нашей игре «Нулевая неделя», заставляет меня быть готовым свернуть человеку шею, если он неправильно посмотрит на меня.
— Ты все еще приходишь в себя. Тебе нужно успокоиться. — Таково было оправдание тренера, когда он объявил в раздевалке, что Такерсон будет стартовым квотербеком на игру.
Его логика была полной чушью. Врач нашей команды и спортивный тренер дали мне разрешение вернуться на поле, моя реабилитация завершена, мое состояние на должном уровне. Тренер, утверждающий обратное, был еще одним примером того, какой он невротичный придурок, стремящийся к власти.
Я был безутешен всю игру. Наш координатор наступления Дагер и наш координатор обороны Принстон пытались успокоить меня, давая пустые обещания.
«Мы поговорим с тренером», сказал Дагер.
«Мы позаботимся о том, чтобы ты начал на следующей неделе», добавил Принстон.
Но правда в том, что они ничего не могут с этим поделать. Фарид Сахнун, возможно, один из лучших тренеров колледжа в Соединенных Штатах, но он жалкий гениальный ублюдок, и для него я — испорченный товар. Я получил поцелуй смерти, и мой разрыв ПКС — это пятно на моем идеальном послужном списке. Не имеет значения, что я восстановил свои способности и выступал так же хорошо, как и до травм — могу добавить, что прошло всего восемь месяцев, — или что я работал усерднее, чем кто-либо другой в команде, применяя интенсивный, строгий, вызывающий рвоту режим физиотерапии. Для него я все еще представляю риск на поле, заявив, что прошло недостаточно времени, чтобы должным образом оценить мои спортивные способности, и, следовательно, его решение — выбросить меня на обочину.
Когда мы шли через поле в нашу техническую зону незадолго до начала игры, на моем лице не было улыбки. Не тогда, когда я увидел, как чирлидерши стараются изо всех сил. Не тогда, когда я мог слышать, как толпа ревела и подбадривала трех подающих надежды игроков «Риверсайда», в состав которых входили я — квотербек, Фрэнсис Куинн — полузащитник, и Джефферсон Родни — защитник. Даже когда я читаю надписи, говорящие:
НАШ ХАЙСМАН[7] ВЕРНУЛСЯ!
МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ, МОРГАН
ПОМОГИ НАМ ЗАБИТЬ, И Я ПОКАЖУ СВОИ СИСЬКИ, ХАЙСМАН
В любой другой игровой день я бы рассмеялся и помахал толпе, наслаждаясь уверенностью, которую придавали мне их приветствия и плакаты. Но не сегодня.
Сегодня я враждебно огляделся вокруг, прежде чем уставиться в землю с глубоким хмурым выражением на лице. Улыбка бы ввела их в заблуждение. Через семь минут они были бы сильно разочарованы, если бы вместо меня на поле вышел второсортный квотербек.
Это нечестно с моей стороны говорить, я знаю. Мне нужно быть милее. И это не значит, что Такерсон плохой. Тренер никогда бы не пустил его в команду, если бы это было так. Но он — это не я. Даже с травмой я все еще могу надрать парню задницу с точки зрения ловкости, точности и силы. Единственная разница между нами в том, что иногда я хорошо играю, в то время как в других случаях…
Давайте просто скажем, что в последнее время у Милтона Такерсона более стабильный послужной список, даже если его нестандартные игры не блестящи.
Тренер, возможно, и был прав, заключив безопасную ставку с Такерсоном, но это все равно не изменило того, как он нарушил обещание. Ему не следовало говорить всякую чушь и давать мне надежду, если он не собирался доводить дело до конца. Как будто этот человек не понимает ценности своих слов. Или, что еще хуже, он это делает, и если это так, то он действительно злой.
Досадное разочарование этого дня выводит меня на улицу покурить. Обычно я бы не был настолько глуп, чтобы светиться в присутствии своих товарищей по команде. У тренера жесткая политика нулевой нетерпимости — что смешно, учитывая обилие препаратов, повышающих производительность, используемых в профессиональной лиге, — но некоторые из ублюдков, с которыми я играю, — крысы.
Тот факт, что я рискую, показывает, насколько я зол. Однако задний двор на вечеринке пуст; погода слишком холодная, чтобы кто-то мог хорошо провести здесь время. Никто ни за что не пришел бы сюда расслабиться, поэтому я оцениваю риск как минимальный.
Я оказываюсь неправ, когда какая-то цыпочка входит в дверь.
Сначала я не обращаю на нее никакого внимания. Она комментирует мою дурную привычку, но я не в настроении развлекать или объяснять, как редко я предаюсь этому своему пороку.
Но потом она просит еще одну, ставя меня в тупик. Моя естественная реакция — спросить ее, играет ли она роль горшка, учитывая, что она невольно выбрала меня в роли чайника.
Однако, прежде чем язвить, я присматриваюсь к ней получше. Назови меня мелочным, но, черт возьми, она симпатичная. Красивые вьющиеся каштановые волосы дополняют гладкий светло-бежевый оттенок ее кожи. Красивые карие глаза. И эти губы —
