Ошибка Мефистофеля - Николай Елин

Они вылезли из машины, вошли в длинное невзрачное здание, в котором о красоте напоминала только вывеска, и, поднявшись на второй этаж, остановились возле кабинета с табличкой: "Флора Фроловна Кукушкина. Ращение волос, удаление зубов и бородавок. Без вызова не входить".

У дверей сидело человек тридцать. Они подозрительно покосились на вновь пришедших и тесней придвинулись друг к другу. Какой-то багровый здоровяк с головой, напоминающей матовый плафон в местах общего пользования, поднялся со своего места и, подойдя к двери, загородил её могучей спиной.

- Мда, тут по-хорошему не пропустят,- пробормотал Мефистофель. Он покопался у себя в чемоданчике и вытащил увесистый гаечный ключ.

- Идите за мной,- шепнул он Хаустову.- Быстро...И, сжимая ключ в руке, двинулся на непрошеного часового.

- Умоляю вас...- дрожащим голосом произнёс Иван Дмитриевич.- Умоляю вас, только не убивайте его. Я не выношу крови...

Мефистофель, не отвечая, приблизился к двери.

- Куда? - смерил его взглядом здоровяк.- Не видите, тут очередь. Люди с вечера занимали...

- Я сотрудник,- небрежно бросил чёрт и помахал перед носом соперника гаечным ключом.- Рентген там у них прохудился. Утечка произошла. Вы бы, гражданин, отошли от двери, а то на вас попасть может. Она же деревянная, не предохраняет...

Здоровяк поспешно отступил и укрылся за какой-то ветхой старушкой.

- Ваня,- обернулся Мефистофель к своему протеже,иди сюда, трубу мне подержишь...

Он пропустил Хаустова впереди себя и, войдя следом, плотно прикрыл дверь.

Сидящая за столом в углу кабинета женщина с двумя волевыми подбородками кончила писать и подняла голову:

- Вы растить или удалять?

- Фрося,- развязно ухмыльнулся чёрт,- не узнаешь?..

- Опять ты? - нахмурилась Флора Фроловна, доставая сигарету.- Снова омолаживать привел? Ох и надоел ты мне! Работать не даешь. У меня видишь какая очередь? Я из-за тебя план не выполню, без премии останусь... Ходят тут всякие...

- Но-но, потише! - осадил её Мефистофель.- Кто тебе племянницу в техникум устроил, забыла? А здесь ты благодаря кому зарплату получаешь? Сама знаешь, мне стоит только намекнуть кому надо...

- Ну, ладно, ладно, какой обидчивый! Уж и пошутить нельзя! - засуетилась ведьма.- Конечно, сделаем...- И, неожиданно перейдя на "вы", льстиво добавила: - Вы ведь знаете, как я к вам отношусь...

- Ну то-то! - сказал Мефистофель, присаживаясь на край стола.- Я знал, что мы поймём друг друга. "Ле боз эспри се ранконтр" - "Умные люди приходят к одинаковым мыслям"... Знакомьтесь. Это мой друг профессор Хаустов. Прошу любить и жаловать! А это...

- Э-э... я вас побеспокою,- перебила Кукушкина, пытаясь вытащить из-под черта пачку "Севера".

- Фу, как можно курить такие сигареты? - поморщился Мефистофель.

- Что делать? - прохрипела ведьма, затягиваясь.Зато они дешёвые. Деньги нужны. На "Жигули" записалась.

- Видали фею?! - повернулся Мефистофель к Хаустову.Ступа её уже не удовлетворяет.

- Кто фея! Чего ругаетесь зазря?! - обиделась Флора Фроловна.- Никакая я не фея! Что я виновата, если ступа не тянет! Она всего на шесть пудов рассчитана...

- На диету надо садиться, а не "Жигули" покупать,назидательно заметил чёрт.- Ну, ладно, как говорили у нас в филиале Оксфорда, "вернёмся к нашим баранам". Давай, Фрося, готовь своё варево, а то нам некогда.

Ведьма тяжело поднялась из-за стола, отворила дверь в коридор и громко объявила:

- На сегодня приём закончен. Ухожу на вызовы.

Очередь возмущенно загудела и стала расходиться. Ведьма подождала, пока уйдут самые настырные, заперла дверь на крючок и вернулась к гостям. Она достала из шкафа большую ржавую кастрюлю с надписью "Стерильно" и вылила туда содержимое какой-то засиженной мухами бутылки, на этикетке которой Хаустов успел разобрать слово "олифа". После этого Флора Фроловна зажгла спиртовку, поставила кастрюлю на огонь и, достав из стола толстенную амбарную книгу, обратилась к профессору:

- Сперва надо на вас личное дело завести. Фамилия?

- М-м...- замялся Иван Дмитриевич,- разве это обязательно?

- Пиши на мою! - распорядился Мефистофель.- Да давай побыстрее.

- Сейчас, сейчас,- заторопилась ведьма.- Я мигом. В какой возраст впасть желаете?

- Ну... я думаю... пусть будет лет тридцать...

- Ну что вы, профессор! - поморщился чёрт.- Зачем вам этот полупенсионный возраст? Уж играть так играть. Берите двадцать!

- Вы думаете? - заколебался Хаустов.- А не слишком это будет... легкомысленно?

- Пустяки! - успокоил его Мефистофель.- Вот увидите, вам понравится. Фрося, пиши двадцать.

- Уже написала,- кивнула Фрося.- Благодарности по службе имеете?

- Это ещё зачем? - удивился черт.

- Новое правило,- пояснила ведьма.- В прошлом месяце инструкцию прислали и при ней анкету. Без неё не велели омолаживать.

- Узнаю наших ребят! - повернулся к Хаустову Мефистофель.- Они там в последнее время социологией увлекаются.

- Да, словологии много,- согласилась ведьма.- Тут ещё про оклад спрашивается и про всех родственников, а в конце надо справку с места работы приклеить и с места жительства...

- Без справок перебьются! - сказал Мефистофель.- А остальные пункты, профессор, придется заполнить. Да поторопитесь, а то из кастрюли уже пар идет. Скоро ваш квасок будет готов, а его надо пить горячим...

Минут через десять анкета была заполнена. Хозяйка кабинета убрала амбарную книгу в стол, заперла его на ключ и подошла к кастрюле. Она сняла с неё крышку, понюхала, посмотрела на часы и достала из шкафа туго набитый мешочек с нарисованными на нём скрещенными костями и черепом.

- Ну, кажись, пора ехиднококки всыпать,- пробормотала ведьма.

Она развязала мешок, достала щепотку вонючего порошка и бросила в кастрюлю. Оттуда полыхнуло зеленоватое пламя. Фрося радостно захихикала и произнесла какое-то заклинание. Пламя зашипело и погасло.

- Ну вот, теперь готово.

Она вынула из кармана мензурку, подышала на неё, протерла полой халата и наполнила до определённой отметки жидкостью из кастрюли.

- Пейте. Только предупреждаю: закусывать нельзя.

Профессор взял в руки мензурку, последний раз посмотрел на себя в зеркало, зажмурился и судорожно сделал глоток...

Ошибочка

Над миром сияло солнце, горячее, как дыхание любимой. Воробьи чирикали так радостно, словно у них сегодня была получка. В душе у Хаустова цвела сирень и ещё какие-то сильно пахнущие лиловые цветочки, названия которых он не знал.

- Ну, поздравляю,- сказал ему Мефистофель, когда они вышли из Института красоты.- Торчасть окончена, можно переходить к танцам.

- К каким танцам? - рассеянно спросил бывший профессор, с интересом разглядывая в карманном зеркальце свою новую внешность.