Неприятности с СИМом - Эдвард Маккин

Я задавал СИМу один и тот же вопрос и неизменно получал на него один и тот же ответ. Вопрос мой гласил: "Что такое темнота?" СИМ неукоснительно отвечал: "Темнота - отсутствие света", и приводил противоположное понятие, введенное в его память мною, Геком Беловым: "Свет - отсутствие темноты". Строго говоря, ни одно из этих двух утверждений не было истинным. Слепой человек не ощущает темноту или свет. Он "видит" то, что видите вы, не поворачивая головы, позади себя.

Постарайтесь, скосив глаза, взглянуть назад, не поворачивая при этом головы, и глазам вашим откроется тайное тайных. Вас охватит ужас, вы ощутите трепет и благоговение. Оттуда мы миллионы лет назад высунули свои морды. Кто из вас может сказать, что это такое? Не знаете? Тогда позвольте старине Геку Белову ответить вам. Это - ничто и в то же время почти все, необъятная часть бесконечной вселенной, недоступная нашим пяти чувствам. Иногда мне кажется, что природа обделила человека, так любящего задавать ей дерзкие вопросы, оставив его стоять на трехмерном пороге многомерного мироздания.

Я видел, что порочный круг в определениях темноты и света продолжает раздражать электронный мозг, так как с каждым вопросом корпус СИМа вибрировал все сильнее и сильнее. Затем в СИМе произошло короткое замыкание, и он "пал бездыханным". Разумеется, ничего серьезного с ним не приключилось. Это был всего лишь трюк, достойный викторианской дамы, попавшей в затруднительное положение.

Но отвертеться от ответа на щекотливый вопрос СИМу не удалось. Одно короткое замыкание следовало за другим. Расплавившиеся предохранители я заменял "жучками" из толстой проволоки. Риск был велик.

- Возьмись за ум, дубина, пока не поздно, - посоветовал я СИМу. Думай своей головой, не то погибнешь! Пожалей себя.

Страшно подумать, что бы сказал Рэтофф, узнай он о происходящем. Наверное, отправил бы меня в тюрьму. Но рискнуть все же стоило. Я был уверен, что СИМ мог бы ответить на мой вопрос, если бы сделал над собой небольшое, хотя и болезненное усилие.

Пока же его била мелкая дрожь, он стенал и вопил, а я стоял над ним и поносил его последними словами. Клуб дыма вырвался откуда-то изнутри измученного пыткой механизма, но каким-то чудом СИМ не сгорел. Мало-помалу он успокоился, крики и стоны сменились мерным успокоительным шумом. Каким-то образом СИМ сумел найти выход из положения! Я ждал ответа.

Бумажная лента на выходе пришла в движение. На ней я прочитал: "Темнота - внутри, свет - снаружи. Темнота определяется через отрицание. Для более подробного ответа информации недостаточно".

Это было именно то, что нужно. Меня ничуть не интересовала истинность утверждений СИМа. Главное, что СИМ мыслил. Отбрасывая одни сведения, сопоставляя другие, СИМ пришел к новому заключению, причем весьма необычному. Он снабдил меня даровой информацией о свете. Никаких сомнений не было: СИМ мыслил! Дело пошло на лад! Осталось лишь ввести в пего всю имеющуюся у нас информацию обо всем на свете, добавить парочку-другую безумных идей, и тогда СИМу можно было бы задавать действительно серьезные вопросы, например спросить у него: "Что, по-вашему, должен сделать человек, если он хочет выпутаться из всех финансово-экономических затруднений?" Вопрос, конечно, не из трудных. Задавать его СИМу напрасная трата времени. Держу пари, что СИМ ответил бы: "Упасть замертво!"

Как бы то ни было, Меершрафту можно было теперь не опасаться за свое место. Этот мерзавец Рэтофф должен будет теперь заплатить мне за работу, и если очень повезет, то я сумею наскрести денег, чтобы вернуть долг Меершрафту. Впрочем, особенно рассчитывать на это не приходится. Знаю я людей типа Рэтоффа.

По крайней мере мне казалось, что знаю, но я глубоко заблуждался. Прежде всего я обнаружил, что дверь была не заперта. Просто я поворачивал дверную ручку не в ту сторону. Когда я сообщил Рэтоффу о своих достижениях, его это удивило и слегка позабавило. И то и другое плохо укладывалось в создавшееся у меня представление о Рэтоффе как о человеке с гипертрофированным самомнением.

Мы произвели испытания на машине и позвали Меершрафта. Мой толстый друг влетел в лабораторию в состоянии крайнего возбуждения.

- Белов, - закричал он с порога, - ты гений!

И хлопнув меня по спине, добавил:

- Я знал, что ты справишься. Ты же мне сам говорил об этом.

- Разве? Что-то не припомню, - ответил я. - Но оставим лавры, мне они ни к чему. Заплатите то, что мне, по-вашему, причитается за работу, и я пойду.

- Миллион фунтов осилишь? - спросил Меершрафт, ухмыляясь. - Ты только не подумай, что мы заплатим тебе столько. Но миллион фунтов стерлингов лишь ничтожная доля того, что эта проблема значит для нас. Кстати, как тебе удалось решить ее?

Пока я рассказывал о своем методе безумных идей, профессор Рэтофф задавал СИМу вопрос за вопросом и придирчиво оценивал ответы.

- Обучаемость необычайно быстрая, - вынужден был признать он. Наконец-то мы имеем то, что, признаться, отчаялись иметь. Кстати, вам следует знать, что это правительственный проект, а потому он совершенно секретен.

- За меня не беспокойтесь, - заверил я. - Я умею держать язык за зубами.

- Это еще не все, - добавил Рэтофф и как-то странно посмотрел на Меершрафта. - Может быть, вы сами объясните все своему приятелю? Ведь идея пригласить его исходила именно от вас, а не от меня.

- Хорошо, - согласился Меершрафт, не без робости поглядывая на меня. - Начну издалека. Вера способна сдвинуть даже горы. Я хочу сказать, что если в осуществимость какой-нибудь затеи очень верить, то она становится осуществимой. Ты только что доказал это сам. Знаю, не у всех так получается. Среди людей немало природных скептиков. Есть и такие, что мыслят чрезмерно жесткими категориями или стеснены раз и навсегда выработанными схемами поведения...

- Ты хочешь сказать, что я не первый из тех, кого приглашали исправить эту машину? Если так, то не трать слов понапрасну. Об этом я догадался и сам.

Меершрафт кивнул головой.

- Да, это абсолютно очевидно. Ты был, наверное, двадцать первым. Анализируя причины неудач, мы пришли к выводу, что нам необходим человек с несколько бессистемным мышлением. Человек, любящий необычное. Этакий индивидуум, действующий методом тыка, с самыми элементарными познаниями. Мы хорошо сознавали, что дело не столько в инженерных решениях, сколько в методе введения информации.

- Ясно, - сказал я, еле сдерживая себя, - и поэтому вы обратились к старине Белову. Индивидуум, действующий методом тыка, с минимальным запасом профессиональных познаний! Меершрафт, ты подонок, грязный пес! Вся эта затея - сплошное надувательство. Сомневаюсь, чтобы тебе грозило увольнение.