Моральный кодекс планеты Флейм. Рассказы - Ольга Померанцева

Флеймонцы заблокировали все люки корабля, как только их гость ступил на трап. Зря старался отец, – Юлиан оказался отрезанным от своей охраны. Встречающие гостя флеймонцы сразу же ввели его в курс дела: на Флейм он прилетел, чтобы выполнить один из пунктов морального кодекса. Сердце молодого человека подпрыгнуло, – может его женят на Оте? Но весть была другой: Оты больше нет. Его колени подогнулись, а на лбу обильно выступил пот. Он думал, что испытал то, страшнее чего не бывает, но пытка продолжалась: ее казнили. И еще глубже – ее казнили и не просто так, а с пытками, а он, тот, из-за кого девушка пошла на смерть, согласно моральному кодексу Государства планеты Флейм, должен получить и прослушать запись ее последних часов.

Бобину с записью ему вручил старый служащий посольства, высушенный как кузнечик. Вежливо, с поклоном, подав ему кассету, он сказал, что устройство, на котором он может ее прослушать, находится в его гостиничном номере. Юлиан попытался отшвырнуть ее, но тут же два флеймонца удержали его локти, а тот, кто вручал кассету, с жалостью посмотрел на него древними глазами осьминога.

– Вы не можете заставить меня сделать это! – закричал землянин, пытаясь вырваться.

Его, практически, на весу доставили в комнату, надели наушники, зафиксировали на кушетке и оставили. Он снова услышал этот голос – нежно скрипучий, как трели ласточки. Но теперь страдающий. Слушая весь ужас последних часов своей возлюбленной, он молил ее мысленно: «Подчинись, не будь такой гордой, попроси прощения, останься живой!» После того, как он услышал последние слова Оты, произнесенные на выдохе: «Ули аткатара, Ули» (как же так, Ули), все кольца из прочнейшего материала, закрепленные на руках и ногах распались: он был свободен и почти мертв.

Дрожащий и раздавленный он сидел в их гроте и пустыми глазами смотрел перед собой. Когда слабый дневной свет еще больше потускнел, лианы, закрывающие вход были отодвинуты крепкой длиннопалой рукой, и перед ним предстал бывший жених Оты. На сгибе левой руки он держал маленькую девочку. Он плюнул перед собой, что означало высочайшую степень презрения, подождал реакции, но ее не было. Юлиан не пошевелился, не взглянул. Больше чем он сам себя, никто не мог его презирать или ненавидеть. Гиро стал бесстрастно излагать ему все обстоятельства гибели Оты: как он пытался ее спасти, что она говорила, что делала, как он проводил ее до места казни.

Землянин слушал его голос, пока до него не стал доходить смысл, а потом, задрожав с головы до ног, закричал, схватив себя за волосы:

– Я не знал! Я думал, она со мной откровенна, что ничего не скрывает!

– Ты тот, который ничего не видит вокруг себя, а смотрит лишь на свои испорченные внутренности! Ты нарушил заповедь верности, ты предал человека! И я убил бы тебя, если бы не она, – закончил он рычащим голосом, качнув на руке девочку.

Так перевел Юлиан речь Гиро, но были слова, которые он перевести не мог. Вероятно, они были оскорбительными. Когда флеймонец повысил голос, кудрявая малышка у него на руках захныкала, ее повлажневшие глаза сверкнули аметистовым цветом. Высокий суровый и злой Гиро стал ласково утешать ее, длинными неловкими пальцами вытирать с ее щек слезы.

– А вы?! – воскликнул Юлиан. – Вы убили юную женщину! А за что?

– Я ее не убивал и не предавал. У моего и твоего народа есть моральные нормы. Они справедливы для всех, но могут быть не справедливы для каждого. Каждый должен отвечать за себя. Ота ответила, я тоже. А ты?

Казалось, что кровь, желчь и все другие жидкости, наполнявшие его организм, бросились ему в голову. Он кричал, срывая голос, спрашивал у Гиро, знает ли он, что это такое – слушать страдающий голос любимого человека в последний раз?

– Ты вон сразу женился, дочь у тебя, а я все три года провел в тоске и мечтах о ней! А когда мне казалось, что встреча близка, я нахожу здесь невообразимые муки, на которые вы меня обрекли!

Он долго кричал и рыдал, а Гиро, передав дочь слуге или адъютанту, молча смотрел на него. Когда Юлиан поднял глаза и через распухшие веки посмотрел на него, показалось, что в грозных вишневых глазах инопланетянина блеснуло сочувствие. Гиро приготовился говорить, а землянин сморщился и поднес ладони к ушам, намереваясь их закрыть. Но флеймонец сказал совершенно неожиданную вещь:

– У нынешнего правителя нет потомства, надежды тоже нет. Он уже потерял мужскую силу, а его молодая супруга не беременна. Принцессой назначена моя дочь.

Он повернулся и без всякого прощания вышел из грота. Юлиан с ненавистью смотрел ему вслед и думал: «Какой же сволочью нужно быть, чтобы в этой ситуации кичиться своим положением, показывать контраст между его и моей жизнью! Мстительный ублюдок!»

Его привели на корабль два флеймонца, держа как старика под руки и направляя его заплетающиеся шаги.

Земляне с облегчением вздохнули, когда их корабль оторвался от странной планеты, обитатели которой вызывали раздражение своей отсталостью, своими невразумительными законами. Надо же, во времена межгалактических контактов, беспредельных скоростей не иметь космической техники, нормальных средств коммуникации! Они не знали, что на другой день после старта корабля, подземные хранилища Флейма раскрылись, космические корабли, начиненные оружием, задрожали, стартуя. Когда они, со страшным грохотом поднялись в небо, то флеймонцы вышли на свои площади, взобрались на возвышенности, чтобы благоговейно проводить их взглядами. Они знали, что на астероидах, в большом количестве окружавших Флейм, будут расположены катапульты и лучеметы, которые больше не позволят приблизиться землянам, ибо один из них нарушил все моральные нормы и чуть не вверг Государство в новую катастрофу.

А Юлиан так и не понял, что бывший жених Оты не мстил, а доводил до его сведения, что Государством Флейма будет править его маленькая дочь, спасенная Гиро. Через некоторое время он оправился от страданий, хотя созданный им ореол мученика еще долго сопровождал его, помогая успеху в любовных делах.

Третий виток

О. Померанцева

Наконец она оказалась у входа в лифт, который должен был поднять ее к помещению космического корабля. Остался один шаг. Ее руки были прижаты к телу, сзади напирала толпа, в спину, ребра, бедра впивались чьи-то пальцы, какие-то углы. «Как же так, – подумала она, – ведь выдавались билеты с указанным местом, а людей гораздо больше. Их ведь все равно отправят ждать следующего транспорта». Диана с усилием вытащила руку с зажатым в ней пластиковым билетом и стала еще раз сверять номер на билете и номер космического корабля, светившийся на обшивке у входа.

– Все верно? – услышала она чей-то голос сзади.

– Да, – приветливо ответила девушка. Она всегда радостно реагировала на обращенные к ней слова, на любое внимание.

– Ну, тогда…

Она почувствовала, как из ее пальцев вырвали билет, а ее саму оттолкнули вбок. Диана увидела, что тот последний шаг в узкую дверь вместо нее сделала высокая жилистая девушка с узким костлявым лицом. Повернувшись на миг, она восторженно гоготнула и с презрением сказала:

– Вот дура, такую поискать еще.

Дина, растерявшись и как всегда почувствовав себя виноватой, пропустила момент, когда можно было исправить положение. Дверь без предупреждения поехала вбок, прищемив ногу уже вошедшего парня, а потом пальцы какой-то женщины. Она успела их втянуть уже сломанными.

Оставшиеся в отчаянии стучали по двери лифта, но охранники стали разгонять их, выкрикивая:

– Корабль стартует!

Эти же слова повторял громкоговоритель, и все это сливалось с криками и рыданиями людей, не попавших на корабль или разлученных с родными. Взревевшие моторы заглушили весь этот шум, корабль громоздко оторвался от земли, а затем, набрав скорость, прощально сверкнул в голубизне неба. Улетел – оставалось ждать следующего.

Через несколько минут на взлетную площадку упало тело, потом еще одно, поодаль еще несколько – шло освобождение жизненного пространства. Дина содрогнулась и передернула плечами: она была почти благодарна той девице, что отняла у нее билет, потому что, скорее всего, и она оказалась бы в числе выброшенных из корабля.

Девушка стала успокаиваться. Она всегда старалась находить хорошее в казалось бы совсем безнадежном. Первое преимущество, несмотря ни на что, она жива. Второе, – она никого из близких не потеряла, их и не было. Третье, у нее есть шанс попасть на следующий корабль: нужно только подождать или продвигаться на какой-нибудь другой пункт посадки. Надежды не очень много – у нее теперь нет билета, нет влиятельных родственников и знакомых, которые помогли бы получить его.

Она, было, поникла, но тут же встрепенулась, – ей рассказывали, что места по ее сиротскому билету ужасны, располагаются на нижней палубе, где не всегда хватает кислорода, а не то что воды и пищи. Люди буквально сидят друг на друге. Ходили слухи, что в первых рейсах погибло около 30% тех, у кого были «сиротские» места. Она, скорее всего, оказалась бы среди них, так как постоять за себя она не только не могла, а и не допускала мысли об этом. «Все к лучшему», – подумала Дина. У нее крепкий комбинезон, шлем последней модели, счетчик, – так что она может подождать.