Наваждение - Джессика Марч

— Да, — ответила она, — я готова выслушать вас.

— Хорошо. Итак: пятьдесят миллионов долларов, чистоганом, — он помолчал, как бы давая ей время осмыслить всю громадную величину суммы, — и взамен ты прекратишь эту… войну, которую нам объявила, и навсегда забудешь обвинения в адрес «Хайленд Тобакко». Письменно заявишь, что никогда не предъявишь никаких прав.

«Пятьдесят миллионов долларов», — повторила про себя Ники. Даже для Хайлендов большая сумма. Это говорило о том, что они ее боятся.

— Как вы думаете выплатить такую сумму? — спросила она.

— Как ты захочешь, — вмешалась Пеппер, выказывая свою солидарность с Дьюком. — Банковский чек… Золото… Депозит в швейцарском банке. Можешь взять некоторые из моих проклятых драгоценностей, если хочешь…

Опять заговорил Дьюк:

— Наши адвокаты получили инструкции. Деньги могут быть переведены в течение двадцати четырех лет.

— Очень ловко, — скупо улыбнулась Ники, — в один день, одним жестом вы рассчитываете стереть всю боль, унижения, несчастья, которые принесли нам со дня моего появления на свет, нет, скорее со дня зачатия. — Она сделала паузу, и все трое наклонились вперед, ловя каждое ее слово. — Так вот, этого недостаточно, — грубо добавила она.

Бейб и Пеппер уставились на нее в немом изумлении. Но Дьюку понадобилось лишь мгновение, чтобы прийти в себя.

— Тогда скажи, сколько ты хочешь, — сказал он, — какова твоя цена, чтобы исчезнуть навсегда. У тебя есть своя цена, Ники, я уверен. Твою мать можно было купить, так что это должно быть у тебя в крови…

Она оставила оскорбление незамеченным. Это было типично для Дьюка — заставить ее дрогнуть, вызвав ярость, и добиться, чтобы она потеряла контроль над собой.

— Да, у меня есть своя цена., — спокойно ответила она — Какая же? — В его голосе слышалось удовлетворение, смешанное с любопытством.

Ники оглядела по очереди всех троих, напрягшихся в ожидании ее ответа.

— Я хочу того, чего всегда хотела она, — произнесла Ники, подразумевая свою мать. — Имя и все, что к нему прилагается! Бейб и Пеппер взглянули на старшего брата. Тот рассмеялся.

— Ты никогда не получишь этого, Ники. Никогда. Ники встала.

— Значит, я зря потеряла время, приехав сюда. — И пошла к дверям.

— Другого предложения не будет! — крикнул Дьюк ей вслед. — Если ты сейчас уйдешь отсюда, не подписав документ, который мы приготовили, война продолжится. И будет беспощадной, уверяю тебя. Мы заставим тебя пожалеть, что ты родилась на свет.

Ники остановилась и обернулась.

Ничего нового, Дьюк. Вы это делали, и не один раз. И ты, и X. Д. Хайленд, и все вы…

— Ники! — умоляюще вскрикнул Бейб, вскакивая с дивана. — Давай закончим это к радости всех нас. Возьми деньги. Ты что, не видишь, что Дьюк не уступит, даже если бы Я захотел…

— Бейб! — оборвала его Пеппер, прежде чем он успел сказать больше и не обнаружил их внутренние разногласия. — Не только Дьюк! Вся семья! — Она посмотрела на Ники. — Это и X. Д. Хайленд в том числе. Мы должны принимать во внимание и память о нем.

Ники взглянула на Пеппер. Ее не могло поколебать ханжеское обращение Пеппер к памяти умершего. X. Д. Хайленд был основной причиной той боли и страданий, за которые она теперь мстила. Она отвернулась и пошла прочь.

Позади яростно прорычал Дьюк:

— Это был твой последний шанс, Ники!

У двери она еще раз остановилась и не оборачиваясь сказала:

— Нет, Дьюк, ты не прав, и знаешь это. Последний шанс был у вас.

Вне себя она сбежала вниз по мраморной лестнице, пересекла огромный холл и выбежала из дома.

На воздухе Ники немного пришла в себя и перевела дыхание. Вдруг она почувствовала, что вся дрожит. Несмотря на браваду она не была уверена, что все закончится ее торжеством. Эта борьба за свое законное место как ребенка X. Д. Хайленда уже поглотила большую часть ее жизни и сил. Что это было — благородное отмщение за разбитую жизнь матери и свою собственную тоже, или навязчивая разрушительная идея?

Она знала, что еще не поздно вернуться, взять деньги и закончить борьбу за признание законности своего рождения.

Шофер, увидев приближающуюся Ники, открыл дверцу автомобиля.

— Вы уезжаете, мисс Сандеман? — спросил он, видя ее нерешительность.

Но это продолжалось только секунду.

— Да, Лазарус, — ответила она, — я уезжаю. Ники поняла, что выбора у нее не было. Если это было навязчивой идеей, то и ее судьбой одновременно. Этот путь был выбран много лет назад, когда ее мать поверила в волшебный сон, сказку, в которую могла поверить любая женщина.

КНИГА ПЕРВАЯ

Глава 1

Монако, 12 апреля 1956 года, 6.30 утра

В бухте маленького, похожего на шкатулку с драгоценностями княжества Монако его высочество князь Ренье ступил на борт королевской яхты «Део Джованте II» и отплыл в залив Геркулеса, чтобы встретить пароход «Конституция», который привез его невесту Грейс Келли в карманное княжество, где он правил.

Толпы народа собрались на террасах казино, набережных — двадцать тысяч монакцев, журналисты, туристы, просто любопытные со всего мира. Все они сейчас глядели на князя, стоявшего на носу выплывающей в море яхты. Люди не обращали внимания на легкий дождь, они готовы были ждать сколько угодно, чтобы увидеть прекрасную молодую женщину, бросившую трон звезды экрана ради того, чтобы стать настоящей княгиней.

На одной из самых высоких террас, выходящих на залив, держась руками за перила и чувствуя сзади напор толпы, стояла Гейбриэл Веро Элл, как все называли ее. Тоненькая девушка лет девятнадцати, с хорошеньким овальным личиком, лучистыми карими глазами и коротко подстриженными темно-русыми волосами. Она выглядела словно беззащитный ребенок. Но несмотря на внешнюю хрупкость Элл обладала силой, приобретенной на сельских работах, которыми занималась с восьми лет, и от плавания в горных речках, что ее заставляла делать мать с еще более раннего возраста. Когда Элл Веро напряглась, отталкивая налегающих сзади, результат был налицо: давление уменьшилось, переместившись на более податливую спину.

Элл всматривалась в яхту, которая подплыла к пароходу и была уже за пределами ее зрения: князь теперь превратился в маленькую черточку.

Что там происходит? — спросила Элл, Слегка толкнув локтем стоявшего рядом толстяка, счастливого обладателя бинокля.

Тот, некоторое время помолчав, возбужденно закричал:

— Вот она!.. На палубе парохода!… И она… она машет ему!..

Толпа вокруг разразилась восторженными аплодисментами.

— Теперь он… Поднимает руку… Приветствует ее в ответ!

В толпе рассмеялись.

Но Элл сделала гримасу. «Приветствует»! Какая проза! Сказочным романом называли все это необычное ухаживание, ПОТОМ предложение и подготовку к свадьбе князя и кинозвезды. Но это не было сказкой в понимании Элл. Конечно, совсем неплохо выйти замуж за человека, который живет во дворце, но… Страна, которой правил князь, была такой крошечной. К тому же он вовсе не был богат, и злые языки поговаривали, что состояние невесты превосходит его собственное. Конечно, маленькая страна нуждалась в деньгах, которые дает за невестой ее отец. И, в довершение всего, их встреча совсем не романтична! Если бы у нее был такой сказочный роман, думала Элл, она бы не хотела, чтобы ее князь посылал ей приветы издалека. Пусть бы он бросился в воду, приплыл к ней и заключил в объятия на глазах всей этой толпы, сотен тысяч людей. Потом подарил бы ей поцелуй и обнял, страстно лаская, не обращая внимания ни на кого. Он бы целовал и обнимал ее, пробудив в ней страсть.