Падение Калико - Кери Лэйк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здоровый.
В воздухе витают мужские ароматы, потные и металлические, от которых у меня перехватывает горло и инстинктивно слюнки текут. Этот запах я привыкла жаждать так же сильно, как и еду. Я чувствую его запах на своей униформе и простынях, и его тяжесть, давящая на меня, больше чем я могу вынести прямо сейчас. Я сглатываю слюну и прочищаю горло.
— Еда. Для тебя.
Он делает шаг вперед, и несмотря на инструкции, данные мне Медузой, я отступаю назад.
— Не двигайся! — шепчущий голос Медузы больше похож на хриплое карканье.
Останавливаясь, я не отрываю глаз от пола, посуда гремит так сильно, что крышка слетает с тарелки на подносе, падает на пол и вращается, как шаткий волчок. Зажмурив глаза, я вздрагиваю от грохота, который он издает.
Поднос вылетает из моей руки, отброшенный сильной силой, и мои веки распахиваются, чтобы обнаружить, что человекообразный смотрит прямо на меня. Хотя я не могу видеть выражение его лица сквозь маску, крепкое сжатие его кулаков говорит мне, что он зол. На меня?
Паника клокочет в моей груди, и я задаюсь вопросом, ударит ли он кулаком прямо мне в лицо. Если мне повезет, это забьет меня до смерти, прежде чем он решит изнасиловать меня.
Делая еще один шаг ко мне, он кажется, приближается с осторожностью, и когда холодный металл его шлема касается моего горла, я практически слышу, как бьется мой пульс в венах. Они чувствуют страх. Я знаю это. Некоторые говорят, что это такая же часть их рациона, как мертвечина, которой они питаются — еще один слух. Конечно, если у них зашиты губы, я полагаю, это не имеет никакого смысла.
Я не могу позволить ему понять, что он пугает меня, иначе это подтолкнет его к постоянному потоку страха, подобному зависимости. Подняв подбородок, я стискиваю челюсти, ожидая когда он закончит обнюхивать меня. Когда он отстраняется, я делаю именно то, чего не должна, и смотрю ему прямо в глаза.
— Я тебя не боюсь, — шепчу я, но сглатывание, которое я делаю в ответ, выдает эти мягкие и поверхностные слова.
Прежде чем я успеваю моргнуть, толстая ладонь сжимает мое горло, отбрасывая меня назад, пока бетонная стена не врезается в мой позвоночник, стреляя молниями за моими закрытыми веками. Удерживаемый чуть выше пола, я царапаю его руку, которые сжимает мою шею, пытаясь выпустить кислород, который находится в ловушке под ней. Звезды плывут перед моими глазами, желание вдохнуть сжимает мою грудь ради одного глотка воздуха. Его глаза даже не моргают за этой железной маской, когда он наблюдает, как я задыхаюсь.
— Валдис … Я едва могу выдавить слова из его горла.
— Пожалуйста.
Он, наконец, моргает и отпускает мое горло.
Пол ударяется о мои колени, когда я падаю, кашляя и хрипя, чтобы отдышаться. Я втягиваю воздух в легкие, отчаянно пытаясь восполнить потерянный кислород, и снова кашляю.
Валдис отступает обратно в тень комнаты, и я краду возможность проползти к двери.
— Выпусти меня…! Выпусти меня! Я замедляю свое тяжелое дыхание, чтобы не упасть в обморок, и потираю шею, где все еще сохраняется фантомное ощущение его хватки.
Дверь щелкает, и я поднимаюсь с пола, не потрудившись взглянуть на Медузу из страха, что она может увидеть восторг на моем лице от осознания того, что я потерпела неудачу.
Вернувшись в лифт, Медуза нажимает кнопку первого этажа, который примерно на шесть этажей выше того, где мы находимся, и впервые за последние три минуты я снова могу нормально дышать.
Она скрещивает руки на груди, и в отражении я замечаю самодовольную улыбку.
— Я сообщу врачу о результатах. Возможно, она извлекает что-то из неудачных взаимодействий. Похлопывание по спине. Разрешение превратить что-нибудь в камень.
— Он будет вполне доволен.
При этих словах я резко разворачиваюсь к ней лицом, все замешательство выливается на мой хмурый взгляд.
— Доволен? Я потерпела неудачу.
— Наоборот. Ты сдала экзамен с блеском.
— Что? Как, черт возьми, ты определяешь совместимость после того, что только что произошло?
Ее брови приподнимаются при легком наклоне головы.
— Он не убил тебя.
Глава 3
Четыре года назад
Сильный жар согревает мое лицо, и дымный запах горелого дерева наполняет мой нос. Я прищуриваюсь от лучей солнечного света, льющихся из окна, и поднимаю руку, чтобы защитить лицо. Все еще сонная, я поднимаю голову и нахожу Брайани, обнимающую меня, пока она спит рядом со мной. Когда вспышки прошлой ночи рассеиваются в темной дымке, мое сердце отдается тяжелым ударом тоски. Ужас опускается к низу моего живота, и на мгновение я слышу, как крик моей матери эхом отдается в моем черепе.
Мои мышцы напрягаются, когда я задыхаюсь. Мама.
Я поднимаю взгляд к окну надо мной и прислушиваюсь к щелчкам и рычанию Рейтера, но все что я слышу, это обманчивое счастливое щебетание птиц. Мне необходимо остаться здесь, с Брайани, но оставаться где-либо слишком долго опасно. Нам также нужны еда и вода.
Лучше путешествовать ночью, когда прохладнее, но именно в это время Бешенные наиболее активны. Днем они кажется двигаются медленнее, их тела так же подвержены жаре, как и наши.
Легким пожатием ее руки я бужу Брайани.
Ее брови хмурятся, как раз перед тем, как ее глаза распахиваются, и она резко выпрямляется.
— Мама! Словно на мгновение потеряв ориентацию, она оглядывается по сторонам.
В воздухе пустота, густое удушающее облако тоски и страха, которое мы вынуждены вдыхать этим утром. Моя сестра вскакивает на ноги и спотыкаясь идет через здание, зовя нашу маму, как потерявшийся маленький ягненок. Держу пари, отрицание. Если она действительно хочет знать что произошло, все что ей нужно сделать, это посмотреть в окно на то что осталось.
Я собираю наши рюкзаки, в которых минимум припасов — пустая фляга, четыре палочки вяленого мяса, которых хватит только на завтра, и нож. Не обращая внимания на плач сестры, я скатываю одеяла и запихиваю их в пакеты, прежде чем передать одно Брайани.
— Тебя даже не волнует, что она ушла?
— Мне не все равно. Но нам скоро понадобятся еда и вода, иначе мы тоже будем мертвы.
— Я лучше тысячу раз умру от обезвоживания, чем снова пойду туда с монстрами!
— Они ушли, Брайани. Мы можем направиться на запад. Может быть, мы наткнемся на другой улей до наступления ночи.
— Тебе все равно! Если бы это было так… ты бы, по крайней мере, попыталась похоронить ее!
— Закопать что!? Мой гнев лопается прежде, чем я успеваю его намотать. Я провела всю ночь на лезвии бритвы, ожидая что вот-вот треснусь и сломаюсь, и вот
