Наваждение - Джессика Марч

— Я тоже очень рада. Мне очень повезло, что вы спасли меня от этого ужасного официанта.

— Это был мой долг джентльмена, дорогая Элл. И когда он улыбнулся, то опять напомнил Кларка Гейбла, вернее, его героя в фильме — Ретта Батлера, и сердце ее учащенно забилось. Неужели все происходит с ней на самом деле? Может быть, она все еще дремлет в кафе? Все, что произошло, было даже лучше, чем в тех мечтах, которые привели се в Монако.

Глава 2

«Надо есть как леди… Откусывать не торопясь, маленькими кусочками, — предупреждала Элл саму себя, глядя на расставленную еду: аппетитная горка лангустов, нежные зеленые бобы, тончайшие зажаренные ломтики картофеля. — Как бы она ни была голодна, надо помнить о хороших манерах, постараться, чтобы этот молодой человек по имени Дьюк решил, что она благовоспитанная девушка из хорошей семьи. А может быть, он уже понял, что она просто бедная девушка из провинции, и заманил, чтобы лишить чести? Она может наскучить ему в любой момент, и он выпроводит ее вон из этого рая?»

К удивлению Элл, американец повел ее не в ресторан, а в конец причала, где они поднялись на борт одной из самых больших яхт, стоявших в гавани. На боку блестящей белой 185-футовой яхты золотыми буквами было выведено «Хэйленд Флинг». Они прошли на корму, где молодой человек отдал распоряжение стюардам. Вскоре под зеленым тентом был накрыт стол. Белоснежная скатерть, китайская фарфоровая посуда с золотыми ободками, искрящиеся хрустальные бокалы. К столу подвинули стулья, обитые мягкой белой лайкой. Вино разлили в бокалы, поставили блюда с сыром и паштетом, мягкие белые хлебцы. Потом был подан обед.

Элл поддерживала беседу и, отвечая на расспросы о себе, старалась перевести разговор на другую тему, задавая ничего не значащие вопросы о яхте. Но ничего такого, что могло бы показаться хозяину проявлением назойливого любопытства. Сон продолжался наяву. Роскошная яхта, обед, словно на открытке панорама Монако за кормой, деликатесы, которых она в жизни не пробовала.

Она потеряла выдержку, когда на десерт подали пирожные с кремом. Сладкое вообще редко водилось в доме кузена Жака, грубого фермера, у которого она воспитывалась после смерти матери. Она с жадностью откусила кусок потрясающего эклера И вымазала кремом щеки. Мнимые хорошие манеры оказались под угрозой. Она увидела, что молодой человек с улыбкой наблюдает за ней и, похоже, видит ее насквозь.

Элл быстро стерла крем со щек камчатной салфеткой и отодвинула от себя тарелку с пирожными.

— Больше не хотите? Мне показалось, они вам понравились.

— Даже слишком. — Она заняла оборонительную позицию.

Он опять улыбнулся, и, избегая его проницательного взора, она достала из вышитой сумочки мятую пачку «Галуаз», вытащила сигарету, сунула ее в рот. Он тут же поднес золотую зажигалку. Элл прикурила, глубоко затянувшись, выпустила дым, принимая независимый вид, перенятый от Симоны Синьоре, Даниель Дарье и других звезд французского кино.

Внезапно он наклонился через стол, приблизив лицо.

— А теперь, — произнес Дьюк, — больше никаких уверток. Я хочу знать о вас больше. Каждый раз вы уклоняетесь от ответа или меняете тему.

— Но вы все уже знаете! Я приехала из маленького французского городка, о котором вы в жизни не слышали. Там выращивают капусту, чтобы заработать на жизнь, и пьют вино, чтобы развлечься. Мне девятнадцать лет, и в Монако я хотела встретиться со своим отцом.

— Надеюсь, он не будет возражать, что я так поздно задержал вас.

— Нет, — ответила она быстро, — он знает, что я могу за себя постоять. А вы? — быстро спросила она. — Наверное, вы переплыли на яхте океан, чтобы присутствовать на торжествах? Почему вы сидели один в кафе, а сейчас обедаете со мной; вместо того чтобы быть на балу?

— Мой отец сейчас там. — Дьюк небрежно махнул рукой в сторону дворца Ле Роше. — И это, видите ли, не моя яхта, а его, и все остальное тоже. Но я поехал ради прогулки, и мне безразличны все эти светские развлечения.

В голосе его прозвучали горькие нотки, но Элл старалась сохранить веселый тон их беседы.

— Ну, я-то уж не упустила бы ни одного, если бы у меня был шанс, — сказала она. — Бьюсь об заклад, что венчание будет красивейшим зрелищем.

— Нет, мэм, — покачал головой Дьюк, — думаю, самое чудесное и красивейшее зрелище сейчас прямо предо мной.

Взволнованная и приятно пораженная его комплиментом, она вспыхнула и, чтобы скрыть смущение, затянулась сигаретой.

— Вы не должны курить «Галуаз». Слишком грубые сигареты и табак крепкий. Попробуйте эти.

Дьюк вскочил, прошел к столику с коктейлями и взял одну из нераспечатанных пачек сигарет в хрустальном ящичке. Подойдя к Элл, раскрыл пачку, и она увидела, что это один из лучших сортов сигарет, импортируемых из Америки. Погасив свою «Галуаз» в серебряной пепельнице, она закурила ту, которую предложил Дьюк.

Сигарета была легкой: чтобы почувствовать ее вкус, не следовало сильно затягиваться, обжигать язык.

— Лучше, не правда ли? — спросил Дьюк.

— Да, благодарю, — ответила Элл. Конечно, сигареты были хорошие, но ее несколько удивила та гордость, с которой он их предлагал.

— Ваш отец — он друг невесты или жениха? — спросила она.

— Ни то ни другое. Мы здесь благодаря моей мачехе — Джоан. Она посещала театральную школу в Нью-Йорке вместе с Грейс Келли.

— Неужели? — Глаза Элл широко раскрылись, она опять затянулась, выпустив дым.

Ну да. Они снимали квартиру на двоих и славно веселились в то время. Если бы вы слышали, что рассказывала о Грейс Келли Джоан… — он понизил голос, — и если бы это услышал старый добрый Ренье, он бы сначала хорошенько подумал, прежде чем выбрать ее матерью своих детей.

— Не может быть! — Элл была шокирована.

— Разумеется, это было еще до того, когда Грейс заметил Голливуд, а мать мою заметил X. Д. — то есть мой отец. Но Грейс и Джоан с тех пор не теряли друг друга из вида. Джоан была просто нокаутирована, когда узнала, что Грейс не пригласила ее на свадебный бал. — Дьюк захихикал, словно неприятности мачехи доставляли ему удовольствие. Она придумала историю, как будто вышло недоразумение. Просто боялась, что друзья узнают, как ее обошли, и начнут злословить по этому поводу. Не знаю, поверил ли ей кто-нибудь: моя мачеха всегда была безнравственной.

— А ваша настоящая мать, — Элл спрашивала мягко, понимая, что касается щекотливой темы, — умерла?

Дьюк засмеялся нерадостным неприятным смехом.

— Нет, но, бьюсь об заклад, X. Д. желал бы этого. Они разошлись, когда мне было шесть лет. Я жил в основном с ней, Но она отсылала меня к X. Д. на все школьные каникулы. Говорила, что для моей же выгоды, чтобы защитить мои права. Боялась, что Пеппер и Бейб вытолкнут меня из числа наследников. Элл положила сигарету в пепельницу.