Сын Спартака - Саймон Скэрроу

Брикс вошел в сарай с высоко поднятым факелом, стараясь побороть приступ тошноты, и рабы в испуге попятились от него. Большинство из них были скованы цепью за лодыжки, чтобы они даже не пытались сбежать во время работы на полях. Цепей не было только у детей, стариков и старух. На людях были грязные лохмотья, сквозь которые просвечивали немытые тела сплошь в синяках и шрамах от побоев надсмотрщиков.

– Меня зовут Брикс, – произнес он. – Я – лейтенант Спартака. Я пришел освободить вас.

Он повернулся к своим товарищам:

– Снимите с них цепи и соберите их вместе, чтобы я смог поговорить с ними.

И вот теперь рабы стояли перед ним. Им не терпелось узнать, что с ними будет. Брикс глубоко вдохнул и заговорил громким голосом, чтобы его услышали сквозь треск пламени, все еще поглощавшего остатки барака:

– Друзья мои, ваша жизнь в непосильном труде закончилась. Больше не будет кнута, не будет цепей, не будет медленного истощения от жидкой каши. Посмотрите, как хорошо жили ваши хозяева, пока вы выносили страдания, истощение и голод.

Он показал на управляющего и его семью.

Рабы смотрели на человека, который полностью контролировал их жизнь. Все молчали, пока не послышалось чье-то сердитое бормотание. И тут же заговорили все разом, потрясая кулаками. Брикс поднял руки, призывая к тишине:

– Хватит! Хватит! Скоро вы им отомстите. А теперь послушайте меня.

Когда все замолчали, он продолжил:

– Как я уже сказал, вы больше не рабы. Вы свободны. Теперь вы сами можете выбрать, что делать со своей жизнью. Вы – хозяева своей судьбы.

– А что будет, когда об этом нападении станет известно другим? – послышался чей-то голос. – Они придут сюда и накажут всех, кого найдут.

– Тогда присоединяйтесь к нам, – ответил Брикс.

– И куда мы пойдем? Римляне выследят нас, как собаки.

– Нет, не выследят. Я назвал вам свое имя. Меня зовут Брикс. Я предан тому делу, за которое погиб Спартак. Когда закончилось восстание, я выжил вместе со многими другими. Я снова бежал и направился в Апеннины, где присоединился к остаткам армии рабов, которые там прятались. С тех пор мы пополняли наши ряды, нападая на поместья тех, кто называет себя нашими хозяевами, и освобождая их рабов. Я возглавляю только одну группу мятежников, которые прячутся в горах. Римляне пытались выследить нас, но мы ускользали от них. Теперь уже мы охотимся на них, уничтожаем их патрули, сжигаем дотла их сторожевые заставы. Теперь они боятся нас. Каждый римский солдат, которого мы убиваем, каждая вилла, которую мы сжигаем, каждый раб, которого мы освобождаем, увеличивают их страх.

Брикс помолчал, чтобы обратить их особое внимание на то, что он собирался еще сказать.

– Скоро наступит день, когда мы станем достаточно сильны, чтобы снова поднять восстание, которое когда-то возглавил Спартак, и тогда разразится новая война против тех, кто считает нас своими рабами.

В толпе раздались крики одобрения, потом вперед вышел один старик:

– Я тоже воевал на стороне Спартака. Мы были армией. Нас были тысячи. Но римляне все равно нас побили. Ты – командир группы беглецов и разбойников. Что нас ждет, если мы присоединимся к тебе? Какую именно свободу ты предлагаешь? Провести несколько месяцев зимой в горах как беглецы, прежде чем нас выследят, поймают и накажут? В прошлый раз они распяли тысячи, чтобы преподать нам урок. Как ты думаешь, насколько сильнее будет их гнев во второй раз?

Старик повернулся к своим товарищам и поднял руку, привлекая их внимание:

– Я говорю, что нам лучше остаться здесь. Когда придут солдаты, мы объясним, что мы во всем этом не участвовали.

– Ты старый глупец! – прервал его Брикс. – Думаешь, они будут слушать тебя? Нет. На их желание отомстить вам это не повлияет. Вы все равно послужите примером. Оставайтесь здесь – и вы умрете.

– Брикс, мы все умрем, – ответил старик. – Так или иначе.

– Тогда все дело в том, каквы умрете, – ответил Брикс. – У вас есть выбор: провести оставшиеся дни, живя в собственной грязи, выживая на крохах по прихоти ваших хозяев, или же получить свободу здесь и сейчас. Будьте сами себе хозяевами. Почувствуйте вкус свободы. Конечно, свобода имеет свою цену, как любая вещь, которую стоит иметь. Вам нужно бороться, чтобы оставаться свободными. Лучше бороться, твердо стоя на ногах во весь рост, чем влачить жалкую жизнь, ползая на коленях перед какой-нибудь жирной римской свиньей. Что такое ваша смерть сейчас? Это просто конец страданий. Конец жизни, которая ничего не стоит. Вместе мы сможем изменить это. Сможем получить свободу вместо рабства. Но только если мы будем достаточно смелыми, чтобы бороться за эту свободу. Кто из вас присоединится ко мне?

Когда крики стихли, Брикс снова заговорил:

– Братья и сестры, век рабства скоро закончится. Отряды восставших соберутся, и мечта Спартака станет реальностью.

– Спартак мертв! – выкрикнул старик.

– Да, он мертв, – согласился Брикс, – но его мечта продолжает жить. И не только его мечта. Род Спартака продолжается. Скоро, очень скоро восставшие объединятся и будут бороться под одним знаменем и с одним вождем, и этот вождь будет иметь право на плащ великого Спартака, ибо это не кто иной, как его сын! Он поведет нас и осуществит предназначение и мечты своего отца, те мечты, которые лелеет каждый раб в Римской империи.

– Сын Спартака? – Старик покачал головой. – Это невозможно. Я знал Спартака. У него не было сына.

– Сын родился вскоре после подавления мятежа. На нем тайный знак Спартака. Я видел его. Я встретился с мальчиком.

Толпа стихла, внимательно слушая. В каждом затеплилась надежда.

– Где он? – крикнул кто-то. – Где мальчик?

– Я знаю, где он живет, – ответил Брикс. – Он идет по стопам своего отца, и уже ясно, что он станет таким же великим гладиатором, каким в свое время был Спартак. А может быть, и лучше. Он еще молод. Но когда придет время, он не сможет избежать своего предназначения. Он ответит на призыв и поведет нас к свободе!

– Свобода! – крикнули его товарищи, и этот крик подхватили освобожденные рабы.

Даже старик присоединился к остальным. Глаза его блестели от возбуждения. Брикс подождал немного, потом поднял руки, призывая к тишине:

– Последняя задача, прежде чем сегодня мы покинем это место. – Он повернулся и махнул рукой в сторону управляющего и его семьи. – Мы должны показать римлянам, какая участь ждет тех, кто притесняет своих соотечественников. Приведите ко мне младшего мальчишку.

Кто-то из налетчиков схватил мальчика за руку, отрывая его от матери. Тот сопротивлялся, тянулся к матери, и та со страдальческим лицом пыталась броситься вслед за ним. Управляющий удержал ее и обратился к сыну, четко выговаривая слова:

– Не показывай страха перед этим сбродом. Никаких слез. Помни: ты – римлянин.

Брикс рассмеялся. Кое-кто в толпе захихикал. Мальчик стоял перед Бриксом, выпрямившись во весь рост, и старался выглядеть вызывающе спокойным.

– Ты боишься меня? – спросил Брикс.

– Нет.

– А должен бы. Как тебя зовут?

– Луций Полоний Младший. Но ты можешь называть меня «молодой хозяин».

Брикс улыбнулся:

– Какой высокомерный! Ты – истинный римлянин. Вопрос в том, Луций, умный ли ты римлянин? Сможешь ли ты запомнить во всех подробностях то, что произошло сегодня?

– Я никогда этого не забуду.

– Это правда, – кивнул Брикс. Потом повернулся к Тавру: – Распни их. А этого приковать цепью к столбу отца. Он единственный останется в живых и расскажет Риму о том, что грядет новое восстание и на этот раз наследник Спартака поведет нас к победе и к падению Рима.

III

– Ты думаешь, Цезарь победит в голосовании? – спросил Марк, заглядывая в окно Дома сената.

Как обычно, при каждом важном голосовании возле окон и арок толпились наблюдатели, которые пришли поприветствовать своих героев и посмеяться над непопулярными сенаторами.

Утром прошел сильный дождь. Воздух был холодный и влажный. Марк плотно закутался в плащ, но капюшон, несмотря на плохую погоду, отбросил назад, чтобы лучше слышать шумные споры в Доме сената. Его темные курчавые волосы были перехвачены на лбу кожаной полоской, а сзади завязаны в хвост. Недавно ему исполнилось двенадцать лет, но для своего возраста он был высок и хорошо сложен, как и ожидалось от мальчика, который провел почти два года жизни в школе гладиаторов. Необычным для его возраста было лицо, покрытое шрамами, такими же, как над правым коленом.

Идиллическое детство на греческом острове Левкадия закончилось, когда Марка и его мать похитили наемники ростовщика Децима. Вскоре их разлучили: его мать должна была провести остаток жизни как рабыня на ферме в Греции, а Марка купил ланиста – владелец школы гладиаторов недалеко от Капуи. Обучение и тренировки в школе были тяжелыми, без всякого снисхождения, пока Марка не выбрали для показательного боя в присутствии Юлия Цезаря. Случилось так, что мальчик спас жизнь племяннице Цезаря, Порции, которая выпала на арену во время его боя с двумя волками.