Черная синица - Алексей Алексеевич Ефимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теперь на обед? – спросил он.
– Да. Я голодна.
Она надела трусы.
3. Москва – Стамбул
– Хотите сказать, это туристический нож?
Сотрудник службы авиационной безопасности аэропорта «Шереметьево» с сомнением крутил в руках большой тяжелый нож, с лезвием длиной в пятнадцать сантиметров.
– Да. Вот сертификат. – Ника протянула ему бумагу. – Нож туристический, не является холодным оружием. Толщина обуха меньше установленной.
Взяв сертификат, сотрудник прочел его, покачал головой и сунул нож обратно в чехол:
– Ладно. Разрешен провоз в багаже.
– Спасибо. – Ника улыбнулась. – Больше не будете меня вызывать?
– Нет. Хорошего полета, извините за беспокойство.
Ника вернулась в бизнес-зал. Заказала латте, взяла бутерброд с красной рыбой. Села в кресло.
«Никки, хорошего полета!» – пришло сообщение в WhatsApp.
«Никки» – так ее называет лишь один человек. Дима Горелов, ее бывший одноклассник, влюбленный в нее со школы. ИТ-шник, специалист по информационной безопасности, геймер, друг, а также завидный жених для тех, кто ищет хорошего мужа. Разведенный. Умный. Не для Ники. Она не хочет замуж. Нельзя сказать, что ей хорошо одной, но и быть с кем-то она тоже не может. В ней живут демоны, требующие пищи. Время от времени нужно им уступать. Нельзя не уступить.
Они появились семь лет назад.
Ее выписали из больницы, скленную, штопаную, сломленную, и оставили один на один с миром, в котором она стала чужой. Этот мир пугал ее. Она боялась каждого шороха, не спала по ночам, днем не могла работать, страдала от болей в животе, которым врачи не находили объяснения, – и не хотела жить. Отдалилась от всех: от матери, младшей сестры, друзей. Они пытались пробиться к ней, в темень ее души, чтобы помочь ей, а она не могла их впустить. Ее не избили, не изнасиловали – нет. Ее убили. Ее больше не было. Была оболочка с черной пропастью внутри. Тех двоих, что напали на нее в подъезде в Ангарске, не нашли. Плохо искали. Она знала, кто их послал. Она все рассказала следователю: о конфликте с владельцем ликеро-водочного комбината в Иркутске, о ночных звонках с угрозами, – и ничем это не закончилось. Владельца допросили, но обвинений не выдвинули. Не было доказательств. Не было зацепок для установления причинно-следственной связи. Слова «Знаешь, сучка, за что это?» к делу не пришьешь. Где Иркутск, и где Ангарск? Какие-то гопники-насильники. Ангарск, знаете ли, славится такого рода личностями. Помните маньяка Попкова?
Однажды, через три месяца после Ангарска, она поймала себя на том, что ей снова хочется секса. К встрече с живым мужчиной она была не готова, поэтому воспользовалась фильмом для взрослых из категории БДСМ. Там женщина доминировала, стегая мужчину плеткой и измываясь над ним прочими доступными способами. На несколько минут став той женщиной, Ника получила удовольствие вместе с ней. Сразу стало легче. Чернота сменилась серостью. Она спокойно спала ночью. Живот не болел.
На следующий день она записалась в секцию рукопашного боя для женщин. Через год стала чемпионкой района, через два – Центрального округа. Отдельно занималась ножевым боем. Полюбила ножи. В полоске заточенного металла – жизнь и смерть, сила и красота. Когда ты с ножом и умеешь с ним обращаться, тебе не страшно. Страх отступает. Поэтому нож всегда с ней. Дома у нее коллекция из более чем сорока ножей, и каждое утро она берет один из них с собой. Не холодное оружие, но оружие. Она готова его применить, если потребуется. Когда ты знаешь, что можешь, и люди это чувствуют, к тебе относятся иначе.
Еще одной ее страстью стал секс. Она знакомилась с мужчинами в барах и ночных клубах и встречалась с каждым из них не более одного раза. Это было страшно. Это было опасно. Непредсказуемо. Этого она хотела. Так она давала пищу своим монстрам. Ей не были нужны ласки, она хотела грубости, чтобы ответить большей грубостью. Если с ней были ласковы, она не получала удовлетворения. Демоны требовали больше. Сломав руку таксисту неделю назад, она успокоилась, но сейчас вновь чувствовала желание и чувствовала боль в животе. На эту боль не действуют таблетки, она лечится иным способом.
«Спасибо, Димочка! – ответила она. – С нетерпением жду инфу».
Два смайлика с поцелуями в конце.
«С нетерпением жду поцелуев», – написал Дима.
Это плата за информацию. Ужин и два поцелуя. Цены растут. Когда-то Дима ничего не просил, потом пригласил ее на ужин, потом попросил поцелуй, теперь просит два. Что попросит в следующий раз?
Он знает о том, что с ней случилось. Он звонил ей в больницу. Он встретил ее в Шереметьево, когда она вернулась. Потом он звонил ей, а она не брала трубку. Он много раз звонил. Потом пришел сам. Он хотел ей помочь, но ей не нужна была помощь. Ее, Ники Корневой, больше не было.
Дима никогда не откажет. Вот и позавчера, выслушав ее просьбу, он лишь вздохнул:
– Никки, ты снова толкаешь меня на нарушение закона.
– Дим, я знаю. Мне очень нужно. Всё, что есть в даркнете. Телефоны, счета, поездки, места жительства. Расходы за мой счет.
– Расходы плюс агентское вознаграждение.
– Само собой разумеется. Спасибо тебе большое!
Ей нужны данные на всех участников: на Белкина, Горшкова, Йылмаза, Глущенко. Буров тоже в этом списке. Она хочет знать больше о всех участниках действа. Буров – не кроткий агнец. Давние связи с одной из ОПГ, темные дела в прошлом, куча скелетов в шкафу. Горшков – еще хуже. У него не просто связи с ОПГ, он сам из ОПГ. Остепенился, вложил преступные деньги в легальный бизнес, живет в Испании, счастливо избежав участи многих своих товарищей, убитых или сидящих; поддерживает связи на родине, ищет партнеров для бизнеса – но он все еще бандит с большой дороги, как сказал о нем Буров. Горшок. Он опасен, и это ее возбуждает. Не в сексуальном смысле, нет – в экзистенциальном. Ступая по лезвию ножа, она идет к острию, и каждый шаг может стоить ей жизни, и демоны рычат от восторга, и жизнь ничего не стоит. Кто не живет, тот не боится смерти. Танатос – ее бог. Разрушение – ее путь. Она пройдет его до конца. Не вставайте у нее на пути. Вы не знаете, кто перед вами.
В конце, на острие ножа, – владелец Иркутского ликеро-водочного завода.
Она придет к нему, когда будет готова.
4. Демоны
«Veronika».
Она увидела свое имя на табличке. Табличку держал турок, одетый не по погоде: темный костюм, белая рубашка, красный галстук. Нижнюю часть его лица скрывала черная маска. Над маской темнели глаза под темными густыми бровями. «Ни дать ни взять гангстер», – подумала она.
В зале прилета международного аэропорта Стамбула было шумно и многолюдно, несмотря на ковидные времена, и это было ей на руку: в ее планы не входила встреча с турком в темном костюме. Вчера она сказала Белкину, что сама доберется до города, просила передать это местным, и не ее проблема, что кто-то сделал по-своему.
Она прошла мимо турка, не глядя в его сторону. Пусть ждет до второго пришествия. Его прислал Мехмет. Еще бы сам приехал, в знак уважения и восточного гостеприимства, с ятаганом за спиной. Что ж, у нее тоже есть нож.
Она вышла на улицу.
В семь вечера было жарко, душно и влажно. Пахло югом, асфальтом, чуть-чуть – морем. До Черного моря – пять километров. До центра Стамбула – пятьдесят. Она вспомнила, как приезжала в Турцию восемь лет назад, в Анталью. Как давно это было. В другой жизни. Все включено, спиртное в неограниченных количествах, анимация, пенные дискотеки, пляж, море, солнце, экскурсии – а в следующем году она приехала в Ангарск и вошла поздним вечером в темный подъезд, где ее ждали. Сначала ее били, потом насиловали, потом снова били. Потом она лежала
