Моральный кодекс планеты Флейм. Рассказы - Ольга Померанцева

Юлиан, между тем, переживал самую счастливую пору своей жизни. Любовь необычной чистой девушки, признание коллег. А Ота была в состоянии удивления и восторга. Она никогда не встречала таких мужчин – ласковых, открытых, трогательных. Их мужчины были всегда суровы, сухи и смелы. Он слушал ее рассказы, внимал ее советам. Никто еще так уважительно не относился к Оте, никто не почитал ее как мать – только он. «Ули», – мысленно позвала она его. Ей трудно давалось произношение его имени, поэтому он разрешил называть его так.

Ота не сомневалась, что он увезет ее с собой, и одно время Юлиан намеревался сделать что-то подобное: привезти из космической экспедиции инопланетную красавицу – это что-то! Но Гурьеву все-таки удалось убедить его отца в опасности вмешательства в дела Флейма. Он рассказал ему о таинственных подземельях инопланетян. Никто не знал, что они там хранили – может неведомое оружие, а может несметные богатства. Ссориться с ними не надо, по крайней мере, пока.

Гурьев в этот раз не стал говорить о моральных нормах флеймонцев, так как в прошлый раз был высмеян. Но такой довод как оружие или богатство произвели на старшего Ивлева впечатление, и он запретил своему сыну даже думать об инопланетянке. Он надеялся получить выгоду от взаимоотношений с правительством Флейма, и мешать ему в этом было нельзя. После этого Юлиан, если бы даже и захотел, не смог бы украсть Оту.

– Любая попытка, – пригрозил отец, – и ты лишишься всего!

Парень сгоряча отказался от наследства, выпалил отцу в видеофон, что останется на планете, но потом, одумавшись, попросил прощения. Он знал, что Флейм ему скоро наскучит. Да, красиво, когда на дереве фого лопаются созревшие плоды и из них выбрасываются светящиеся семена, которые долго лежат на земле, освещая парки и леса. Удивительна долина Воху, где все звуки сохраняются навечно и воспроизводятся от малейшего звукового колебания, прекрасны большие насекомые с изумрудными глазами, интересны животные, а особенно ручной зверек Оты, который забавно крутит носом и рычит на него, но природа так однообразна.

Юлиан стал готовиться к отлету, отказавшись от любых попыток соединиться с Отой. Он убеждал себя и других, что ничего особенного не было, пытался лихо усмехаться, но губы будто сводило. Видя, что возлюбленный избегает ее, не зовет с собой в то время как подготовка к отлету была в разгаре, девушка, рискуя быть схваченной, пробралась к гостинице и смогла вызвать молодого землянина.

Испугавшись, он увлек ее в грот, где они иногда встречались и проводили время наедине. Но теперь Ота не села рядом с ним, она стояла в своем покрывале, накинутом на кудрявую голову и спускавшемся до ее маленьких туфелек вдоль фигурки в узорчатых шароварах. Пряча глаза от стыда и от горя, он произнес свою бравую речь о том, что им было хорошо, но все кончается, что она найдет себе другого. Голос, правда, слабел и срывался, слова забывались, так как его отвлекали движения ее маленьких рук, теребивших концы пояса и блеск слез, которые струились из под опущенных ресниц. Она лишь раз вскинула глаза, которые при слабом свете солнца Флейма засветились цветом темного аметиста. В ответ на его речь Ота произнесла лишь одно слово: «Пожалуйста». После этого постояла, словно чего-то ожидая и, отодвинув рукой лианы, не поднимая головы, ушла. Юлиан, протянул руку, желая удержать ее, но вспомнив, что смысла в этом нет, уронил ее, и рука повисла как чужая.

Когда уже погрузка шла к завершению, воспоминания об Оте вдруг так сильно рванули сердце, что ноги сами понесли его к дому министра. Он хотел сказать ей, что вернется и они, обязательно будут вместе. Подбежав, он увидел, что на верхушке купола реет коричневое полотнище – знак траура. Расспросы о том, что случилось, ни к чему не привели: соседи однозначно отвечали, что у них горе. В таких случаях в жилища флеймонцев заходить нельзя. Увидев ее младшего брата Ари, скользящего по наклонной плоскости (что заменяло флеймонцам лестницы), он кинулся к нему и спросил про Оту.

– Она в доме, – односложно ответил юноша.

– Скажи ей, скажи, что я вернусь за ней!

Плечи мальчика вздрогнули, губы сжались, глаза полыхнули цветом темного граната. Он отвернулся и побежал, ничего не ответив.

Когда корабль подлетал к Земле и уже был виден край планеты, похожей на драгоценный камень, Юлиан вдруг перестал понимать, зачем ему все – Земля, богатство отца, приятели, девушки, развлечения… Рыдания стали рвать ему грудь, и так больно ему не было никогда. Сейчас бы в грот – сесть на теплый серый камень с красноватыми вкраплениями, посадить на колени маленькую девушку, вытереть ее слезы. Как он виноват перед ней! Не нужно было начинать их отношения, а если начал, то нужно было бороться за нее и может быть погибнуть. «Ну, нет, – остановил он себя, – погибнуть – это слишком». Постепенно он успокоился. «В конце концов, – грустно думал он, – Ота найдет себе кого-то другого. Или родители ей найдут». Приободрившись, он подумал, что будет теперь появляться среди приятелей и приятельниц с печальным задумчивым видом, и это не будет позой!

Получая от Оты информацию различного рода, он не догадался спросить о главном, – что думают об их отношениях флеймонцы. Поэтому он не знал, что Ота была обречена, так как согласно моральным нормам, она опозорила не только свой род, но и все Государство. Девушка нарушила обещание, да еще и ожидала внебрачного ребенка. Дальнейшая жизнь таких женщин развивалась по трем сценариям: либо они становились рабынями того, кого обманули и их водили как собак на цепи. Вторая развязка наступала, если обманутый отказывался от нее. В этом случае, после операции, лишавшей ее репродуктивных органов, она должна была стать рабыней для каждого – кто бы ни захотел. Такие женщины были редкостью и даже представляли определенную ценность. После их смерти родственники, чаще всего, сестры, братья или племянники получали неплохое наследство. Но за это любой мужчина мог ее избить, искалечить и в купленное время водить на цепи. Чтобы избежать этой участи, можно было выбрать лишь смерть. Это был третий выход. Моральные нормы планеты не отделялись от уголовного права, они и были законом.

Ота предпочла смерть. Ее нареченный жених серый от горя и сожалений, пытался ее спасти. Он предлагал после рождения ребенка взять ее в рабыни:

– Ты только по видимости будешь рабыней, только на людях будешь в цепи, а в моем доме будешь госпожой.

Но она не согласилась. Горячая молодая кровь толкала на безумные поступки. Она потеряла любовь и у нее отнимут ребенка, так как он считался «сомнительным». Его поместят в дом для таких детей и будут внимательно изучать в государственных медицинских учреждениях. Так ради чего ей жить? Кроме того, ее терзал стыд перед Гиро и родителями. Ее жених был добр к ней, он долго убеждал ее, но Ота упрямо качала головой.

– Ты даже не представляешь, на что обрекла себя, – говорил Гиро.

Были минуты, когда его слова пробивали в ней брешь, и она рассматривала возможность, которую он ей предлагал. Но Ота родилась на Флейме и с молоком матери впитала убеждение, что, такие как она, – преступники, жить не должны. Она предала жениха, но, по крайней мере, не предаст Ули, став женой другого. Его поступок предательством ей не казался.

Этот инцидент привел к тому, что жители Государства планеты Флейм закрыли доступ для землян. Они передали, что на планету может ступить лишь один человек – Юлиан. Причина не объяснялась. Гурьев, которого понизили в должности, и отец «избранника» могли лишь строить свои догадки.

Последний предполагал, что сына собираются женить на этой девице, по которой тот убивается, и насильно оставить на планете навсегда. «А может быть, – размышлял он, хватаясь за сердце, – они хотят отомстить и погубят моего Юлиана?». Собрав своих заместителей и держателей акций, он добился решения усилить охрану сына, нанять целый отряд лучших детективов.

Но, властвуя над вещами и людьми, он был бессилен перед своим сыном, любовь к которому делала его слабым. Можно удержать его силой – запереть, заковать в кандалы, но как пережить страдания сына и утрату его любви к себе? Все, все изменилось. Почему не послушал мудрого Гурьева? Впору теперь выдрать последние волосы на своей глупой голове.

Если до этой проклятой экспедиции он мог пригрозить сыну лишением содержания, наследства, то теперь это никак не действовало. Значение имела лишь эта инопланетная девица. Это имя – Ота он видел в поисковых системах в компьютере сына. Как будто он надеялся найти ее на Земле. Он видел неумелые наброски, на которых была изображена кудрявая девушка со странными глазами. Все говорило о высшей степени отчаяния. «Весь в меня, – уныло думал Жан, – если уж полюбил, пиши – пропало». Наняв самых лучших бойцов, переоборудовав самый большой транспорт, он отправил сына на ожидавшую его планету.