Три яйца, или Пистолет в задницу - Виталий Ханинаев

И в мире больше нет проблем...

Исходят двое от одной.

Один спускается на дно.

Электроясность, как стекло.

Пора вставать! Уже светло.

Тоска, поставивши печать,

ласкает электропечаль...

Луна, совсем не исчезай!...

В глазах - постой! В слезах - прощай!...

Электрожизнь свою влача,

разоблачайте палача!!!

Ушли в пространство поезда,

Все встало на свои места.

2 января 1979 Ногинск

* * *

Ты читал новеллу Цвейга?

Голос плыл в тумане снега.

Появлялся. Исчезал.

Я ему в ответ сказал...

Но ответ не на вопрос.

Я оброс иль не оброс?

Гайморит. Заложен нос.

Заложили! Стукачи.

Хохот сверху. Хохмачи.

На веревочке топор.

Палачи. Палачи.

Вор я или я не вор?

Помолчи. Помолчи.

Ты читал новеллу Цвейга?

Я читал "солдата Швейка".

Это же совсем не то...

Покупайте "спортлото"!

Не пройдите мимо "спринта"!...

Лабиринты. Лабиринты.

Ты читал новеллу Цвейга?

Нету к прошлому лазейки.

Путь отрезан, все-равно.

Может мы пойдем в кино?

Мне же надо в институт

(Что за рифма! лезет! тут!).

Ты читал новеллу Цвейга?

Три... Четыре... Дай копейку.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять.

Можно в кассу опускать...

В институте хмур и тих,

ждет любимую жених.

Ты читал новеллу Цвейга?

Я вспорхнул газетной змейкой.

Почему толпа гудит?

Толпа на небо глядит.

А по небу, а по небу

"чудо в перышках" летит.

Ты куда? А как же Цвейг?

Таял прошлогодний снег.

7 января 1979

* * *

Пьют люди с горя

и, отчасти,

пьют от счастья,

и пьющих - море.

28 января 1979

* * *

В Чертаново я пригласил Алису,

купил цветы, коньяк, бисквитный торт.

В преддверие запретного стриптиза

на стол поставил вкусный натюрморт.

Недаром я питал свои надежды,

Алиса рядом с головы до ног.

И, увидав Алису без одежды,

свой темперамент удержать не смог.

Мечта желанней, а мольба настырней,

не в силах я унять свой страстный пыл.

И было все так мило и так мирно,

пока нам кто-то в дверь не позвонил.

Вот на пороге муж Алисы - Феликс,

открыл он рот, но я опередил,

спросил его:

- Что куришь, Феликс?

- "Феникс"...

Что там играет?

- Это Хампердинк.

- Ты здесь один?

- О нет, я с дамой сердца.

- С какой?

- Да так, из колледжа одна.

- А ты не знаешь, друг, куда же деться

могла моя законная жена?

- О Боже, Феликс, друг мой, что

случилось?

Неужто тебя бросила она?

И неужели, Феликс, изменила

тебе твоя законная жена?

Но, Феликс, ведь Алиса не такая,

Алиса не способна изменить...

- Не знаю, друг (все знаю, друг), не знаю.

Возможно, друг. Возможно, может быть...

И Феликс мне сказал перед уходом:

- Ты вот что, друг, Алисе передай,

чтобы не возвращалась слишком поздно,

что я ее сегодня буду ждать...

Ушел он, в коридор вышла Алиса,

одетая и сумочка в руках.

Я понял, нет, не будет мне стриптиза,

и рушатся надежды в пух и прах.

Она ушла, как пел известный гений,

великий человек всея Руси.

"Она ушла. Исчезло вдохновенье.

И три рубля, должно быть, на такси".

январь 1979

* * *

Простите, девочки.

Простите, мальчики,

что мне у стеночки

не спится в Нальчике.

Улыбка не губах

и кошки на душе.

Налеты на зубах

и прыщики на ж...

И перхоть в волосах,

и сопелька в носу,

и слезы на глазах,

и ни в одном глазу.

Заносы на земле.

Засосы на плечах.

И водка на столе...

И снится по ночам

(Ну, сколько ж можненько?!)

одна парашенька.

Что, мол, Алешенька,

и, мол, Наташенька,

и, мол, в Чертанове,

в той самой комнате,

закрыли занавес,

взяли "Али-Готе"

налили по сто грамм,

и, Боже, Господи

(а, говорят, я - хам),

мою же простыню

на мой диван-кровать,

свет погасили и ...

проснулся я опять

в полном бессилии.

Залезла в нос луна

и показала фиг.

Я не сошел с ума,

я в полном здравии.

Известно вам и мне

(И как тут не понять?!),

на что в Чертанове

стоит диван-кровать.

Я не кретин, не псих.

В порядке разум мой.

Зачем же дядя их

пустил к себе домой?

Быть может, спьяну он,

напившись до "кия",

Наташу знав давно,

решил, что рядом - я.

И, успокоившись

от мысли столь простой,

подумал, съежившись:

"А, вдруг, я был не с той?"

И к горлу подступил

незваный мною ком.

Зачем я превратил

тот дом в публичный дом?!...

На нижнем этаже

играет Мендельсон,

а наверху уже

врубили пылесос.

В уборной унитаз

бурлит им в унисон.

И вот, в который раз,

мне снится этот сон.

Простите, девочки.

Простите, мальчики,

что мне у стеночки

не спится в Нальчике.

5-6 февраля 1979 Нальчик

ПУСТИТЕ!

"Девочка плачет: шарик улетел"...

Б.Окуджава

Пустите девочку на улицу,

в песке игрушку повалять.

Пусть дождь, пускай погода хмурится,

и здесь не нужно углублять.

Пустите девушку на улицу,

она желает погулять.

И под часами некто хмурится,

и здесь не будем углублять.

Пустите женщину на улицу,

она как все, что добавлять.

Она все больше пьет и пудрится,

но здесь не стоит углублять.

Пустите бабушку на улицу,

недолго ей еще ходить,

немного ей еще сутулиться,

придется землю углубить.

Родня печалится и хмурится,

ну, сколько ж можно углублять...

Пустите девочку на улицу,

в песке игрушку повалять.

21 февраля 1979

МЕТОДОМ "ОТ ПРОТИВНОГО"

Когда нас извлекут из-под обломков,

воздвигнут в парке скромный монумент,

тогда вот и наступит для потомков

любви и счастья радостный момент.

В то век, когда бессмертное надгробье

мхом и травою мглистой порастет,

мы с обелиска, хмуро, исподлобья

посмотрим на гуляющий народ.

Ученый неустанно у фонтана

грызет научной статуи гранит.

Молчание под маскою обмана

любовь в сердцах двух ангелов хранит.

Мать-одиночка с черною коляской.

Малыш в коляске дышит мирным сном.

В кафе напротив - пьяный рев и пляски,

банкет справляет деятель и сноб.

Старушка - на одном конце скамейки,

а на другом конце скамейки - дед.

И херувим, держа святую лейку,

пространство между ними в дождь одел.

И юноша, конечно же, в велюре.

И девушка. Бесспорно, крепдешин.

И скачут все, как лошади, аллюром,

и вместе с ними мы бежим, спешим.

Нам надо на соседнее кладбище,

нас тоже пригласили на банкет.

Нас ожидает фирменная пища:

икра из жил и земляной паштет.

Вино там будет самой чистой крови,

не страшен всемогущий нам вампир.

Мы приглашаем вас к себе с любовью,

с открытым сердцем на веселый пир.

Идите к нам, у нас всем места хватит,

оставьте все земное на земле.

Снимайте сапоги, брильянты, платья,

у нас всегда вы будете в тепле...

Но человек блуждает по бульварам,

снует по ресторанам, пьян и тих.

Когда-нибудь, уставшим Боливаром

он упадет не выдержав двоих.

И для него мы отворим ворота,

и впустим человека в лучший мир.

Его смерть будет тяжкой для кого-то,

кому он дорог, близок был и мил.

И кто-то на земле рыдает, плачет,

рвет волосы, кричит: за что?! зачем?!

Но для других смерть ничего не значит.

Чужая смерть является ничем...

Не верьте, что наступит для потомков

любви и счастья радостный момент.

Ведь нас не извлекут из-под обломков,

нам не воздвигнут в парке монумент.

17 мая 1979

МОНОЛОГ ГАМЛЕТА

Я лишний

на этом празднике жизни.

Я лишний

на этом пире любви.

Так хочет мой ближний,

так хочет Всевышний,

и вишня, что спрятала ветви свои.

Я лишний,

мне это вонзается в грудь.

Я лишний,

от смеха рушатся горы.

Умора, - для правящих миром, - мой труд.

Как скоро по морю от горя до мора.

Я лишний,

не слышно, не видно: туман.

Я лишний,

больной средь живых не жилец.

Обидно и стыдно за гнусный обман.

Печально и больно за грустный конец.

Я лишний, я лишний, я лишний, я лишний...

Вдыхают, как истину, вымысел злой

и дальний, и ближний,

и верхний, и нижний.

Я лишний,

с душой разлучается плоть.

Я лишний,

мне скучно, и тошно, и душно.

Я лишний,

мне нужно послушно уйти.

Нужна ли нужда и вражда, дружба-служба?

Как тянется тяжко тяжба в пути.

Я лишний,

мне зябко и зыбко, как пытка

улыбка довольных и вольных существ.

Как прытко доходит с паролем открытка,

недолю, неволю обходит в окрест,

и ест, все, что есть,

и на все ставит крест,

спокойно садясь на престол, как на стол.

Я лишний,

достойным и гордым - нет мест!

Но светится свято костел, как костер.